Слезы на льду - Вайцеховская Елена Сергеевна - Страница 3

Как бы то ни было в один из дней уже упомянутого российского турнира (кажется, это было в Питере) Писеев собственной персоной нарисовался за моим столиком в абсолютно пустом, полутемном баре для прессы.

– Нам очень приятно с вами работать, Лена, – начал он после пары-тройки совсем уж незначительных фраз. – Вы, кстати, собираетесь на чемпионат Европы?

– Вряд ли, – пожала плечами я. – Пока не знаю, что будет у редакции с деньгами.

– Какие проблемы? – искренне удивился влиятельный собеседник. – Мы с удовольствием возьмем вас в Копенгаген за счет федерации. С удовольствием. Я сам напишу письмо вашему главному редактору…

Письмо было написано. Более того, встречено в редакции с ликованием. Денег у газеты на тот момент действительно не было ни гроша. Зарплату сотрудники не получали, а средства на поездки добывались непрерывным поиском халявы. По-нынешнему – спонсоров.

Пару месяцев спустя, уезжая из редакции в аэропорт, я совершенно случайно столкнулась на лестнице с первым замом Володей Гескиным. Пожелав мне счастливого пути, он вдруг спросил:

– Деньги у тебя есть?

– Так Писеев же платит, – пожала плечами я.

– Подожди. – Гескин порылся в карманах и извлек на свет замызганную, надорванную чуть ли не пополам бумажку в двадцать долларов. – Возьми. На всякий случай…

Едва появившись на катке «Брондбюхаллен» и получив аккредитацию (до начала соревнований в запасе было несколько часов), я обнаружила очаровательную, а главное – знакомую мне компанию. За столиком кафе восседали Вернер, телекомментатор Сергей Ческидов и Ирина Роднина. Все трое ржали так, что не присоединиться к столь веселому обществу было невозможно. Поблагодарив Вернера за гостиницу и упомянув заодно, что оплачивает поездку федерация, я тут же нарвалась на вопрос:

– Тебе деньги на отель уже дали?

– Нет.

– Тогда отсядь от нас немедленно. Если Писеев увидит тебя с нами, денег не даст, гарантирую.

Я разозлилась не на шутку:

– Артур, да перестань меня разыгрывать. Твои отношения с Писеевым – это твое личное дело. Он письмо в редакцию прислал. Сам, между прочим. Я его вообще не просила об этом!

– Да не расстраивайся ты, глупенькая, – включился в разговор Ческидов. – Не хочешь уходить – никто тебя не прогоняет. Найдем мы, в конце концов, деньги тебе на гостиницу…

В этот самый момент мимо столика, пристально оглядев всю нашу компанию, прошествовал Писеев. Через несколько минут он прошел в обратном направлении. Чуть позже появился в зоне видимости в третий раз. И, перехватив мой взгляд, вдруг сказал:

– Лена, можно вас на минутку?

Я отошла с ним в сторонку.

– Лена, вы у нас человек новый. Многого не знаете. А ведь в нашей среде есть и подонки… Мне бы совершенно не хотелось видеть вас с ними за одним столом.

– Вы, простите, кого имеете в виду? – весьма цинично переспросила я.

Писеев спохватился, что явно перегнул палку:

– Ну, видите ли… Я к тому, что люди бывают разные. И наговорить вам могут всяких ненужных вещей. Вам бы лучше со мной консультироваться.

– Другими словами, раз уж вы меня сюда привезли, то считаете, что излагать в газете я должна исключительно вашу точку зрения?

– Ну что вы, вовсе нет… Как бы вам объяснить…

Запас вежливости и выдержки вдруг резко иссяк. На лице Писеева заходили желваки.

– Если когда-нибудь в вашей газете появится фамилия Вернер, на этом все наши добрые отношения закончатся. Вы меня поняли?

– Конечно, Валентин Николаевич, – мило улыбнулась я. – Я могу вернуться за столик?

Через три дня меня остановил в холле менеджер отеля:

– Простите, вы уезжаете послезавтра? Не могли бы вы оплатить комнату до завтрашнего утра?

Я помчалась на каток. Разыскала бухгалтера федерации, пересказала просьбу.

– Да-да, конечно, – радушно отозвался он. – К сожалению, у меня нет с собой нужной суммы. Не могли бы вы подъехать в официальную гостиницу через пару часов?

В отеле, где размещались участники соревнований, я безрезультатно прождала до начала вечерних финалов. Снова вернулась на стадион. Снова разыскала представителя федерации.

