Зеркало старой ведьмы - Бабкин Михаил Александрович - Страница 36

• Предыдущая
• 36/38
• Следующая

Ворча мячиком запрыгнул на помост. Вложив булыжник в ремень, он махнул пращой – камень врезался в чайник и вышиб его из лап оборотня; чудовище недовольно взревело, завертело головой в поисках чайника. Боня сделал выпад – оборотень мимоходом рванул когтями у него из руки меч, чуть не вывихнув при этом Хозяйственному кисть, и швырнул клинок в темноту. После подобрал чайник и стал звучно высасывать из него остатки чая.

– Тим, где твой чудо-пульт? – Хозяйственный, не отводя глаз от чудища, протянул левую руку к мальчику. – Давай!

Тим выдернул из кармана пульт дистанционного управления и сунул его в ладонь Боне. Хозяйственный протянул руку вперед и лихорадочно стал давить большим пальцем на черные кнопки. Но ничего не случилось, да и не могло случиться – Тимка впопыхах дал ему пульт вверх ногами.

Разорванный рукав Бониной куртки свалился до локтя, тускло блеснули на запястье костяные звенья; оборотень осоловело покосился на браслет, вздрогнул, уронил чайник и рухнул на колени, в испуге зажав глаза лапами. Согнувшись в три погибели, чудище истово застучало головой по мрамору возвышения, издавая жалобные похрюкивания и униженно виляя хвостом.

– Ай да вещица, – довольно ухмыльнулся Боня, пригладил усы пультом, – вмиг успокоила. Нужная штуковина, полезная! О-отличный пульт.

– Да? – Тим в сомнении схватил его за руку, осмотрел. – Фиг тебе! Ты же его неправильно держишь. Не сработал он у тебя…

– Э? – Боня перевел взгляд с пульта на заливающуюся слезами старушку, что усердно била перед ним земные поклоны – трансформация прошла быстро, и ящер опять стал человеком.

– Э? – растерянно повторил Боня, уставясь на Ворчу. Карлик развел руками – мол, сам ничего не понимаю, – и ушел в темноту, за выкинутым мечом.

– Эй! – Хозяйственный легонько толкнул ногой старушку. – Ты, чудо-юдо! В чем дело? Ты кто?

Бабка поймала Бонин сапог и осыпала его жаркими поцелуями.

– Первый раз такое вижу, – Тим уставился на старуху, – чокнутый оборотень! Кипяток лопает, сапоги целует… Как есть сбрендила бабушка. Гм, наверное, у нее было трудное детство, – решил для себя Тимка и взял банку со шпротами. Драка закончилась, и теперь можно было наконец подкрепиться – что-то есть очень захотелось.

– Хватит сапог целовать! – сердито крикнул Хозяйственный, выдергивая ногу из цепких старушечьих рук, – прогрызешь ненароком. Повторяю свой вопрос: кто ты такая? Немедленно отвечай!

Старуха распростерлась перед Бонифацием, уткнулась лицом в стылую золу и торжественно возвестила:

– Я – твоя недостойная подданная, о Великий Магистр ордена Боевых Оборотней! Дозволено ли будет мне прикоснуться к Браслету Силы, о мудрейший из мудрейших?

Полупустая банка выпала из Тимкиных рук – открыв рот, он уставился на Хозяйственного. Боня откашлялся, сложил руки на груди и гордо молвил в пространство, сурово сведя брови:

– Мудрейший, хм… Эт-точно. Валяй, прикасайся!

В тишине раздался тяжелый вздох – Ворча, держа найденный меч под мышкой, стоял возле помоста и осуждающе смотрел на Хозяйственного.

– Надо же! Ко всем нашим несчастьям его величество еще и магистром заделалось, – горько вздохнул карлик и расстроено покачал головой.

– Понимаешь, бабушка, – Хозяйственный поставил кружку с чаем на пол, – я, конечно, Магистр, без сомнений. Но вот какая закавыка – ничегошеньки я о своей магистровской жизни не помню.

Старуха кивнула, не сводя глаз с кружки, сглотнула слюну. Тим, обняв Ворчу за плечи, сидел поодаль и наблюдал за беседой двух оборотней – то, что Боня теперь немного не человек, было давно понятно. С тех пор, как он превратился в тигра.

– Я, бабуля… Кстати, как вас… тебя зовут?

– Эйя, – кротко ответила старушка, смущенно поковыряла клюкой пол и тихим голосом попросила: – О Магистр! Дозволено ли мне будет испить капельку чудесного замасура?

– Чего? – Боня подумал, что не расслышал, – капельку мусора?

– Замасура, – вежливо поправила его Эйя и показала клюкой на помятый чайник с полуотгрызенным носиком.

– Чай… замасур какой-то, – пробубнил Хозяйственный, но щедро налил в чистую кружку крепкого напитка. Старуха с благоговением приняла угощение и стала пить мелкими глотками.

