Топор отмщения - Гарднер Эрл Стенли - Страница 17

• Предыдущая
• 17/37
• Следующая

– Вы рассказали полиции больше, чем мне?

– Не думаю, чтобы я рассказал им так много. Ваши вопросы весьма... весьма личные.

– Извините. Видите ли... – Тут я поперхнулся на середине фразы, закашлялся и еле выдавил: – В ванную, скорее!

Он бросился открывать дверь. Я, шатаясь, пошел за ним. Он пробежал через спальню и открыл дверь в ванную комнату. Я вошел, подождал секунд пять и открыл дверь. Из гостиной слышался его голос. Он говорил по телефону.

Я быстро осмотрел спальню. Там было чисто и прибрано. Стенной шкаф был забит одеждой, на полках в идеальном порядке стояло десятка два коробок с обувью. На специальных крючках на дверце шкафа висело не менее сотни галстуков.

На туалетном столике были аккуратно разложены головные щетки и расчески. Все они были чистыми. На столике и на стенах стояло и висело с дюжину фотографий. На стене прямо над кроватью виднелось овальное пятно примерно в двенадцать дюймов по более длинной оси и в восемь дюймов – по короткой, которое отличалось по цвету от остальных обоев. На столике лежала разломанная пополам сигарета, причем обе половинки были здесь. Это был единственный беспорядок в комнате.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Арчи Стенберри, глядя на меня с упреком:

– Мне казалось, что вам была нужна ванная комната?

– Я уже был там. Какая у вас приятная спальня.

– Мистер Лэм, я хочу попросить вас покинуть мой дом. Мне не нравятся ваши методы.

– Хорошо, – сказал я и вышел в гостиную.

Стенберри церемонно обошел меня и распахнул передо мной входную дверь, величественно застыв в дверном проеме.

Но я не вышел. Я вернулся и сел в удобное кресло. Несколько секунд Стенберри стоял в той же позе, потом произнес:

– Прошу вас покинуть мой дом. Если вы не уйдете, мне придется принять другие меры.

– Давайте принимайте.

Он еще подождал, потом медленно закрыл дверь. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, затем Стенберри сказал:

– Я сделал вам огромное одолжение, позволив нарушить мое уединение, поскольку считал вас представителем прессы. – Он говорил с упреком, но очень вежливо.

– Я же сказал вам, что я частный детектив.

– Если бы вы сообщили мне об этом раньше, я бы вас не принял, тем более если бы знал, что вы частный детектив.

– Детектив должен все осмотреть, – пояснил я.

– Мистер Лэм, я не знаю, какую игру вы ведете и что вы пытаетесь доказать, но если вы сейчас же не уберетесь, я вызову полицию.

– Это меня вполне устраивает. Когда будете звонить, попросите к телефону Фрэнка Селлерса, он работает в отделе по расследованию убийств. Он занимается делом об убийстве вашего дяди.

Я по-прежнему сидел, а Арчи Стенберри стоял. Он нерешительно направился к телефону, потом повернулся и сел.

– Я не могу понять причины вашей грубости, – сказал он.

– Прежде всего, хотя вы и очень аккуратный и педантичный человек, вы кое-что упустили. Вы любимый племянник богатого дядюшки, которому принадлежит эта квартира. Следовательно, у вас должна быть приличная служанка. И действительно, ваша спальня сверкает чистотой.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Это слабое место в вашей обороне.

– Что вы хотите этим сказать?

Я вложил в свои слова всю убедительность, на какую был способен:

– Горничная сможет рассказать мне, какая фотография снята со стены, – вот тут-то вы и совершили ошибку. Вам не надо было снимать фотографию вместе с рамкой. Надо было просто вытащить ее из рамки, вставить какую-нибудь другую и повесить обратно. А так на обоях видно пятно другого оттенка. Ну и, конечно, в стене осталась дырочка от гвоздя, на котором висела фотография.

Он посмотрел на меня так, будто я ударил его кулаком в живот.

– Теперь идите и звоните в полицию. Когда приедет Фрэнк Селлерс, мы пригласим сюда вашу горничную, покажем ей фото Билли Прю и спросим, та ли это фотография, которая висела над вашей кроватью.

Его плечи опустились, как будто из легких выпустили весь воздух.

– Чего... чего вы от меня хотите?

– Естественно, правды.