– Видите ли, в чем дело, – помялся он. – Вам же, насколько мне известно, гостиницу бронировал господин Вернер? Писеев сомневается, что мы должны заплатить ту сумму, которую вы назвали. Хотелось бы все-таки проверить.

– Но ведь отель стоит всего тридцать пять долларов в сутки. Вот официальный счет, – растерялась я.

– Ничем не могу помочь. Извините…

Мозги закрутились с бешеной скоростью. В ту минуту моральная сторона вопроса не волновала меня в принципе. Мысль была одна: где взять деньги. У Вернера? У Ческидова? У Родниной? Дрожащими пальцами я вытащила из кармана так и не разменянный рваный двадцатник, и вдруг на смену ярости и страху пришло ледянящее душу, поразившее даже меня спокойствие.

Писеева я нашла на трибуне, предназначенной для высоких гостей.

– Валентин Николаевич. – Милая улыбка его соседям, которым я временно перекрыла вид на арену. – Простите, что беспокою вас во время соревнований. – Еще одна милая улыбка. – Вы не могли бы уделить мне несколько минут? Нет, не здесь – зачем же мы будем мешать остальным? Не могли бы вы выйти в холл?

За пределами трибуны было пустынно. Я резко остановилась. Повернулась к Писееву лицом. И совершенно спокойным тоном, но четко впечатывая каждое слово в пространство, как гвозди в гроб, начала:

– Поскольку с оплатой гостиницы у меня возникли некоторые проблемы, которые так и не удалось решить в течение дня, я была вынуждена поставить в известность руководство своей газеты. Главный редактор очень просил передать вам лично, что с этого дня все отношения между газетой «Спорт-Экспресс» и Федерацией фигурного катания России он считает разорванными.

– О чем вы говорите, Лена? – попытался сыграть удивление Писеев. – Я вообще не понимаю, о чем идет речь. Вы же знаете, как я к вам отношусь?

– Более того, – не делая паузы, продолжала я. – Если вы считаете, что мне совершенно нечем занять время и я готова бегать за вашим бухгалтером круглосуточно, уверяю вас, что это не так. Я совершенно не требую, чтобы помимо гостиницы вы оплачивали мне суточные, но в этой ситуации считаю, что вы – раз уж официально включили меня в список делегации – просто положили эти деньги себе в карман. И еще, Валентин Николаевич… – Поскольку пар был выпущен, улыбка получилась почти искренней, а голос – дружелюбным. – Меня вообще-то и раньше предупреждали, что вы собой представляете. Теперь я убедилась в этом лично. Всего хорошего!

Вернувшись в отель в районе полуночи, я снова подошла на ресепшен – попытаться оттянуть срок оплаты хотя бы на сутки. Дежурная непонимающе вскинула на меня глаза:

– Так у вас уже все полностью уплачено. Час назад.

Много позже я поняла, что обижаться на Писеева было по меньшей мере неразумно. Как человек, возглавлявший федерацию своего вида спорта на протяжении не одного десятка лет и немало – по мнению того же Вернера – способствовавший ее развалу, он на самом деле был гениальным чиновником, в совершенстве освоившим принцип «разделяй и властвуй». В фигурном катании ему удавалось ломать и подминать под себя личностей такого феерического масштаба, по сравнению с которыми я была сущим цыпленком, ничего, как выяснилось, не понимающим во «взрослой» жизни. Писееву прежде всего был нужен лояльный ему журналист. Я же имела глупость всерьез поверить в его альтруизм.

Впрочем, разругавшись в лохмотья с главным фигуристом страны в Копенгагене, я не сильно переживала, решив для себя, что сам президент как личность и уж тем более – герой возможныхпубликаций никакого интереса для меня не представляет, писать о фигурном катании запретить мне не может, благо газета хоть и нищая (что, безусловно, временно), зато независимая(что, хочется верить, надолго), а главное – японимала, что по-настоящему для меня важно только то, как относятся и будут относиться к моей работе тренеры и спортсмены. Ведь даже несмотря на внушительное, красной кожи редакционное удостоверение с торжественным словом «обозреватель» на внутренней стороне и официальным вроде бы правом влезать в чужие жизни с самыми бестолковыми вопросами, я прекрасно отдавала себе отчет, что в глубине души отождествляю себя именно со спортивной публикой. Слишком много лет варилась в том же котле, что и они.