Отведи удар - Гарднер Эрл Стенли - Страница 8

• Предыдущая
• 8/46
• Следующая

– Извините, – сказал я.

На полочке у изголовья лежала пачка сигарет и пепельница. Эвелин достала сигарету и закурила.

– Продолжайте. – Она глубоко затянулась.

Я достал свои сигареты и тоже закурил.

– Я думаю, что управление удовлетворит вашу жалобу после того, как мы с вами уточним пару вопросов.

– Это уже лучше, – проворчала она. – Какие у вас вопросы? Чемодан стоит в подвале, если вам нужно на него посмотреть. Один из его углов раздавлен. Отколовшиеся щепки изорвали мои колготки и одно из платьев.

– А у вас сохранились платье и колготки? – спросил я.

– Нет. – Она отвела взгляд.

– Судя по нашим записям, – продолжал я, – вы жили в Оуквью под именем Эвелин Делл.

Она выдернула изо рта сигарету и с негодованием уставилась на меня.

– Ну ты и ищейка! Неудивительно, что тебе глаз подбили! Какое вам дело, под каким я именем там жила? Чемодан-то вы помяли!

– Железнодорожная компания, когда выплачивает такого рода возмещение, должна иметь надежное подтверждение.

– Ладно, я дам вам расписку. Если хотите, могу расписаться: Эвелин Делл. Меня зовут Эвелин Делл Харрис. Я могу подписать и Эвелин Рузвельт, если это поможет.

– Здесь вы живете под фамилией Харрис?

– Ну конечно. Эвелин Делл – это моя девичья фамилия. А Харрис – фамилия мужа.

– Если вы замужем, мужу придется подписаться вместе с вами.

– Еще чего! Я уже три года не видела Билла Харриса.

– Развелись? – спросил я.

– Да, – ответила она после небольшого колебания.

– Видите ли, – объяснил я, – если железнодорожная компания платит возмещение и берет расписку, там обязательно должна быть подпись владельца имущества. А без подписи обязательство считается невыполненным.

– Вы хотите сказать, что мне не принадлежит мой собственный чемодан?

– Начальник отдела жалоб очень пунктуален, миссис Харрис, – начал я. – Он требует...

– Мисс Харрис, – перебила она.

– Хорошо, мисс Харрис. Начальник отдела жалоб всегда придирается к мелочам. Он послал меня выяснить, почему вы поехали в Оуквью под именем Эвелин Делл вместо Эвелин Харрис.

– Передайте ему мои поздравления, – угрюмо сказала она. – И пусть он удавится.

Я вспомнил выражение жадности в ее глазах, когда она стояла в коридоре.

– Ну что же. – Я встал со стула. – Так я ему и передам. Извините, что побеспокоил. Я не знал, что вы работаете по ночам.

Я двинулся к двери и уже выходил в коридор, когда сзади снова раздался ее голос:

– Подождите минуту. Вернитесь и сядьте.

Я стряхнул пепел с сигареты в пепельницу и снова сел.

– Вы говорили, что пытаетесь протолкнуть решение о моей компенсации?

– Правильно.

– Но вы же работаете на железнодорожную компанию.

– Мы хотим, чтобы эта жалоба не висела на нашем отделе. Конечно, если мы не сможем разобраться, придется передать ваше дело в юридический отдел – пусть они занимаются с вами.

– Мне не хотелось бы доводить дело до суда.

– Нам тоже.

– Я ездила в Оуквью по делам, – сказала она. – Это мое дело, к вам оно не имеет никакого отношения.

– Нас не интересуют ваши дела. Мы хотим только знать, почему вы использовали чужое имя.

– Оно совсем не чужое. Это мое имя.

– Боюсь, что я не смогу это объяснить начальнику отдела.

– Ладно, – сказала она. – Я поехала туда, чтобы получить сведения кое о ком.

– Вы можете назвать этого человека?

Она раздумывала так долго, что пепел с ее сигареты свалился на пол.

– Один человек послал меня в Оуквью собрать сведения о его жене.

– Мне придется это проверить. Вы можете дать его имя и адрес?

– Могу, но не дам.

Я достал блокнот и неуверенно сказал:

– Пожалуй, я мог бы на этом остановиться, но боюсь, что отдел жалоб таким объяснением не удовлетворится. Из-за этой путаницы с именами они потребуют, чтобы я выяснил все о вашей поездке.

– А вы можете помочь покончить с этим делом? Когда я смогу получить чек?