– Лэм, я расскажу вам что-то, чего никогда никому не говорил, то, в чем я не признался бы ни единой душе. Время от времени я заходил во «Встречи у Римли». Это было совершенно естественно.

– Собирали материал для вашего романа?

– Не говорите глупостей. Просто мне надо было расслабиться. Когда человек занимается умственным трудом, ему необходимо время от времени развлечься.

– И вы завели интрижку с Билли Прю?

– Дайте же мне кончить.

– Продолжайте.

– Билли Прю как-то продала мне сигареты. Когда я ее увидел, то решил, что она одна из самых красивых девушек в мире.

– И вы стали за ней ухаживать?

– Естественно. Но из этого абсолютно ничего не вышло.

– Что же было потом?

– Потом я всерьез ею увлекся, и боюсь, что мой дядя... в общем, боюсь, что дядя не одобрял моего поведения. Ему не нравилось, что я «потерял голову», как он выражался.

– Что же он сделал?

– Я не знаю, мистер Лэм. Клянусь честью, я этого не знаю.

– Но что вы сами предполагаете?

– Я даже не задумывался над этим.

– Может быть, я могу за вас подумать? – сказал я.

Он посмотрел на меня опухшими, красными глазами – в них было выражение раненого оленя, не понимающего, почему в него стреляли.

– Ваш дядя считал, что она авантюристка?

– По-моему, это ясно из моего рассказа.

– И тогда он отправился на нее посмотреть и сказал ей, что, если она сделает что-нибудь такое, что оттолкнет вас от нее и излечит от этой привязанности – например, заведет роман с кем-нибудь другим или устроит так, чтобы вы застали кого-то в ее квартире, – в общем, сделает что-то, что лишит вас всяких иллюзий, – тогда он заплатит ей большую сумму денег. Больше, чем она могла надеяться получить, вступив с вами в законный брак, а потом разведясь.

Арчи вытащил из кармана смятый носовой платок и начал крутить его в пальцах.

– Я не знаю точно. Не представляю, чтобы дядя Руфус мог сделать что-либо подобное. Не думаю, чтобы Билли стала бы это выслушивать. Я думаю, что она... отвергла бы это.

– При помощи ручки топора?

– Боже мой, вы просто сводите меня с ума своими циничными шуточками. Конечно же, нет! Билли и мухи не обидит. Мы не можем вмешивать Билли в эту историю! Мы не должны!

– А что насчет фотографии?

– Я снял ее, как только узнал о случившемся.

– Она сама подарила вам свою фотографию?

– Нет. Я нашел фотографа, который делал ее рекламные снимки, и заплатил ему, чтобы он сделал для меня хороший отпечаток. Она об этом не знает.

– Значит, вы просто стопроцентный...

– Стопроцентный – что?

– Трус, – сказал я и вышел, предоставив ему возможность смотреть мне вслед с упреком и комкать в руках мокрый платок.

Многоквартирный дом, в котором мне только благодаря кое-каким знакомствам удалось снять однокомнатную квартиру, находился в трех кварталах от дома, где жила Берта Кул. Это было даже слишком близко. Дом был шикарный, с автономной телефонной станцией, подземным гаражом и роскошно отделанным вестибюлем. Квартплата при этом была довольно умеренной.

Оставив в гараже машину агентства, я направился в вестибюль и попросил у портье ключи от квартиры 341. Мужчина за стойкой внимательно взглянул на меня:

– Вы недавно здесь живете?

Я кивнул:

– Только сегодня вселился.

– Ах да. Мистер Лэм, так?

– Да.

– Вам просили передать это. – Он протянул мне сложенный лист бумаги и ключи. В записке было сказано: «Немедленно позвони Берте Кул». – А еще вам много раз звонила молодая женщина, буквально каждые пятнадцать минут. Она не оставила своего имени или телефона и сказала, что позвонит еще раз.

– Женщина молодая? – спросил я.

– Ее голос звучит молодо и зовуще, – снисходительно улыбнулся портье.

Сунув записку в карман, я поднялся к себе. Когда я вошел в квартиру, телефон уже звонил. Я закрыл дверь, пошел в ванную, вымыл руки и лицо и стал ждать, когда звонки прекратятся. После этого я подошел к молчащему телефону и попросил телефонистку ни с кем меня больше сегодня не соединять.

• Предыдущая
• 17/37
• Следующая