Дело поющей юбочки - Гарднер Эрл Стенли - Страница 25

• Предыдущая
• 25/43
• Следующая

— Я считаю, что адвокат защиты действует в рамках предоставленных ему прав, — сказал судья Кейзер. — Вы, несомненно, планируете приобщить эти пули к делу в течение следующих нескольких минут, господин заместитель окружного прокурора?

— Да, планирую. Однако, я хочу представлять свою версию таким образом, как считаю нужным, и мне не требуются советы адвоката защиты о том, что и когда делать.

— Хватит, — приказал судья Кейзер. — Это не играет никакой роли. Если пули у вас с собой, почему бы их не приобщить к делу? Есть ли какие-то причины, по которым вы не можете или не хотите их представить?

— Нет, Ваша Честь.

— Тогда пусть свидетель их идентифицирует.

Фразер с недовольным видом повернулся к Александру Редфилду, эксперту по баллистике, сидевшему прямо за ним, и взял у Редфилда стеклянную пробирку. Заместитель окружного прокурора пошел к месту дачи показаний и протянул пробирку свидетелю.

— Вот две пули, доктор, — обратился к нему Фразер. — Я прошу вас взглянуть на них и сказать, эти ли пули вы извлекли из тела усопшей?

Доктор Калверт достал из кармана увеличительное стекло, осмотрел пули сквозь пробирку, затем кивнул и заявил:

— Да, это те пули. На них обеих стоят мои метки.

— Что это за метки? Где они стоят? — поинтересовался Мейсон.

— Я предпочел бы сохранить это в тайне. Это крохотные метки, которые я ставлю на пули, извлекаемые мной из тел в процессе работы патологоанатомом, чтобы мне их в дальнейшем идентифицировать.

— Значит, вы используете одну и ту же метку на всех пулях, извлекаемых вами из тел? — уточнил Мейсон.

— Все правильно.

— Почему?

— Чтобы идентифицировать их. Чтобы не путать их с пулями, извлекаемыми другими патологоанатомами.

— Понятно. То есть вы ставите одну и ту же метку на все извлекаемые вами пули, не так ли?

— Да, так. Я уже говорил это.

— Сколько пуль вы извлекаете из тел в течение года работы патологоанатомом?

— Я не знаю. Это не фиксированное число. Оно варьируется в зависимости от количества произведенных мной вскрытий, количества убийств, где причиной смерти послужила пуля, и некоторых других факторов.

— Пятьдесят пуль в год?

— Нет, сэр.

— Двадцать пять?

— Иногда получается двадцать пять. Но я бы не называл эту цифру средней.

— Двенадцать?

— Думаю, да.

— И вы в состоянии идентифицировать эти пули только благодаря своей секретной метке?

— Все правильно. Мне этого достаточно для идентификации.

— Вам, возможно, достаточно, доктор, но, насколько я понимаю, в настоящий момент эти пули идентифицированы просто как пули, извлеченные вами из какого-то тела, а не пули, извлеченные вами из тела Надин Эллис.

— Я знаю, что это те пули.

— Откуда.

— По внешнему виду, форме калибру.

— Тогда зачем вам было ставить на них свою метку?

— Чтобы не произошло ошибки.

— Такую же метку, как вы ставите, в среднем, на дюжину пуль в год, а иногда и на двадцать пять пуль в год?

— О, Ваша Честь, — встал со своего места Фразер. — Прозвучал спорный вопрос. К тому же, его уже задавали и на него получен ответ. Это просто попытка оказать давление на свидетеля.

Судья Кейзер внимательно посмотрел на Мейсона, затем повернулся к доктору и поинтересовался у свидетеля:

— А вы ставите на пули какую-то метку или прикрепляете что-то вроде ярлыка, чтобы определить, что пули извлечены из конкретного тела?

— Я передал их Александру Редфилду, — сообщил доктор Калверт. — Они находились в пробирке, на которой стоял номер. То есть к пробирке был приклеен кусочек бумаги с номером дела, под которым оно значится во всех документах. Такой номер на пробирке означает, что это пули, извлеченные из трупа, который относится к конкретному делу, а следовательно, из конкретного тела.

— Но, как я вижу сейчас к пробирке ничего не приклеено, только прикреплена бирка, — заметил судья Кейзер.

