День на Каллисто (антология) - Вейс Ярослав - Страница 21

У Алана потемнело в глазах, он сжал кулаки, но предусмотрительно спрятал руки в карманы: ненароком можно угодить этому бандиту в улыбающуюся физиономию. Выходит, Вебстер его продал… Но тут же у него блеснула искорка надежды: вдруг Спенсер лжет. А если он говорит правду? Как тогда поступить? Алан же не может выступить против будущего тестя, заклеймив его перед ученым советом университета… Нет, нет, этого он никогда не сделает. Видимо, Спенсер на это и рассчитывал.

— Что вам от меня надо? — Алан устало отер пот со лба.

Рыжеволосый верзила со спокойным видом раскурил трубку, поудобнее усаживаясь на скамейке.

— Ну вот, наконец-то я слышу разумную речь, — сказал он, выпуская изо рта колечки дыма. — Знаете, приятель, мне говорили, будто вы, как никто другой, умеете найти общий язык с этими бездельниками.

— Что вы хотите предложить?

— У меня с ними вышел конфликт — не хотят идти дальше, хоть убей. Ни за какие деньги.

— Прикажете взвалить багаж на спину и шагать за вами? — недоумевающе спросил Алан.

— Да нет, я надеюсь, вы их уговорите остаться с нами еще на пару деньков. Только и всего.

— О чем речь, — улыбнулся Алан, — сущие пустяки. Уговорить два десятка спятивших от страха индейцев двигаться дальше, туда, где прячется смерть?

— И вы верите этим бессмыслицам? — Спенсер поджал губы.

— Мы-то с вами не верим. Но эти люди убеждены, что за холмом живет курупиру. И даже если их осыпать деньгами…

— Вот тут в игру вступаете вы. Вы должны любыми уговорами заставить их завтра отправиться в путь.

— Хорошо, я согласен, — Алан, в упор взглянул на Спенсера, закурил сигарету. — Видимо, у вас имеется серьезный повод стремиться вперед.

— Так по рукам? — усмехнулся Спенсер, протягивая через стол длинную руку.

— И обмоем успех? — делая вид, что он не замечает протянутой руки, предложил Алан.

— Сделал дело, гуляй смело — так говаривала моя старая бабушка, — рассмеялся Спенсер. Но тут же лицо его стало серьезным. — Посмотрите-ка внимательно, доктор, на этот лоскуток, — и он разложил на столе перед Брэкфордом карту.

— Но у меня есть такая же, — ответил Алан. — Вот здесь наш лагерь, там последняя деревня гварапов, вот брод, белые пятна, собственно, все точь-в-точь, как на моей.

Он вопрошающе взглянул на Спенсера. На губах у Спенсера играла чуть заметная улыбка.

— Поглядите-ка еще раз внимательнее.

Алан снял очки и тщательно их протер. В палатке слышалось жужжание какого-то жука, издали доносилось кваканье гигантских жаб, похожее на погребальный звон. В щели у входа в палатку виднелась полоска темно-синего неба с яркими звездами, на другой стороне реки чернел лес. Во тьме сине-белыми цветами мерцали огромные светлячки. Индейцы приглушенно разговаривали у костра.

— Интересно, откуда взялись стрелки? — недоумевал Алан.

В самом деле, по карте разбегались маленькие зеленые стрелки, такие тоненькие, что с первого взгляда их и не заметить. Алан, схватив лупу, принялся изучать карту, сантиметр за сантиметром. Рыжеволосый Спенсер устроился напротив, уютно закинув ногу за ногу.

— Послушайте, это вы начертили? — спросил Алан.

— Угадайте.

— Я серьезно спрашиваю.

— Конечно, серьезно, доктор.

— Значит, это вы сами…

— Это вовсе ничего не значит, но, если желаете, можете задавать вопросы, постараюсь на них ответить.

— Это удивительно, — нахмурился Алан, сокрушенно качая головой.

— В самом деле.

— Стрелки выходят из одной точки и направлены во все стороны, словно лучи.

— Да вы, дружище, тонкий наблюдатель, — усмехнулся Спенсер.

— А точка эта находится на холме, — не обращая внимания на его иронию, продолжал Алан.

— В яблочко, милейший. Ваше здоровье. — Спенсер поднял рюмку.

Алан поправил очки, отодвинул стул.

