Комбат против волчьей стаи - Воронин Андрей Николаевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/71
• Следующая

Наконец, в нарушение всех обещаний она призналась:

— Они отправились к вам, ровно в семь вечера. Я еще закрывала ворота. Поехали на «вольво» с Олегом.

Пса взяли с собой, пес у них гадкий, никакой управы на него нет. Слушается только хозяина.

— Пса, говоришь, взяли?

— Да, Раджу.

У Панкратова был такой же пес, именно он посоветовал Сивакову завести ротвейлера.

«Уже час, как должны быть у меня, заехать никуда не могли. Значит, что-то случилось».

Панкратов решил пока не предпринимать никаких действий. Он вернулся к гостям. Выпив с ними пару рюмок коньяка, вновь удалился в свой кабинет, сославшись на неотложные дела. Оттуда он позвонил знакомому полковнику ГАИ в областное управление и поинтересовался, не случалось ли дорожно-транспортных происшествий на отрезке дороги от Переделкино до Москвы и в самом городе. Он пояснил, что его интересует автомобиль «вольво» серого цвета.

Полковник перезвонил через двенадцать минут.

Были дорожно-транспортные происшествия, но ни в одном из них серый «вольво» не фигурировал.

— Вас интересует кто-нибудь конкретно?

— Пока нет. Но в случае чего я еще с вами свяжусь, полковник.

— Хорошо.

«Что-то случилось», — подумал Панкратов и его настроение резко ухудшилось, но выражение лица осталось прежним.

Едва он вошел к гостям, как сразу принялся шутить, но как-то нервно и не смешно у него это получалось. Затем опять покинул гостиную и, уединившись в кабинете, задумался, стоит ли ставить в известность всех, с кем он работает, всех имеющих долю.

«А вдруг тревога ложная? Может, машина в дороге сломалась? Может, произошло что-нибудь тривиальное, но непредвиденное?»

Панкратов искал объяснение, в которое можно поверить.

«Хотя Сиваков — человек достаточно дисциплинированный и, если бы что-то стряслось, он бы наверняка сообщил, что с ним».

Но искать и находить — вещи разные.

«Я сейчас бы не нервничал, а знал бы все, если бы он дозвонился, говнюк».

Дело осложнялось еще и тем, что прибывала партия наркотиков, партия очень крупная, она вскоре должна была прибыть из Казахстана в Москву.

«Через недели две — груз прибудет».

Ответственным за прием был Сиваков, а в приобретение последней партии были вложены такие огромные деньги, за которые мог поплатиться жизнями не один десяток людей. Если бы была задействована только Москва, было бы полбеды, а эту партию ждали не в одной Москве, но и в Европе. Терять новых партнеров Панкратову не хотелось. Ведь только-только наладились солидные связи, и деньги потекли не ручейком, а бурным потоком. Потекли и начали оседать в сейфах зарубежных банков, выбрасываться в оборот, отмываться. Перспективы светили самые радужные, 6 тут неприятность на ровном месте.

Он еще раз набрал номер Сивакова, затем позвал своего охранника, отдал ему трубку радиотелефона и приказал:

— Набирай и набирай! Пока кто-нибудь не ответит.

— Понял, — сказал широкоплечий мужчина с короткой стрижкой.

— Потом.., может быть.., ты поедешь, Борис… Хотя, ладно, — тут же на ходу принял новое решение Панкратов, — возьми еще троих, садитесь в джип и дуйте на Переделкино. Смотрите внимательно. Может где-нибудь вылетел в кювет или стоит на обочине «вольво»

Сивакова. Знаешь его машину?

— Да, и шофера его, Олега, знаю.

— Вот и хорошо. Оружие возьмите с собой. Если что, сразу же звони мне, понял?

«Это плохой признак, если на ходу начинаю менять свои решения. Суетиться никогда нельзя. Суета — смерть для человека дела. Но еще хуже — это показывать свою растерянность перед людьми, которым платишь деньги».

— Конечно, — Борис заспешил, а Панкратов, покусывая губы и нервно протирая стекла очков вновь вышел к гостям.

— Извините, дорогие гости, — хлопнув в ладоши, сказал он. — Я бы хотел быть радушным хозяином и вам известно мое гостеприимство, но у меня появились дела. Все случилось неожиданно, словно бы обрушилась на мои плечи снежная лавина. Так что я вас оставлю на некоторое время, возьму с собой Павла Ивановича и тебя, Николай Петрович. Нам надо уединиться и обсудить кое-какие вопросы. А вы продолжайте веселиться, моя супруга к вашим услугам и, вообще, мой дом в вашем распоряжении.

