Первобытная культура - Тайлор Эдуар Беннет - Страница 6

Все это говорит о непреходящем значении исследования Тайлора о первобытном анимизме и его исторической эволюции. Другое дело, что сама анимистическая теория, явившись крупным шагом вперед в истории религии и надолго снискав себе многочисленных приверженцев, теперь уже в значительной мере не отвечает современным религиоведческим взглядам. Анимизм, хотя не исключено, что какие-то его зачатки с самого начала переплетались с другими религиозными верованиями, не мог быть первоначальной формой религии, так как представления о душе и духах предполагают известный уровень абстрактного мышления. Такого мышления еще не было не только у древнейших людей (архантропов) и древних людей (палеоантропов), но и у людей современного вида (неоантропов) на начальной стадии их интеллектуального развития. Первоначальный дикарь, как показывают данные этнографии, еще не был «философствующим дикарем». Значит, анимизму должны были предшествовать какие-то другие формы религиозных верований.

Уже при жизни Тайлора другой эволюционист-религиовед – Роберт Маретт попытался усовершенствовать его анимистическую теорию. Он выдвинул мысль, что первобытные люди представляли себе сверхъестественное как стихийную безличную силу, воздействующую на их жизнь и при известных обстоятельствах саму подверженную воздействию. Только из этих представлений, которые он назвал аниматизмом, позднее развился анимизм. Но по сути дела, аниматистическая теория Маретта грешит тем же, что и анимистическая теория Тайлора: переоценивает философские наклонности и возможности ранних людей.

Как свидетельствуют современные данные этнографии, представления наименее развитых племен были предметны и конкретный в лучшем случае не шли дальше абстракций среднего уровня. Они являлись реальным (полезные знания) или превратным (религиозные верования) отражением жизненной практики первобытных людей. Поэтому в наше время преобладает мнение, что первоначальным пластом религиозных верований скорее всего был тотемизм, в котором люди в единственно возможной для них тогда форме осознавали свою неразрывную, как бы родственную связь с непосредственным природным окружением.

Увидев свет первым изданием (в двух томах) в 1871 г.,[7] «Первобытная культура», в последующие годы была переведена на большинство европейских языков. Ее первое русское издание появилось уже в 1872 г., второе – в 1896–1897 гг. Царская цензура изъяла из книги все то, что выглядело как кощунство по отношению к христианскому вероучению.

В советское время, в 1939 г., появилось еще одно русское издание книги под редакцией, с предисловием и примечаниями В. К. Никольского. Здесь под общим названием «Первобытная культура» были объединены две работы Тайлора: его одноименная книга (главы 1-IV и XII–XXII в издании 1939 г.) и семь глав из книги «Антропология» (главы V–XI в том же издании). Как было указано в предисловии, редакция опустила некоторую часть устарелых рассуждений и фактических данных и восстановила цензурные купюры. Объединение этих двух работ вместе было, несомненно, вызвана тем, что редакция стремилась показать взгляды Тайлора на происхождение и первоначальное развитие не только мифологии и религии, но и других явлений первобытной культуры. Однако такое объединение двух работ под заглавием только одной из них противоречит элементарным правилам текстологии. К тому же работы эти – разного жанра: «Первобытная культура» – исследование, «Антропология» – популярная сводка, учебник. Из них ценность (.особенно религиоведческую) сегодня представляет только первая.

Как бы то ни было, любое прежнее русское издание «Первобытной культуры» сейчас представляет собой библиографическую редкость. Поэтому и предпринято настоящее издание, в котором восстановлен подлинный текст главной книги Тайлора, сверенный с ее последним прижизненным английским изданием. В книгу не вошли главы «Эмоциональный и подражательный язык» и «Искусство счисления», представляющие узкоспециальный интерес.

А. И. Першиц