Рыцари плащаницы - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 79
- Предыдущая
- 79/79
Эпилог
Рита стремительно вошла в комнату и с ходу шлепнулась Кузьме на колени.
– Диван сломаешь!
– Новый куплю! – ответила Рита, пристраивая голову на груди Кузьмы. – Дети спят, могу я побыть с мужем? Которого люблю. Знаешь?
– Догадываюсь.
– Скажи, что я самая красивая! Ну?
– Белые волосы, серые глаза, молочная кожа… Мечта сарацина!
– В глаз хочешь? – спросила Рита, прицеливаясь, куда бы поцеловать мужа. Передумала и вцепилась зубами в мочку уха.
– Эту рану страховая компания не оплатит.
– Нету раны, – сказала Рита, выпустив мочку и разглядывая ее. – Ни кровиночки. Только отпечатки зубов.
– И на том спасибо.
– Я не Дуня, чтобы мужа калечить. Мало ей, что Аким вернулся весь в шрамах!
– Крепко его отделала?
– У-у! Ногами по полу катала. Бьет, а он ей ноги целует. Жуть! Не рада была, что мирить вызвалась.
– Надо было! Зажился здесь… Два дня, как вернулись, а он домой боится… Как Аким на полу оказался?
– На коленях прощения просил. Она его сначала толкнула, а потом стала пинать.
– Садистка! Убить могла.
– Где там! – Рита прыснула. – Врезала пару раз, он заохал, так она сама бух на колени и давай по голове его гладить. Целует и плачет… Ну я и ушла… Она красивая?
– Кто?
– Баронесса, с которой Аким крутил?
– Дас ист фантастиш! Блондинка из немецкого порнофильма.
– Это где ты порнушку смотришь? – ревниво спросила Рита. – А?
– В юности нагляделся.
– Смотри мне!
– Интересно: если б я с баронессой… Тоже б ногами пинала?
– Не-а, – сказала Рита, целуя Кузьму в бороду. – Я б не била. Просто зарезала – и все!
– Спасибо тебе сердечное! А я Дуню садисткой назвал. Она в сравнении с тобой – ангел божий.
– Не издевайся! Знаешь ведь, что я тебя ни за что и никогда… Ревела бы тайком, но чтоб бить…
– Ты и без того ревела.
– Откуда знаешь?
– Глупый вопрос.
– Извини. Забыла, что ты у нас колдун. Как Дуня.
– Колдовство тут не при чем. Когда любишь человека, всегда чувствуешь, когда ему плохо.
– Я чувствовала! – Рита прижалась к нему покрепче. – Честное слово!
– Плакать все равно не стоило.
– В следующий раз я поеду с тобой.
– Ага! Тебя сразу в гарем продадут! Мечта сарацина… Это мы камни таскали, да сарацин лечили; тебе б другую работу назначили…
– Заревновал! – обрадовалась Рита. – То-то! И все-таки жаль, что женщинам с вами нельзя. Ты вот самого Саладина видел…
– Что из того? Подумаешь… Старый человек с больной спиной. На руках и голове – экзема…
– На кого похож?
– Узбек, торгующий дынями на базаре.
– Где ты видел узбеков на рынках?
– Раньше были.
– Сейчас азербайджанцы. Молодые и мордатые. Ты и Господню плащаницу в руках держал…
– Знать бы: ту ли?
– Из ларца, что ты привез, взяли образцы микрочастиц ткани, будут сверять с Туринской плащаницей. Вот если не совпадут…
– Кому это интересно? Радиоуглеродный анализ показал, что Туринская плащаница на восемьсот лет моложе, чем должна быть. Тут же придумали объяснение этому – набрала частиц дыма при пожарах. Люди не хотят расставаться с иллюзиями… Да и зачем? Лучше создать новую. Некая журналистка Маргарита Голуб написала в статье, что среди тех, кто нашел ларец из-под плащаницы, были случаи чудесного исцеления…
– Были! Я не врала! Мне рассказывали… Голова переставала болеть и простуда прошла…
– Это Дима наплел? У него голова не может болеть – там же одна кость! Что до простуды, то просто аспирину выпил. Или водки…
– Циник вы, рыцарь Козма!
– Борюсь с суевериями. А то стоят в многокилометровой очереди – мощам поклониться, а потом – глотки резать! Бога в душе надо носить.
