Библия Раджниша. Том 2. Книга 1 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 14

Она собирала досье - она мне показывала их - против каждого лидера, и это было ее силой. Когда Джавахарлал умер, все эти политики боялись Индиры, потому что у нее был ключ. Она могла каждого выставить перед публикой, перед судом. У нее были все свидетельства, у нее были все письма. Они боялись ее по той простой причине, что только она могла спасти их; а так они могли бы быть выставлены в их истинном свете. Это досье было ее властью.

Я заглядывал в это досье. Все эти люди эксплуатировали бедную страну. Все они имели банковские счета в других странах, в Швейцарии, в Америке. Все они имели связи вне Индии, откуда получали взятки, деньги и все остальное за то, что выдавали секреты страны. Все они связаны кто с одной, кто с другой иностранной державой; все они агенты. Они имеют одно лицо перед массами, бедными массами, а их подлинная реальность совершенно иная. И все они боялись, потому что Индира была абсолютно неподкупна. Этому она выучилась у Джавахарлала. Он был неподкупен, потому что он не был политиком; он был скорее поэтом. Он предпочел бы быть художником или скульптором или заниматься каким-нибудь искусством, более близким его природе.

Политика была для него случайностью, она была почти навязана ему - иногда это случается...

Так как он был заинтересован в независимости Индии, он боролся против британского правительства, но без мысли стать премьер-министром, когда страна добьется освобождения. Он никогда не думал об этом. Он был просто солдатом освободительного движения, как и многие тысячи других. Он мог бы быть расстрелян, он мог бы быть убит, он мог бы получить пожизненное тюремное заключение - все могло случиться. Не было вопроса о власти.

Когда борьба за освобождение окончилась, тогда возник вопрос, кто будет у власти? До этого вопроса о власти не возникало совсем. Был лишь вопрос о том, как удалить захватчиков. Его захватил этот вопрос, потому что он был чувствительным человеком и любил идею свободы. Эта идея не имела ничего общего с политикой; он любил идею свободы как поэт. Но когда свобода пришла, началась настоящая борьба за то, кто должен стать премьер-министром. Были такие люди, как Сардар Валлабхбхаи Пател, которые были настоящими политиками, жесткими политиками, готовыми на любое преступление. Он и совершил их, когда стал заместителем премьер-министра. Даже Джавахарлал не смог остановить его.

И были другие, поскольку в освободительной борьбе участвовали тысячи достойных людей. Джавахарлал был единственным, кого не интересовала политика, не интересовала власть. Именно поэтому Ганди и выбрал его, ведь выбрать тех людей, которых по-настоящему интересовала власть... На самом деле их борьба за свободу не была борьбой за свободу, но была лишь шагом к достижению власти. Этот выбор стал шоком для всех политиков, поскольку ни одного из них Ганди не выбрал в качестве премьер-министра; а Ганди обладал полным контролем над индийским умом.

Сардар Пател был шокирован, ведь он был очень близок к Ганди и он тоже был Гуджарати - Ганди был Гуджарати - и он служил Ганди всю свою жизнь с полным доверием. А в последний момент Ганди просто сказал Сардару: «Отступи. Не сражайся с Джавахарлалом. Я сделаю тебя заместителем премьер-министра, но премьер-министром пусть будет Джавахарлал».

«Почему?» - спросил Пател.

И причина, которую высказал Ганди, была правильной. Он сказал: «Джавахарлал единственный, кого не интересует власть. Вы все будете сражаться друг с другом; он единственный, кто выше всех вас».

Когда Ганди сказал: «Будь премьер-министром», - Джавахарлал ответил согласием. Когда Ганди в 1943 году сказал: «Будь вторым солдатом борьбы за свободу», - первым был Виноба Бхаве - он ответил согласием.

До того момента Виноба Бхаве совсем не был известен в Индии. Он был просто обитателем ашрама Ганди. Он массажировал Ганди, омывал Ганди, читал Ганди священные книги, и поскольку был ученым в области санскрита, объяснял Ганди, что означают эти священные книги. Но в том, что касается страны, он не был известен. В качестве первого борца за свободу Ганди выбрал анонимного человека - он первым бы отправился в тюрьму, вторым был бы Джавахарлал.

