Библия Раджниша. Том 1. Книга 1 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 45

Но когда я прибыл туда — я прибыл ранним утром, шанкарачарья пожелал увидеться со мной, поскольку вечером уже начинались заседания, собралось, по крайней мере, пятьдесят тысяч человек и потом времени бы не было. А он должен председательствовать на конференции. Поэтому из дома для гостей, где я находился, я пошел к нему в храм, где находился он.

Он сидел на деревянной платформе, на метр выше всех остальных сидевших. Рядом с его деревянной платформой была другая платформа, на полметра выше пола, на полметра ниже его платформы. На ней с большим достоинством восседал другой монах. А на полу расположились все гости, прибывшие принять участие в конференции и выступить на ней... индусы, мусульмане, христиане, сикхи, джайны, буддисты - все сидели там.

Я тоже сел там. Шанкарачарья сказал — он начинал разговор: «Знаете ли вы человека, сидящего рядом со мной на платформе пониже, кто он? Он был главным судьей верховного суда. Когда он оставил должность, он отрекся от всего. И он так смиренен... Я просил его сесть рядом со мной на ту же платформу, но он отказался. Он говорит: «Нет, вы мой гуру, мой учитель. Как я могу сидеть рядом с вами?» Вот почему он сидит на платформе пониже».

Я спросил у шанкарачарьи: «Я понял — он, должно быть, очень смиренен в том, что касается вас, ведь он на полметра ниже вас, но что же сказать обо мне и всех людях, сидящих здесь в этой комнате? Он великий эгоист, он на полметра выше нас. Почему он не сидит с нами? Если он так смиренен, то зачем нужна эта средняя ступень? Он может сидеть с нами. Но он не сидит с нами, он сидит выше — меня не обманули эти утверждения о его смирении. Он просто ждет. Когда вы умрете, он будет сидеть там, где сидите вы. Он просто ждет вашей смерти». И я сказал этому человеку: «Если у вас есть какое-нибудь чувство достоинства, сойдите вниз с платформы и сядьте со всеми».

И я сказал также шанкарачарье: «Это не та встреча, на которой вы собираетесь выступать; мы ваши приглашенные гости, и вы сидите выше, а мы ниже. Кто здесь хозяин? И кто гость? Ни он не является смиренным, ведь я настойчиво говорил ему: «Сойдите вниз», — а он не сходит, ни вы не являетесь смиренным. Я говорю вам: «Сойдите вниз, сядьте со всеми». Но вы не сходите. Все это показуха».

«Вы не можете сидеть со всеми этими людьми, мусульманами, христианами. Шанкарачарья — и сидит с мусульманами, христианами, сикхами, джайнами, буддистами... хотя вы и пригласили этих людей. Вы хозяин, вы должны вести себя, как хозяин. Но у вас нет смелости, сойти вниз. А ведь это не та встреча, на которой вы собираетесь выступать, — тогда было бы все в порядке, тогда вы можете быть выше. Это должна была быть небольшая беседа, дружеская беседа, но вы разрушили эту дружескую беседу. Спускайтесь вниз, иначе я поднимусь наверх!»

Этот дурак тоже не спустился вниз. Тогда я вынужден был подняться на платформу и сесть рядом с ним. И я попросил других людей: «Все, кто хочет, могут взойти. Поднимайтесь, насколько здесь хватит места, потом на другую платформу, Будьте смиренными, садитесь на вторую платформу. Я не смиренный человек. Я совершенно счастлив здесь, я буду сидеть здесь».

Эти дураки... нельзя уважать ни его, ни человека, которого он назвал. И почему он начал эту беседу с него? Я сказал ему: «Вы хотели сказать нам, что ваш ученик был главным судьей верховного суда Индии, и если уж он ваш ученик, то что говорить о вас! И вы хотели подчеркнуть тот факт, что он очень смиренен, поскольку отказался сидеть с вами. Ни вы, ни он не являетесь смиренными; вы оба играете на психологических потребностях друг друга и эксплуатируете их».

Теперь он испугался, что пригласил, сам, не зная того, опасного человека. Он всеми способами старался организовать дело так, чтобы на открытии, где будут присутствовать пятьдесят тысяч или более человек, я не смог выступить. И шаги, которые он предпринял, были следующими: он держал позади меня трех человек с палками в руках, так что все видели их. Секретарь, пригласивший меня и заинтересованный во мне, подошел и сказал: «Это кажется странным, но эти три человека преступники, опасные люди, убийцы, и их поместили позади вас так, чтобы, если вы заговорите, они напали на вас и нарушили всю встречу. Вам не дадут говорить».

Я сказал: «Не беспокойтесь. Я знаю свое дело очень хорошо. Не беспокойтесь». Я посмотрел на этих троих. Я сказал им: «Вы все готовы?» Они переглянулись. Я сказал:

«Будьте готовы, я начинаю». И без объявления моего имени шанкарачарьей я подошел к микрофону и сказал публике:

«Видите трех человек, стоящих позади меня с палками. Вы должны знать этих троих, они отсюда, из Фаридабада. Они преступники и убийцы. Они были приведены сюда шанкарачарьей, чтобы я не мог говорить. Если я начну говорить, они нападут на меня. Я хотел бы, чтобы вы подняли свои руки в знак того, хотите ли вы слушать меня или нет?»

Поднялось пятьдесят тысяч рук. Тогда я сказал шанкарачарье: «Вы меня теперь совершенно не беспокоите. Вы больше не председатель этой конференции. Эти руки дали вам отставку». И я сказал этим троим: «Будьте осторожны. Если вы сделаете что-нибудь, то ни вы, ни ваш Шанкарачарья - никто не сойдет с этой сцены живым. Здесь эти пятьдесят тысяч человек».

И они закричали: «Да, мы здесь. Если вам причинят какой-нибудь вред, мы сожжем все на этой сцене». Я говорил. Я сказал все, что хотел сказать, а эти трое преступников просто ускользнули прочь. И этот человек говорил о смирении...

Смирение возникает только при условии, благодарность возникает только при условии, что вы пережили то, что Учитель пытался выразить словами, действиями, молчанием, всеми другими способами — ведь это переживание является чем-то невыразимым.

Хорошо, Шила, еще один вопрос.

Бхагаван,

Вы говорите, что Вы просто обыкновенный человек. Является ли Ваша коммуна просто обыкновенным собранием людей?

Я обыкновенный человек. Вот почему моя коммуна абсолютно необыкновенна, ведь вокруг обыкновенного человека никогда не бывало коммун. Да, была маленькая коммуна вокруг Иисуса, — но он был сыном Бога. Была большая коммуна вокруг Будды, — но он был величайшим из осознавших людей прошлого, настоящего и будущего... Никто не превзойдет его. Конечно, вокруг него была большая коммуна, но он был необыкновенным человеком. Была коммуна при Махавире, — но он был двадцать четвертым тиртханкарой, это совершенно уникальный статус.

У меня нет статуса совсем, я обыкновенный человек.

Поэтому я говорю, что моя коммуна абсолютно необыкновенна, поскольку разве так бывало, чтобы коммуна функционировала вокруг обыкновенного человека?

Это впервые. И пребывание рядом с обыкновенным человеком вроде меня требует огромной смелости, ведь я не исполняю ваших детских желаний, я не исполняю ваших фантазий, я не даю вам никакой надежды, никаких обещаний.

Пребывание со мной — достаточное доказательство того, что моя коммуна абсолютно необыкновенна, но я — обыкновенный человек.