Адвокат – невидимка - Борохова Наталья Евгеньевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/61
• Следующая

– Вот возьмем, к примеру, лещей, – говорил адвокат. – На что клюет крупный лещ? Не секрет, что он предпочитает червей.

Мужчина кивнул.

– Что понимаем мы под понятием «червь»? – задал вопрос Тараскин, хитро прищурив глаз. – Что?

– Наверно, червя, – осторожно вставил клиент.

Адвокат снисходительно улыбнулся.

– Мы, образованные люди, имеем в виду навозных, земляных червей, выползков, реже подлистников. Как и опарышей, червей можно условно разделить на обычных и долгоживущих. Например, дендробена. Вот вы знаете, что такое дендробена?

Клиент замотал головой. Тараскин зевнул.

– Впрочем, об этом я могу рассказать вам в следующий раз. Мы беседуем с вами уже час. Нужно же дать возможность и другим людям получить квалифицированную юридическую помощь. Вам интересно, где можно без хлопот раздобыть мотыля?

– С мотылем сейчас сложно! – оживился мужчина. – Раньше, по правилам, можно было добывать до пятисот граммов мотыля без специального разрешения. Теперь же, когда ввели запрет, я просто в отчаянии. Ума не приложу, что делать?

– Приходите в следующий раз, расскажу. Вот вам моя визитка.

– Спасибо, адвокат. Где я могу расплатиться за консультацию?

Дубровской и самой впору было превратиться в мотыля. Одно она знала точно: ее напрасно назначили наставницей к Тараскину. Она не имела представления, в каком кодексе можно было раздобыть такую хитроумную информацию. В общем, когда удовлетворенный клиент покинул помещение юридической консультации, она шепотом, чтобы не выдать окружающим своего невежества, тихо спросила:

– Скажи, а как звучал вопрос этого человека? Что он хотел знать?

Тараскин потер лоб и неопределенно пожал плечами:

– Кажется, его интересовали вопросы наследования. Честно говоря, сейчас уже и не вспомню… Но мы нашли общий язык. Он остался доволен.

С этим Дубровская поспорить не могла.

Дуся смотрела на розовый домик для Барби с явным недоумением.

– Что это? – спросила она, нахмурив рыжие брови.

Лиза улыбнулась:

– Это домик, в котором будет жить твоя маленькая подружка.

– Моя подружка в этот домик не поместится, даже если уменьшится в десять раз. Она большая и толстая.

– Я имела в виду Барби, – с досадой заметила Дубровская, удивляясь, почему ребенок не знает элементарных вещей. Должно быть, Клара не имела дурной привычки баловать ребенка игрушками. После того как распаковали их внушительный багаж, оказалось, что вещи матери заняли собой два шкафа и небольшой сундук. Вещички же дочери без труда разместились в прикроватной тумбочке.

– Я не играю в Барби, – упрямо сказала девчонка. Она не собиралась демонстрировать хорошие манеры, благодарить дарительницу пусть за ненужную, но все же приобретенную за деньги вещь.

– Это твое дело, – ответила Дубровская, немного уязвленная тем, что ее первый педагогический эксперимент не увенчался успехом. – Тогда пойди и отыщи Ольгу Сергеевну. Она знает массу других интересных детских игр. Мне же нужно поработать с бумагами.

– Ольга Сергеевна сказала, что у нее мигрень, и отослала меня к тебе, – пробубнила Дуся. – У нее от детской болтовни болит голова.

«Ну, что же, этого следовало ожидать! – со злорадством подумала Лиза. – Что же будет, когда появятся внуки?»

– Тогда, боюсь, тебе придется надеяться только на дядю Андрея, – схватилась Елизавета за второй спасительный круг. – Он сейчас в кабинете, но, думаю, только обрадуется возможности поиграть с тобой.

– Он уже играл со мной, – мрачно изрекла девочка. – Сначала он полчаса прыгал на скакалке, а потом предложил завязать глаза платком и поиграть в жмурки.

– По-моему, замечательная идея! – с воодушевлением воскликнула Лиза. – Детям полезно много двигаться.

– А, по-моему, глупее ничего и не придумать! – отрезала Дуся. – С какой стати мне натыкаться на все углы в вашем доме, словно у меня нет глаз, или скакать, как коза в огороде. Есть вещи и поинтереснее.