– Неужели ты ничего не ощущал, прикасаясь к плащанице?
– Ощущал.
– Что?
– Одно могу сказать определенно: сейчас у меня ощущения несколько иные, – низким голосом произнес Кузьма, распуская поясок на халате жены. – Но тоже приятные…
– Как тебе фирман оставили? – спросила Рита позже, лежа на спине и глядя на стену. Там, в простой деревянной рамке за стеклом виднелся кусок пергамента, расписанный арабской вязью.
– По контракту мы обязаны сдать вещи, имеющие историческую ценность, – отвечал Козма, снимая фирман со стены. – Даже одежду нашу забрали. Но фирман эксперты единодушно признали подделкой. Смотри – пергамент-то новенький! Эксперты не знали, откуда он… В бюрократии есть свои светлые стороны: имеется официальное заключение, следовательно под действие контракта предмет не подпадает. Кое-кто, правда, зубами скрипел…
– Где здесь твое имя?
– Вот! – указал Кузьма.
– Узор какой-то…
– Арабская вязь… Каллиграф творил. Печать какая четкая и красивая! Не то, что нынешние штампы…
– Что читаешь? – спросила Рита, отворачиваясь от фирмана и переводя взгляд на столик, заваленный книгами. – История крестовых походов? Не насмотрелся там?
– Сверял теорию с реальностью… – сказал Козма, отложив фирман, и пристраиваясь рядом. – Например, известно, что замок иоаннитов Маргат, перешел в руки сарацин только к концу тринадцатого века. Мусульмане не могли взять его свыше ста лет!
– Ну и что?
– Понятно, что это был хорошо укрепленный замок. Богатые запасы воды и продовольствия, оружия… Но в Леванте крепостей хватало. Не у каждого замка был умелый комендант… У иоаннитов их звали комтурами. В Маргате командовал Роджер.
– Ты знал его?
– Имел честь. Он посвятил меня в рыцари.
– Теперь ты должен слагать стихи в честь прекрасной дамы – рыцарям это положено, – Рита взяла со столика другую книгу. – "Трубадуры Прованса"? Уже начал?
– Нет, – Козма забрал книгу. – Искал знакомые имена. Вот смотри: при дворе графа Роберта Тулузского среди прочих трубадуров подвизалась некая Стелла, жена рыцаря Гийома Однорукого. Она писала необычные сирвенты. В то время как мужчины меланхолично воспевали прекрасных дам, Стелла сочиняла мужественные песни, призывающие рыцарей отвоевывать Гроб Господень. Историк пишет, что это вызывало удивление, но стихи нравились. Стела неоднократно побеждала в поэтических турнирах, граф подарил ей богатые земли. К сожалению, сирвенты Стеллы до нас не дошли. Автор пишет, Стелла – псевдоним, на латыни это имя означает "звезда". Тут, конечно можно поспорить, но самое удивительное в другом. Эту книгу я читал много раз. Помню имя каждого трубадура. И готов поклясться, что раньше в книге не было ни слова о Стелле.
– Ты встречал ее?
– Даже замуж выдал. На венчании вел к алтарю вместо отца. Ее родителей убили сарацины.
– Бедная девочка! Потерять родителей и выйти замуж за однорукого. Небось, старого и страшного…
– Молодого и красивого. Это был брак по любви. Руку Ги я отрезал.
– Зачем?
– Гангрена…
– Какие ужасы ты рассказываешь! – фыркнула Рита, пристраивая голову на груди мужа. – Не пущу тебя больше в этот Сахель!
Кузма погладил ее по голове.
– Я помню одну песню Стеллы.
– Спой!
– Как-нибудь позже.
– Почему?
– Ты будешь плакать.
– Вдруг нет?
– Будешь. Все плачут, когда слышат.
– Тогда не надо, – согласилась Рита. – Я наплакалась на десять лет вперед. Хватит! Ты можешь не писать мне стихов. Читай свои книги, а я уйду. Или нет – сяду в сторонке и буду на тебя смотреть. Тихо-тихо. Ты читай, не обращай на меня внимания! Если даже я заплачу, ты не услышишь. Это от радости… От радости ведь тоже плачут, знаешь?..
2006
- Предыдущая
- 79/79
