Храбрость - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 35

В обществе глубоко укоренено ожидание, что ты будешь вести себя точно как другие. В то мгновение, когда ты ведешь себя немного по-другому, ты становишься чужаком, а люди очень боятся чужаков.

Именно поэтому везде, где два человека сидят рядом – в автобусе, в поезде или просто на автобусной остановке, – они не могут сидеть молча, потому что в молчании они отчуждены. Они тотчас же начинают представляться друг другу: «Кто ты? Куда едешь? Чем занимаешься, каким бизнесом?» Несколько вопросов... они устанавливают, что ты такое же человеческое существо, что и они.

Люди хотят постоянно быть в толпе, к которой подходят. В то мгновение, когда ты начинаешь вести себя по-другому, вся толпа становится подозрительной: что-то не так. Они знают тебя, они видят перемену. Они знали тебя, когда ты не принимал себя, а теперь внезапно видят, что ты принимаешь себя...

В этом обществе никто не принимает себя. Каждый себя осуждает. Это стиль жизни общества: осуждай себя. И если ты не осуждаешь себя, если принимаешь себя, ты выпал из общества. А общество не терпит никого, кто выпадает из его стада, потому что общество живет числами; это политика численности. Когда численность большая, люди чувствуют себя хорошо. Огромные числа заставляют людей чувствовать, что, должно быть, они правы – они не могут ошибаться, миллионы других людей с ними.

А когда они остаются одни, начинает возникать сомнение: «Со мной никого нет. Где гарантия, что я прав?»

Именно поэтому я говорю, что, чтобы быть индивидуальностью в этом мире, нужна огромная храбрость.

Самое бесстрашное основание нужно, чтобы быть индивидуальностью: «Неважно, если даже весь мир против меня. Единственное, что важно, это чтобы мой опыт был подлинным. Я не смотрю на числа, на то, сколько человек на моей стороне. Я смотрю на подлинность моего опыта – повторяю ли я чьи-то слова как попугай, или источник моих слов лежит в моем собственном опыте. Если это мой собственный опыт, если это часть моей плоти и крови, тогда весь мир может быть на противоположной стороне; все равно я прав, а все они неправы. Это неважно, мне не нужно их голосование, чтобы почувствовать себя правым. Лишь люди, носящие с собой мнения других, нуждаются в поддержке других».

Но именно так человеческое общество функционировало до сих пор. Именно так тебя удерживают в стаде. Если стаду грустно, тебе должно быть грустно; если стадо несчастно, ты должен быть несчастным. Чем бы ни было стадо, ты должен быть таким же. Отличаться не разрешается, потому что отличия ведут к возникновению индивидуальностей, уникальности, а общество очень боится индивидуальности и уникальности. Это означает, что кто-то стал независимым от толпы, что он ни капли не заботится о толпе. Ваши боги, ваши храмы, ваши священники, ваши писания – все это стало для него бессмысленным.

Теперь у него есть собственное существо и собственный путь, собственный стиль – как жить, как умереть, как праздновать, петь, танцевать. Он пришел домой.

Никто не может прийти домой в толпе. Каждый должен прийти домой один.