Вигьяна Бхайрава Taнтpa. Книга Тайн. Том 5. - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 2

Мы можем жить таинством, мы можем стать с ним единым целым, мы можем потерять себя в нем; мы можем иметь совершенно иное существование. Изменится само его качество, - но при этом ничего не решается, потому что ничего не может быть решено. И все, что представляется разрешимым, все, что представляется познаваемым, кажется таким лишь потому, что мы рассматриваем его во фрагментах. Если мы посмотрим на целое, тогда ничто не познаваемо, мы лишь все время отодвигаем от себя таинство.

Все наши ответы временные, преходящие, они кажутся ответами только для ленивых умов. Если у вас проницательный ум, то вы снова придете к той же тайне, но лишь отодвинутой, отодвинутой на шаг. Сразу же за вашим ответом спрятан новый вопрос. Вы лишь создали фасад из ответа, лишь занавес над тайной.

Если вы сможете почувствовать различие, то тогда с самого начала религия примет иную форму. Изменится вся перспектива. Техники, которые мы обсуждаем здесь, не предназначены для решения чего-либо - они не рассматривают жизнь, как проблему. Жизнь есть. Она была таинством, таинством она и останется. Что бы мы ни делали, мы не сможем разгадать ее, поскольку быть тайной - основное ее качество. То, что жизнь является таинственной, это не какая-то случайность, это не может быть отделено от нее, это сама жизнь. Поэтому, с моей точки зрения, чем больше вы входите в таинственное, в тайное, тем более религиозными вы становитесь.

По-настоящему религиозный человек не скажет, что он верит в Бога; он не скажет, что Бог существует. Все это кажется ему очень поверхностным, все это кажется ему ответами, данными на определенные вопросы. Религиозный человек не может произносить такой профанации - что Бог существует. Это такое глубокое явление, такая тайна, что говорить что-нибудь об этом - это значит святотатствовать. Поэтому, когда бы ни спрашивали Будду, существует ли Бог или нет, он всегда хранил молчание. Вы спрашиваете то, на что нет ответа. Не то чтобы Бога нет, но отвечать на такой вопрос - значит, сделать его возможным для ответа. Тогда жизнь станет проблемой, на которую может быть дан ответ. Тогда исчезнет тайна. Поэтому Будда говорил: «Не задавайте мне метафизических вопросов».

Вопросы могут быть только физическими. На них может ответить физика. Метафизических вопросов нет, их не может быть, поскольку метафизика подразумевает - наличие тайны.

Эти техники должны помочь вам глубже продвинуться в тайну, но не в знание.

Вы также можете посмотреть на это с другой точки зрения: эти техники должны помочь вам снять бремя вашего знания. Они не предназначены для того, чтобы помочь вам увеличить вашу способность к познанию, поскольку способность к познанию - преграда. Тогда дверь для тайны закрывается. Чем больше вы знаете, тем меньше ваша способность глубоко проникать в жизнь. Необходимо вернуть первоначальное изумление, ведь в детском изумлении ничто не известно, все - тайна. И если вы движетесь в таинственное, то чем глубже вы продвигаетесь, тем глубже становится тайна. И тогда наступает момент, когда вы можете сказать, что вы ничего не знаете. Это и есть искомый момент.

Теперь вы стали медитирующим человеком. Когда вы сможете почувствовать глубокое неведение, когда вы осознаете, что вы ничего не знаете, тогда вы достигли нужной точки равновесия, от которой может быть открыта дверь в тайну. Если вы знаете, то дверь закрыта; если вы не ведаете, полностью осознаете, что ничего не знаете, то дверь неожиданно открывается. Открывает дверь само ваше чувство, что вы ничего не знаете.

Поэтому воспринимайте эти техники не как знание, но как помощь, чтобы стать более невинными, более чистыми. Неведение - это невинность, знание - это всего лишь своего рода хитрость, изворотливость. Если вы сможете использовать свое знание так, чтобы снова стать несведущими, то это значит, что вы использовали его правильно. В этом единственное применение всех священных писаний, всякого знания, всех Вед - снова сделать вас подобными детям.