— Объясните, Спенсер, что все это значит?

— Пойдемте ко мне в палатку, там все и обсудим.

Алан нехотя согласился. Он испытывал раздражение, но вместе с тем и любопытство, а любопытство, как известно, иногда дорого обходится.

— Так вот, — пробасил Спенсер, когда они оказались в его палатке, — стрелками обозначены направления движения муравьев, зафиксированные в последние годы.

Алану пришлось приложить огромные усилия и пустить в ход все свои чары, чтобы уговорить гребцов плыть дальше. Он позвал на помощь Умару и только тогда добился цели. Аланом двигало возбуждение, чего давно с ним не случалось. Он не знал, можно ли положиться на Спенсера, впрочем, иллюзий на этот счет у него не было.

Первые несколько дней экспедиция плыла против течения. Три каноэ, выдолбленные из полого куска дерева, с трудом преодолевали бурную реку, несмотря на подвесные моторы. По мере приближения к горам воздух становился свежее, чем в джунглях вниз по течению реки, где все вокруг напоминало оранжерею. Река проложила себе дорогу среди отвесных склонов, выстроившихся словно сторожевые башни. Берега покрывал густой ковер пышной растительности. Сапфировые и рубиновые попугаи восседали на ветвях деревьев и на густо переплетенных лианах. Солнечные лучи, подобно острым мечам, рассекали зеленый мрак, освещали яркие невиданной формы орхидеи. Словно искры сверкающей радуги, повисали в воздухе крошечные колибри. Истинный рай земной, лучшего места для натуралиста и не сыскать. Алан более не сожалел, что принял решение участвовать в экспедиции.

Река всячески сопротивлялась продвижению лодок, но благодаря усилиям гребцов и моторам, работавшим на полную мощность, течение удавалось преодолевать. На протяжении дня индейцам приходилось по нескольку раз перетаскивать груз через пороги на своих плечах, и к вечеру они буквально валились с ног от усталости, засыпая у костра. Но вот русло стало шире, взорам людей открылась долина. Река здесь круто поворачивала, выписывая замысловатую дугу в виде латинской буквы S. Тут участники экспедиции решили разбить лагерь и вытащили лодки на берег.

Стоял полдень, было душно, над долиной дрожало марево. Алан испытывал смутное, ничем не объяснимое беспокойство, хотя, казалось бы, выбранное для привала место ничем не отличалось от тех, где они останавливались прежде: те же несущиеся стремглав потоки воды, та же стена леса на противоположном берегу, та же высокая трава…

Проводников тоже что-то угнетало. Спенсер был с ними груб, держался высокомерно. Умару избегал вопросов, отделывался лаконичными фразами. Даже обычно веселый Маноэли притих и с тревогой поглядывал на реку.

— Это плохое место, — сказал он.

Алан повернул голову и заметил гребцов: обливаясь потом, они возводили палатку для Спенсера, то и дело с опаской посматривая на лес.

И вдруг Алан понял, в чем дело. Все объясняется просто: в долине, с трех сторон окруженной водой, царила непривычная, гробовая тишина. Вот откуда гнетущее чувство неуверенности и беспокойства, овладевшее людьми. Впрочем, возразил он самому себе, только ли в этом причина? Чем вызвано внезапное безмолвие, почему оно возникло именно здесь и сейчас? Алан надеялся получить разъяснение у Спенсера, но тот, отведя глаза в сторону, пробурчал что-то невразумительное. А Умару произнес:

— Курупиру приближается, вон оттуда, — и он указал пальцем на реку.

— Курупиру? — недоуменно переспросил Алан. Он видел перед собой лишь молчаливую стену леса на противоположном берегу.

— Когда приближается хозяин леса, — ответил индеец, пожав плечами, — наступает тишина.

Большего Алан от него не добился.

После полудня тишина стала еще ощутимее. Безмолвие угнетало. Более того, в неподвижном воздухе появилось что-то неуловимо новое. Прошла минута, прежде чем Алан понял, что это раздражающий, кисловатый запах. Он расползался по безмолвной местности, проникая всюду.

Алан заметил, что Спенсер нервно ходит взад-вперед по лагерю, не выпуская из рук карты. По его указанию проводники торопливо копали вокруг лагеря ров, молча, сосредоточенно раскидывая лопатами землю; они не давали себе передышки, словно от этого зависела их жизнь.