Гостей у Панкратовых оставалось уже немного, человек двенадцать — лишь те, кто не мог понять, что у хозяина крупные неприятности.

А тем временем Курт, оставив Сивакова, привязанного к креслу, перешел в другой подвал. Там, привязанная к стулу, сидела и плакала Софья Сивакова. Курт подошел к ней не торопясь.

— Я вот что хочу сказать, может быть, вы спасете жизнь семьи, себе и своему мужу.

— Что я должна сделать? — сквозь слезы пробормотала Софья.

— Вы знаете, чем занимается ваш муж?

— Конечно, знаю.

— Чем?

— Торгует.

— Да-да, торгует, — усмехнулся криво Курт, — а чем он торгует, вам известно?

— Станками, машинами, нефтью, по-моему, он торгует всем.

— Вот именно, всем торгует ваш Илья Данилович. — Курт, сказав это, покачал головой.

«Святая наивность! Скорее всего, что эта бабенка, обвешанная золотом и бриллиантами в таком нелепом и смешном здесь, в подвале, вечернем платье ни ухом, ни рылом не знает, чем занимается ее муженек и за какие денежки куплены все булыжники и цепи, что позвякивают на тощих грудях. Но повлиять на него, может быть, она сумеет».

В подвал спустился Тормоз.

— Курт, тебя к телефону.

Курт прижал трубку к уху, а левой рукой принялся вытаскивать из пачки сигарету. Тормоз поднес зажигалку. Курт затянулся.

— Слушаю, — недовольно пробурчал он, но, узнав по голосу собеседника, изменил интонацию, — Нет-нет, пока ничего.

— …

— Естественно, стараюсь изо всех сил.

— …

— Быстрее? Я стараюсь быстрее. Делаю все, что в моих силах. Тут у нас неприятности, но небольшие.

Да, охранника пришлось отправить на отдых, и наш один поехал вместе с ним. Но вообще-то, в остальном все нормально. Результаты? Думаю, к утру будут, может раньше. Конечно же, позвоню сразу. Просто моментально позвоню.

При всем при этом Курт говорил с достоинством, зная себе цену. А его абонент понимал, мешать Курту не стоит, ведь собственно говоря, делу обратного хода не дашь. Можно теперь двигаться только в одном направлении — вперед. Остановка подобна смерти. Сивакова хватятся, возможно, что уже ночью поднимут на ноги сотни людей. Но если дело выгорит, то оно обещало принести огромные доходы, и поэтому за ценой не стояли. Человеческая жизнь в такой операции не стоила и ломаного гроша. Особенно жизнь конкурента.

Курт захлопнул крышечку телефонной трубки и небрежно опустил ее в карман куртки. Женщина смотрела на него, не мигая, глазами, полными слез. Наверное, впервые в ее глазах появилось осмысленное выражение, если считать с того момента, когда на ее мужа набросились бандиты на шоссе.

— Ну мадам, — Курт присел на край сколоченного из свежих досок стола.

— Что я должна сделать?

— Вы знаете, когда прибудет транспорт?

Софья быстро заморгала, губы ее искривились, и Курт понял, сейчас она зарыдает, завоет, а толку от нее никакого не будет.

— Хорошо, верю, — быстро сказал, шагнул к женщине. — Вы ничего не знаете о делах своего мужа. Ни-че-го!

— Да.

— Но повлиять-то на него можете?

Спокойный тон бандита действовал на Софью успокаивающе. Желание плакать испарилось вместе со слезами. Она хоть и продолжала бояться, но обрела способность мыслить, причем мыслить адекватно ситуации.

— Он такой самостоятельный…

— Уговорите его рассказать нам все, что он знает.

В ваших же интересах.

— И что тогда?

— Мы вас отпустим, — не моргнув глазом, произнес Курт.

— И я должна верить вам?

— Обязаны…

Софья, склонив голову на бок, внимательно смотрела на мужчину. Высокий, стройный, можно сказать красивый, но красота отталкивающая. Такая же, какая присутствует в пламени, охватившем в ночи горящий дом.

• Предыдущая
• 17/71
• Следующая