Теперь первая техника: Направь свою умственность в невыразимое совершенство выше, ниже и внутрь своего сердца.

Нужно понять три вещи. И, прежде всего: если важно знание, то центр - голова; если важна детская невинность, то центр - сердце. Дитя живет сердцем; мы живем головой. Дитя чувствует; мы думаем. Для нас первичным становится думание, чувствование становится вторичным. Думание - это инструмент науки, чувствование - инструмент религии.

Ваш организм снова должен стать таким же чувствующим, как организм ребенка. И оба эти измерения различны. Когда вы думаете, вы остаетесь отделенным; когда чувствуете, вы сливаетесь, сплавляетесь.

Подумайте о цветке, о цветке розы. Когда вы думаете, вы разобщены с ним, между вами есть промежуток, дистанция, пространство. Это пространство необходимо для думания. Почувствуйте цветок, и промежуток исчезнет, дистанция устранится, поскольку для чувствования дистанция - преграда. Чем ближе вы подходите, тем больше вы чувствуете. Наступит момент, когда даже близость покажется своего рода дистанцией - и тогда произойдет слияние. Тогда вы не будете чувствовать границ своих и границ цветка, не будете чувствовать, где кончаетесь вы, и начинается цветок. Тогда границы сливаются друг с другом: каким-то образом цветок проникает в вас, а вы проникаете в цветок. Чувствование — это утрата границ; думание - это создание границ. Именно поэтому думание всегда требует определений, ведь без определений создать границы невозможно.

Думание говорит: сначала дай определение, а чувствование говорит: не надо определять. Если дать определение, чувствование прекратится.

Дитя чувствует; мы думаем. Ребенок близко подходит к существованию, он сливается сам и позволяет существованию сливаться с ним. Мы же изолированы, находимся в своей голове, как в заключении. Мы подобны островам.

Эта сутра говорит, что нужно вернуться в сердечный центр.

Начните чувствовать вещи. Это будет великим экспериментом, если вы начнете чувствовать вещи. Что бы вы ни делали, уделяйте определенную часть своего времени и своей энергии чувствованию. Вы сидите здесь, вы можете слушать меня, - но это будет лишь думанием. Вы можете также чувствовать меня, и это не будет думанием. Если вы сможете почувствовать мое присутствие здесь, то определения утрачиваются. Тогда действительно, стоит вам достичь момента чувствования, и вы не будете знать, кто говорит, кто слушает. Это может случиться прямо сейчас, в это самое мгновение. Тогда говорящий становится слушающим, а слушающий - говорящим, тогда, на самом деле, их не двое. Скорее, они два полюса одного явления: на одном полюсе говорящий, на другом полюсе слушающий. Но это лишь изолированные полюса. Суть не в них. Суть как раз между ними - вот жизнь, вот поток. Когда вы чувствуете, становится важным что-то отличное от вашего эго. Объект и субъект теряют свои определения. Имеет место поток, волна - на одном полюсе говорящий, на другом полюсе слушающий, но жизнь - это волна.

Голова дает вам ясность, и из-за этой ясности, из-за того, что голова все ясно определяет, намечает границы, составляет карты, в ваше существо входит так много путаницы и неразберихи. Когда работает разум, все ясно очерчивается; не допускается ничего неопределенного, таинственного. Все неясное, смутное отбрасывается, только ясное реально. Рассудок дает вам ясность, и из-за этой ясности возникает огромное непонимание. Ясность - это не реальность. Реальность всегда неясна, смутна. Концепции ясны, реальность таинственна; концепции рациональны, реальность иррациональна.

Слова ясны, логика ясна, жизнь не ясна. Сердце позволяет вам сливаться с неопределенным, с неясным. Оно подходит ближе к реальности, но реальность не ясна. И если вы выбрали своей целью ясность, то вы упускаете реальность. Чтобы снова вернуться в реальность, вам нужно затуманить свой взор. Вы должны стать смутными, вы должны быть готовыми войти во что-то, что не может быть выражено в понятиях, во что-то, что не имеет логики, во что-то, что является сомнительным и реальным, ошеломляющим и живым.