– Почти сразу.

– Мне нужны деньги, – заявила она.

Я промолчал.

– Информация, за которой я ездила, была очень конфиденциального характера.

– Вы частный детектив? – спросил я.

– Нет.

– А чем вы занимаетесь?

– Я работаю в ночном клубе.

– В каком?

– «Голубая пещера».

– Вы певица? – спросил я.

– Я выступаю с небольшими сценками.

– Объясните мне еще кое-что. Муж и жена не живут вместе?

– Нет.

– Когда они разъехались?

– Очень давно.

– Вы можете назвать имя свидетеля, который мог бы все это подтвердить?

– Какое отношение это имеет к моему чемодану?

– Я думаю, вы выполнили свою задачу в Оуквью и добыли информацию для мужа?

– Да.

– Вот что. Если вы хотите, чтобы вам быстро выплатили компенсацию, дайте мне его имя и адрес. Я получу подтверждение и приложу к своему докладу. Это наверняка удовлетворит компанию.

– Но я не могу этого сделать.

– В таком случае мы не сдвинемся с мертвой точки.

– Послушайте, – сказала она. – Это был мой собственный чемодан и моя собственная одежда. Жалоба тоже моя. Никто ничего не должен знать об этом. То есть человек, который меня послал, ничего не должен знать о жалобе.

– Почему?

– Да потому что он вычтет эти деньги из моего жало... из моей компенсации.

– Понимаю, – сказал я, закрыл и спрятал блокнот и завинтил авторучку. – Я подумаю, что можно для вас сделать, – неуверенно сказал я. – Но боюсь, что босс потребует дополнительной информации. У нас здесь полно пробелов.

– Если вы принесете мне чек, с меня причитается бутылка скотча.

– Нет, спасибо, на такое я не могу пойти.

Я встал и раздавил сигарету в ее пепельнице.

Она немного подвинулась и сказала:

– Садитесь сюда. Вы симпатичный парень.

– Не возражаю, – ответил я.

Она усмехнулась:

– Как тебя зовут?

– Лэм.

– Это фамилия. А имя?

– Дональд.

– О’кей, Дональд Лэм. Давай будем друзьями. Я не хочу воевать с твоей проклятой компанией, но мне нужны бабки. Как ты насчет того, чтобы мне помочь?

– Сделаю, что смогу.

– Вот и славно, – сказала она. – Как насчет завтрака? Ты ел что-нибудь?

– Очень давно, – ответил я.

– Если ты голоден, я могу сделать тебе кофе и поджарить тосты.

– Нет, спасибо, у меня еще много работы.

– Слушай, Дональд, сделай для меня эту компенсацию, ладно? Кто тебе набил такой фонарь?

– Меня отлупил один парень.

– Ты можешь так написать отчет, чтобы этот старый придира наконец успокоился?

– Ты говоришь о начальнике отдела жалоб?

– Да.

– А ты его когда-нибудь видела? – спросил я.

– Нет.

– Ему около тридцати пяти лет, у него темные глаза и длинные волнистые черные волосы. Ни одна женщина перед ним не может устоять.

В ее глазах появился интерес.

– Я принаряжусь и пойду к нему поговорить. Надеюсь, он сможет быстренько все решить.

– Это хорошая мысль, – сказал я. – Только не ходи, пока я не отчитаюсь. Может быть, больше ничего и не понадобится. А если его что-нибудь не устроит, я расскажу тебе, в чем загвоздка, и тогда можешь идти выбивать свои деньги.

– Отлично, Дональд. Спасибо.

Мы пожали друг другу руки, и я вышел.

На углу была бакалейная лавка, и я позвонил оттуда Берте Кул. Элси Бранд, не говоря ни слова, соединила меня с Бертой.

– Это Дональд, – начал я.

– Где ты был? – спросила Берта.

– Работал. Похоже, я нащупал след.

– Что-нибудь новое?

– Эта девушка, Эвелин Харрис, работает в ночном клубе. Линтиг посылал ее навести справки о жене.

– Дональд, – сказала она, – что это за дурацкая привычка отправлять телеграммы наложенным платежом?

– Никогда так не отправлял. Я всегда плачу на почте.

– Ну а сегодня пришла одна с доплатой в пятьдесят центов.

– От кого она?

– Откуда я знаю? Я ее отправила обратно. Она адресована не агентству, а лично тебе. Хватит уже считать, что я – Санта-Клаус.

• Предыдущая
• 8/46
• Следующая