— Данные на бирке написаны рукой мистера Редфилда, — сказал свидетель. — Того кусочка бумаги с номером на ней больше нет.

— Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон, — обратился судья Кейзер к адвокату защиты. — Однако, я хотел бы обратить внимание заместителя окружного прокурора, что перед тем, как приобщить эти пули к делу в качестве доказательств, их следует более прямо связать с ним.

— Я именно это и планирую, — ответил Фразер, — если, конечно, мне предоставят такую возможность.

— Вам будут предоставлены все возможности, — резким тоном сказал судья Кейзер. — Продолжайте, мистер Мейсон.

— Предположим, это пули, извлеченные вами из тела Надин Эллис, — снова обратился Мейсон к свидетелю. — Какая из них первой вошла в тело?

— Я уже говорил вам, что не знаю.

— Я по иному сформулирую вопрос. Мы ссылались на них, как пуля номер один и пуля номер два. Которая из них пуля номер один, а которая номер два?

— Я не знаю.

— Вы не знаете?

— Нет.

— Вы никаким образом не маркировали пули, чтобы отличить их друг от друга?

— Конечно, нет. Обе пули извлечены из тела Надин Эллис. Они обе могли послужить причиной смерти. Вернее, или одна, или другая послужили причиной смерти. Я поместил их в пробирку, приклеил к ней бумажку с номером дела, по-моему, «С — сто двадцать два», и лично передал пробирку мистеру Редфилду.

Редфилд, улыбаясь, поднялся на ноги, уже собрался что-то сказать, затем передумал и сел.

— Другими словами, доктор, — снова заговорил Мейсон, — пулевые ранения в теле Надин Эллис, показывают, что одно ранение, где пуля фактически задела сердце, привело к практически мгновенной смерти. Вторая пуля нанесла ранение, которое привело бы, в любом случае, к смерти через несколько минут. Вы можете сказать, какая из пуль нанесла какое ранение?

— Я не предпринимал попыток различить пули или держать их отдельно, — признался доктор Калверт. — Они одного и того же калибра, выпущены из одного и того же оружия. Однако, я хочу заметить, что пуля номер два — которая задела сердце — застряла в кости и каким-то образом деформировалась, ударившись о позвоночник. Сейчас я смотрю на эти пули в пробирке и вижу, что одна из них несколько расплющена. Из сказанного мной следует, что есть все основания полагать, что именно эта пуля и есть пуля номер два — та, что задела сердце.

— Вы исследовали траекторию каждой пули? Я имею в виду прохождение пули по телу? — поинтересовался Мейсон.

— Да, я исследовал прохождение одной пули от входного отверстия до сердца, а второй — от входного отверстия через один из главных кровеносных сосудов. Однако, я хочу заявить, что я не смог исследовать пути прохождения пуль раздельно друг от друга, потому что они слегка пересеклись. К тому же, мою работу осложнило разложение, уже начавшееся к моменту обнаружения тела. Гниение делает практически невозможным проследить всю траекторию движения пуль по телу.

— И вы не в состоянии утверждать, какая из этих пуль первой вошла в тело?

— Не в состоянии, — подтвердил доктор Калверт. Он немного помедлил, а потом в негодовании добавил: — Потому что я врач, мистер Мейсон, а не шаман.

— И вы с уверенностью не можете говорить, что вы извлекли из тела миссис Эллис именно эти пули, — невозмутимо продолжил Мейсон. — Вы только можете с определенностью утверждать, что это пули, извлеченные вами в процессе вашей работы патологоанатомом?

— Я извлек эти пули из тела миссис Эллис и передал их Александру Редфилду вечером двенадцатого числа, — заявил доктор Калверт.

— Спасибо, — поблагодарил Мейсон. — Это все.

— У меня нет больше вопросов, — объявил Донован Фразер. — Вы можете покинуть свидетельскую ложу, доктор. Я приглашаю Александра Редфилда занять место дачи показаний.

Редфилд прошел в свидетельскую ложу с легкой улыбкой на губах.

— Вас зовут Александр Редфилд, вы являетесь служащим нашего округа, работаете в качестве эксперта по баллистике и занимаетесь научными исследованиями? — начал задавать вопросы Фразер.

• Предыдущая
• 25/43
• Следующая