– Очнулся я в подземелье с прозрачными колоннами, – вдохновенно продолжал врать Боня, исподтишка показав Тимке и Ворче кулак, чтобы не смеялись, – среди скелетов и драгоценностей. Потом на меня напали крысы. Я, естественно, превратился в тигра и разогнал их. А потом оказался у тебя, гм, в гостях. Правда, ты меня чуток неласково встретила…

– О Великий Магистр! – старуха закатила глаза и прижала кружку к груди. – Ты не сказал тайного слова, и я посчитала тебя таким же убожеством, как те, что во множестве бродят вокруг нашего храма. Вот как эти нежити-недомерки, – она презрительно ткнула клюкой в сторону Ворчи и Тима; Тим поежился.

– Да-да, – согласно кивнул Боня, подмигивая Тимке, – это мои слуги. Хоть и нежити, но ничего. Мне нравятся. А какое тайное слово?

– Увы, – Эйя потупила взгляд. – Вы забыли, а я не вправе напоминать его. Только по решению совета оборотней, на Большом Круге…

– Ладно, – отмахнулся Хозяйственный, – обойдусь и без слова. Хочешь еще мусору… замасуру то есть?

– Пожалуй, хватит, – старуха отставила пустую кружку, покачнулась. – Я и так много его выпила. Когда была в превращении – пила, сейчас – тоже пила. Боюсь, мне может стать плохо, – язык у Эйи заметно заплетался.

– Ага, – Ворча возбужденно толкнул Тимку локтем, – на них чай действует так же, как мои дурные яблочки на ловчую черепаху!

– Пьяные становятся, – понятливо кивнул Тимка.

Бонифаций кашлянул.

– Слушай, я вот чего хотел спросить – почему ты не сразу на нас напала, а только когда чай… тьфу, замасур сварился?

Эйя погрозила Хозяйственному пальцем, захихикала. «Похоже, ее крепко развезло, – весело подумал Тим, – прежде она себе такого не позволяла. С чая-то…»

– Великий Магистр, ик, проверяет, помню ли я устав боевых оборотней? Помню, помню… «Превращение в боевую форму только в битве за правое дело или в случае смертельной угрозы для твоей жизни», пункт первый. Но я стара, а замасур пах так сладко! Наверное, с самой молодости его не пила. Как проклятье над нами случилось, так с тех пор, почитай, все замасуровые кусты и повыводились. Ну чем они ей помешали?

– Кому – ей? – Боня терпеливо слушал старушечью болтовню, хотя многого в ней не понимал. – Давай бабка Эйя сделаем так: ты мне расскажешь все-все, что знаешь. И про оборотней, и про проклятье. И про замасур свой любимый расскажешь. Пойми, что Магистр ничего не помнит! Контуженный я был, – Хозяйственный театрально приложил ладонь ко лбу и легко застонал, – триста лет без сознания лежал! Вот, до сих пор голова болит.

Эйя кивнула, молча показала пальцем на кружку. Боня помедлил, плеснул только половину – чай настоялся и был очень крепким, старушка могла и не одюжить полной дозы. Эйя на минутку задумалась, а затем приступила к рассказу.

…Давным-давно, много сотен лет тому назад, мир Эйи был совсем другим. В те времена солнце здесь было ярким, небо синим, а воздух пах цветами и свежестью. И жило в этом мире множество совершенно не похожих друг на друга существ: люди и эльфы, драконы и единороги, гномы и феи. Дружно жили, по-доброму. Бывало, конечно, что когда-то и стычки случались, и до войн дело доходило. Но это было очень и очень давно. Когда все дикие были. А когда поумнели, то поняли, что жить им можно только в мире, иначе уничтожат друг друга и не заметят как. Потому что сильными все стали: кто в колдовстве, кто в технике. И если бы началась война и все накопленные технические и колдовские знания вдруг стали бы использоваться в военных целях, то через день… ну, через два – воевать просто было бы некому!

Драконы в те времена были самыми продвинутыми в волшбе существами и потому, по негласному уговору, охраняли мир и спокойствие на всей земле. Впрочем, никто особо воевать и не стремился – всем всего хватало. Хватало земли для полей, хватало воды для питья, воздуха для дыхания. А если чего-то и не хватало, что ж – под рукой была магия. Среди людей было много искусных волшебников, которые могли помочь в затруднительных ситуациях; к волшебству драконов жители обращались крайне редко, только в исключительных случаях. Когда надо было сделать что-то глобальное, особо мощное. Море, предположим, сделать. Или поднебесную гору снести. Или великую речку вспять повернуть. С меньшими задачами драконы и не связывались, неинтересно им было колдовать по мелочам. И вообще драконьи чары в основном были разрушительными, военными – им легче было разнести колдовством в пух и прах десяток городов, нежели наворожить один-единственный, но целый сарай.

• Предыдущая
• 36/38
• Следующая