– Например?!

– Например, почитать книги, – неожиданно изрекла Дуся.

– Тогда пойди в кабинет и выбери себе что-нибудь подходящее. Только, боюсь, «Колобка» и «Теремка» там не окажется.

– А я и не читаю такую глупость. Меня интересуют взрослые книги, – задрав острый подбородок, сообщила девочка.

– Хорошо. Настоящие взрослые книги стоят на моей полке, – со скрытой усмешкой проговорила Дубровская, отсылая упрямицу к стеллажу, на котором мрачной громадой высился сборник законодательства Российской Федерации.

Девочка засеменила в указанном направлении, а Елизавета, облегченно вздохнув, склонилась над бумагами. Этот пункт плана в своем ежедневнике она выполнила на «отлично».

Тараскин с восторгом принял предложение Елизаветы приобщиться наконец к делу великого Лещинского.

– Итак, что мы ищем? – спросил он, потирая руки.

– Нам нужно опровергнуть алиби человека, утверждающего, что в момент совершения преступления в доме адвоката он находился в другом месте, – пояснила Дубровская. – Его фамилия Лежнев, и он всеми фибрами души ненавидит Лещинского. И у нас есть все основания полагать, что оправдывающие доказательства для себя он заготовил заранее, подговорив своего друга дать показания в его пользу.

Слово «нас» она произнесла с особым чувством. Что бы там ни держал в голове великий Лещинский, но ему все же пришлось прибегнуть к ее помощи. Он вынужденно дал ей шанс, и Дубровская вцепилась в него мертвой хваткой. Она знала, что приложит максимум усилий и добьется результата, чего бы ей это ни стоило. А когда известный адвокат поймет, что своей свободой он обязан ей, вот тогда… Впрочем, что будет тогда, Елизавету пока не занимало. Ей нужен был помощник, и судьба благосклонно предоставила ей в распоряжение молодого и энергичного напарника.

– Как же мы будем действовать? – спросил Тараскин.

– Все очень просто, – заверила его Елизавета. – Нужно будет поговорить с товарищем Лежнева, неким Китаевым, и выведать все, что касается их ночных посиделок. Сгодится все, что позволит усомниться в алиби Лежнева.

– Понятно, – кивнул Тараскин. – Значит, мы заявляемся в дом Китаева…

– Заявляешься только ты, я же буду ждать тебя в машине, – поправила Тараскина Лиза.

– Хорошо, я иду один, предъявляю свое адвокатское удостоверение, нагоняю жути и требую, чтобы Китаев выложил мне все начистоту! – Тараскин уставился на Елизавету, должно быть, ожидая от нее одобрения, но та только покачала головой.

– Никаких удостоверений. Нужно будет придумать что-то похитрее, для того чтобы раньше времени не взбаламутить Китаева. Ведь тот, как пить дать, сразу же побежит к своему дружку Лежневу, а тот успеет что-нибудь предпринять.

– Тогда вы обратились по адресу. Я – смекалистый малый: могу представиться членом правления садоводческого товарищества или инспектором эконадзора, журналистом газеты «Дом. Сад. Огород» или рекламным распространителем семян нового сорта тыквы.

Тараскин был готов продолжить перечислять возможные варианты, но Елизавета остановила его.

– Говори, что хочешь, но узнай правду. – Она полезла в сумочку и вынула оттуда черный предмет, похожий на коробочку. – Это диктофон, – пояснила она. – Запишешь разговор на пленку, а я прослушаю его уже в машине. Ты уверен, что у тебя получится?

– На все сто, Елизавета Германовна! – заверил ее Тараскин. – Конечно, вы можете пойти со мной и убедиться…

– Об этом не может быть и речи, – отрезала Лиза. – Я не хочу раньше времени выдавать себя. К тому же, если бы я была уверена, что мое появление в доме Китаева не принесет вреда, я пошла бы к нему сама, не прибегая к твоей помощи.

– Я сделаю все, как надо. Не пройдет и часа, как вы будете держать в руках эту штуку, – Тараскин показал на диктофон, – и удивляться тому, как я сумел докопаться до истины.

Заявление звучало немного хвастливо, но зато обнадеживающе.

• Предыдущая
• 18/61
• Следующая