Сократ за 90 минут - Стретерн Пол - Страница 2

Сократ разработал новый метод ведения философской беседы, в рамках которого один из собеседников задавал подробные парадоксальные вопросы. Этот подход был назван диалектикой (которая была предшественницей логики). Свой прием Сократ применял в беседах для того, чтобы пробиться сквозь заблуждения своих противников и добраться до истины. Платон сумел уловить дух этих бесед и описал его в своих великолепных диалогах. Более «правильный» подход к философии, а также образ жизни Платона не мог не повлиять на то, что к философии наконец стали относиться более уважительно. Однако он упорно продолжал считать, что настоящий мир состоит из идей, а тот мир, который мы видим и ощущаем, представляет собой не более чем тени. Несмотря на такой малореалистичный подход, многие исследователи считают, что вплоть до наших дней вся философия — не более чем примечания к сочинениям Платона. Хотя в этом есть известная доля преувеличения, Платон, тем не менее, впервые ясно и четко сформулировал ос новные философские проблемы, на которые мы и поныне пытаемся найти ответы.

Третьим членом этого триумвирата был Аристотель — один из учеников Платона. Аристотель-ученик решительно отверг попытку маститого Платона сделать философию привлекательной для изучения, представив ее в виде диалогов. В. противовес этому подходу Аристотель написал множество трактатов, многие из которых затерялись, ибо к этому приложили руку его неблагодарные последователи. Правила мышления и классификации, разработанные Аристотелем, заложили основы для большинства философских и научных мыслей на протяжении последующих двухтысячелетий. Лишь в последние века мы начали понимать, в чем именно Аристотель ошибался. Похоже, он понял, что любые сложные объяснения в итоге непременно оборачиваются ошибкой, — однако это не остановило его от попыток прибегать к доказательствам снова и снова.

Без философии, которая зародилась в древней Греции и долгие годы сохраняла свой ярко выраженный греческий характер, мы не смогли бы проделать столь впечатляющий путь в своем развитии. У нас бы не было науки, а попытка достичь истины любого рода в значительной мере оставалась бы делом воображения и прихоти — как раз такое положение дел мы до сих пор застаем, например, в области так называемых политических наук, психологии и экономике. Тоже можно сказать об этике, которая продолжает пребывать в жалком, плачевном состоянии, несмотря на то, что философы и богословы постоянно обращаются к ней на протяжении многих веков. Если выражаться на языке нравственности, то приходится констатировать, что мы не только не лучше наших предков, живших более двух тысяч лет назад, но мы даже не знаем, как нам решать наши проблемы.

У философов ушло двадцать пять веков на то, чтобы обосновать ошибочное умозаключение о том, что дело вовсе не в том, что кто-то приходит к ошибочным умозаключениям. Сегодня они считают, что главное — это просто заниматься философией. Таким образом, философия стала чем-то вроде работы по дегустации вин или уходу от налогов, ибо обладает точно таким же сомнительным воздействием на того, кто трудится в этой области. Впервые в истории философии любая попытка создать философское построение как таковое оказывается избыточной. Можно констатировать, что философская традиция, взявшая свое начало от Платона, Канта, Эренсварда и Витгенштейна, подошла к концу. Эта традиция размышления и наблюдения, привлекшая несколько самых лучших умов, впервые сформировалась благодаря Сократу.

Сократ родился в 469 г. до н. э. в деревне на склонах горы Ликабетт, откуда в то время можно было пешком за 25 минут добраться до Афин. Его отец был скульптором, а мать — повивальной бабкой. Сначала юный Сократ работал подмастерьем у своего отца; некоторые исследователи считают, что Сократ создал скульптуру «Три грации», которая украшала Акрополь. Затем его отправили учиться к Анаксагору.

Сократ продолжил учебу у философа Архелая, который, как сообщает Диоген Лаэртский, автор биографий знаменитых философов, живший вШв. дон. э., «любил его в худшем смысле этого слова». В Древней Греции, как, впрочем, и сейчас в восточном Средиземноморье, гомосексуализм рассматривался как вполне обычное проявление половой жизни. Так продолжалось до тех пор, пока христианство не наложило ограничения на этот обычай, закрепив как норму сексуальной жизни гетеросексуальные контакты. Поэтому Анаксагору, который учил, что Солнце — это светящаяся звезда, пришлось бежать из Афин, чтобы спасти свою жизнь. Зато Архелай оставался на свободе, беспрепятственно предаваясь наслаждению умственного общения со своими учениками, заходившего иногда, впрочем, довольно далеко.