Джавахарлал не говорил: «Это выглядит неуважительно по отношению ко мне. Этого человека никто не знает», - и Виноба особенно не нравился Джавахарлалу. Джавахарлал был почти западным человеком, он получил образование на Западе, был воспитан на Западе; он вел западный образ жизни. С самых разных точек зрения он не был индийцем, за исключением того, что родился он в Индии. Он ел мясо; ведь он жил в Англии и вырос в Англии, поэтому для него не было вопроса, чтобы быть вегетарианцем. У него были все основания не любить Винобу, но проблем не было, поскольку Виноба занимался другой работой. Я разговаривал и с Винобой, и с Джавахарлалом, оба они подтверждали, что не любят друг друга.

Например, борода Винобы - Джавахарлалу она не нравилась. Сам он брился два раза в день, и борода для него была чем-то неправильным. Он был очень нетерпимым, нетерпеливым: одежда, которую носил Виноба, не была «правильной»; в двадцатом веке нужно быть человеком двадцатого века. Образование Винобы было образованием ортодоксального брамина. Он учился в Варанаси, в санскритском колледже, и жил как старый санскритский ученый. Он не был образован в западных предметах, в западных языках, так что между ними двумя не было ничего общего - и поставить такого человека первым... Джавахарлал чувствовал себя, наверное, задетым, но его преданность Ганди была беззаветной: если Ганди выбрал Винобу первым, значит так должно и быть.

Если бы Ганди выбрал премьер-министром Сардара Валлабхбхаи Патела, то Джавахарлал не стал бы спорить или говорить что-нибудь. Он, на самом деле, предложил Ганди: «Зачем причинять так много горя этим людям? Я могу отказаться; они могут выбрать любого, кого захотят. Я не заинтересован, я никогда об этом не думал. Я сражался за свободу, и свобода наступила, я счастлив». Так что он не был испорчен своим премьерством. Он был для Ганди вторым человеком, а после смерти Ганди он имел полную монополию над индийским умом.

Но Индира была политиком, прирожденным политиком. Она бросила мужа и забыла его: политика для нее была важнее, чем муж. Когда встал вопрос выбора между ними, с любовью было покончено. А Фероз настаивал: «Или ты будешь со мной, или ты будешь со своим отцом, премьер-министром - мне все равно, но так не может продолжаться. Целыми днями ты там и приходишь сюда лишь на несколько минут, просто чтобы сказать привет, и снова убегаешь в дом премьер-министра. Ты путешествуешь с ним, а со мной ты никуда не выходишь». Он дал ясно понять, что нужно сделать выбор.

Индира просто ушла. Она сказала: «Нет вопроса о выборе; я принадлежу политике, и я собираюсь уйти в политику». От своего отца она выучилась одному: ни один политик не сможет стащить тебя вниз, если ты неподкупна. Пусть все они подкупны, но ты смотри в оба и все время собирай данные о них. И это было всей ее силой; они не могли дискредитировать ее, поскольку она никогда не совершала ничего плохого, а сама она могла дискредитировать их всех.

Политики - это легальные конституционные преступники.

И вот этот человек, Дон-Кихот, хочет выбросить меня и мою коммуну отсюда - насовсем. Вот почему я говорю, что Орегон, возможно, должен появиться на карте Советского Союза. Он не должен быть частью Америки - не США, но СССР. То, как говорят эти люди, - а они сенаторы, - это фашизм, коммунизм, нацизм. Они говорят о демократии, они говорят о свободе слова, они говорят об уважении к личности, но я не думаю, что они принадлежат Вашингтону, Джефферсону, Линкольну; они принадлежат Иосифу Сталину, Хрущеву, Брежневу. Эти люди должны перевести себя на соответствующий им путь, они должны постараться переместить Орегон в Советскую Россию; только тогда они смогут выбросить меня и мою коммуну - в противном случае нет никакой возможности.

И кто они такие? Но они наживаются на нас... Теперь, говоря орегонцам, что я всех их назвал идиотами, он пытается нажиться на нас. Я же ничего подобного не говорил. Но теперь я говорю: первого идиота я нашел. Он сам объявил себя. И я подожду второго, ведь в Орегоне два сенатора, так что второй будет как раз... он уже запаздывает. Дон-Кихот пришел в этой гонке первым.