Вместе с Архелаем Сократ изучал математику, астрономию и учения древних философов. К тому времени философия развивалась уже немногим более столетия и была чем-то вроде ядерной физики своего времени. И в самом деле, мир философии (который полностью состоял сначала из воды, потом из огня, затем из светящихся элементов и т. д.) имел такое же отношение к миру действительности, как мир современной ядерной физики относится сейчас к нашей собственной повседневной реальности. Мы вряд ли считаем, что наши встречи с мезонами — это высшая точка нашего ежедневного существования, и есть подозрение, что древние греки точно также равнодушно относились к тогдашним последним открытиям — что их мир, по сути дела, был этаким аквариумом с золотыми рыбками, плавильной печью или постоянным фейерверком.

Вскоре Сократ пришел к выводу, что размышления о природе мира никакой пользы человечеству не принесут. Как это ни удивительно для такого склонного к рассудочности мыслителя, Сократа парадоксальным образом можно считать противником науки. В этом на него наверняка повлиял один из величайших философов-досократиков — Парменид Элейский. Сократ в свои юношеские годы, говорят, будто бы встретил стареющего Парменида и «многому у него научился». Парменид разрешил яростный спор между теми, кто считал, что мир состоит из единого вещества (такого же, как вода или огонь), и тех, кто, подобно Анаксагору, считал, что мир состоит из множества всевозможных веществ. В этом непримиримом споре победил Парменид: он просто не обратил на него никакого внимания. Согласно Пармениду, тот мир, который нам известен, — это всего лишь обман зрения. Наши рассуждения о том, из чего состоит мир, не имеют никакого значения, потому что сам-то он не существует. Единственная реальность представляет собой вечное Божество — бесконечное, неизменное, неделимое. Для этого Божества нет ни прошлого, ни будущего: оно включает в себя всю вселенную и все то, что вообще может в ней произойти. «Все в одном» — таков был основной принцип Парменида. Вечно преходящая множественность, которую мы наблюдаем, — всего лишь видимость этого неизменного, всеобъемлющего Божества. Такое отношение к миру едва ли приносит науке пользу. Зачем заботиться о делах этого мира, когда они — всего лишь обман зрения?

В те далекие времена считалось, что философия изучает всякое знание (по-гречески «философ» означает «любитель мудрости»). Математика, наука и космология не существовали как таковые; на протяжении многих веков они считались частью философии. И лишь в XVII в. Ньютон дал своему главному произведению название Philosophicae Naturalis Principia Mathematica («Математические начала естественной философии»). Только по прошествии многих лет философию, наконец, стали рассматривать как изучение метафизических — и поэтому не имеющих разрешения — вопросов. В тех случаях, когда философии действительно удавалось отыскать ответы на вопросы, она переставала быть философией, превращаясь в отдельный предмет, например в математику или физику. Последним таким примером можно считать психиатрию, которая утверждала, что может дать ответы на множество вопросов, после чего и стала самостоятельной наукой. (На самом деле психиатрия не соответствует философским требованиям науки… Подразумевается, что наука всегда должна строиться на определенных принципах, которые могут быть подвергнуты проверке в процессе эксперимента. Что же касается психиатрии, то такого рода требования здесь не могут быть выполнены из-за отсутствия четких критериев описания таких явлений, как паранойя, слабоумие и другие формы психопатии.) Во времена Сократа вся эта область, конечно же, считалась частью философии (а философов граждане Афин воспринимали примерно так же, как в наши дни люди воспринимают психиатров). Отношение Сократа к философии, конечно, было психологическим в изначальном смысле этого слова (по-гречески «психология» означает «изучение ума»). Однако Сократ не был ученым. Здесь сказалось влияние Парменида, который считал реальность не более чем обманом зрения. Эта идея оказала отрицательное влияние на Сократа и его преемника Платона. На протяжении их жизни в математике было сделано несколько открытий, но только в силу того, что она считалась вневременной и абстрактной, а, стало быть, была связана с божественной сущностью. К счастью, их последователь Аристотель по-другому относился к миру. Он во многих смыслах стал основателем науки и снова развернул философию к реальности. Однако ненаучный — по сути дела, антинаучный — подход, развиваемый Сократом, пагубно повлиял на философию, и от этого влияния она не могла избавиться в течение многих веков.