Зеркало старой ведьмы - Бабкин Михаил Александрович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/38
• Следующая

– Ну, я пошел, – Тим, не оглядываясь на опечаленных друзей, подошел к золотой двери и легонько стукнул молотком по тонкой щели стыка. Молоточек хрустнул и рассыпался в пыль; Каник с сожалением крякнул, нервно облизав острые зубы. По золотой поверхности Двери лишь прошла мелкая дрожь – и все! Створки как стояли на месте, так и остались стоять. Дверь не открылась.

– Это… это почему? – Тим растерянно повернулся к Олафу. – Они что, заржавели?

– Боюсь, дело в другом, – волшебник с виноватым видом отвел взгляд в сторону. – Боюсь, что все молоточное волшебство ушло на взламывание Лурдиного колдовства. Когда вы меня из зеркала вызволяли.

– А что же теперь делать? – Тимка с тоской оглядел друзей. – Как я домой вернусь, а?

– Спокойствие, – Боня ободряюще похлопал мальчика по плечу, – ты, главное, не переживай. Олаф что-нибудь да придумает! Ведь верно? – Хозяйственный строго поглядел на волшебника.

– Обязательно, – согласно кивнул Олаф, – всенепременно! Только надо будет хорошенько в волшебных книжках покопаться.

– Вот и славно, – обрадованно заулыбался Каник, бесцеремонно влезая в разговор, – расставание откладывается. Давайте-ка по этому поводу… – дракон тут же полез в шкаф и суетливо загремел там чашками, – куда это, понимаешь, я банку с заваркой сунул? Вечно она теряется, когда не надо!

– Плюнь ты на эту дурацкую дверь! – Боня подкрутил усы и весело подмигнул мальчику. – Не беда, другой способ отправить тебя домой найдем. А пока искать будем, ты все же хорошенько подумай над моим предложением.

– Каким? – Тимка непонимающе уставился на Хозяйственного.

– Насчет того, чтобы в принцы податься, – терпеливо напомнил Боня и довольно улыбнулся. – Будем на пару королевствовать!

– Ладно, я подумаю, – уныло согласился Тим и тяжело вздохнул.

Прошло три дня. Тимка временно поселился у волшебника Олафа в гостевом зале и все три дня бродил по замку как неприкаянный. Казалось, все забыли про Тимыча: Олаф заперся в своей секретной волшебной библиотеке и даже на обед не выходил из нее – еду ему носил Шутик. Нига, разумеется, тоже была в библиотеке: Тимка иногда слышал ее звонкий голосок сквозь массивные, плотно закрытые двери. Похоже, что Олаф и волшебная книга были заняты чем-то очень серьезным – они все время то ли спорили, то ли ругались. Работали, в общем. Древние книжки изучали.

Боня отправился в Столицу короноваться и принимать правление Закрытым Королевством. Он наотрез отказался перенестись в королевский замок при помощи волшебства и поехал в Столицу своим ходом – на повозке, с верной Люпой. «Мы, – гордо сказал Хозяйственный волшебнику перед отъездом, – великие короли, завсегда к месту своего правления сами добираемся. Чтобы, значит, с народом по пути поближе познакомиться. Чтобы народ нас – королей то есть – в лицо знал и потому обожал. А то какое же обожание, когда тебя никто не знает?» С тем и уехал.

Шут тоже был занят своими делами. Резиновый человечек с утра до позднего вечера наводил в замке порядок, без колебаний выбрасывая всякое старое барахло в окна. Волшебные ведьмины вещи непонятного предназначения Шут бережно складывал в громадный сундук – Олаф потом сам разберется, что ему из них пригодится, а что нет.

Так что эти дни Тимка был полностью предоставлен сам себе. Нельзя было сказать, чтобы он очень уж сильно скучал – в волшебном замке особо не поскучаешь, – но и заняться чем-нибудь дельным у Тимки тоже не получалось. Все-таки быть одному очень тяжело! И неинтересно. И потому Тим с надеждой ждал, когда Олаф закончит изучать свои магические книги и поможет ему наконец попасть домой.

И вот этот день настал. Вернее – ночь. Потому что волшебник разбудил Тимку ни свет ни заря – в самую предутреннюю темень! Олаф, одетый в длинный синий халат с вышитыми по нему золотыми звездами, держал под мышкой толстую старую книгу в черном переплете. И вид у него был торжественный и немного загадочный.

– Пошли, – коротко сказал Олаф, и Тимка даже спрашивать не стал – куда. И так все было понятно. Мальчик быстро оделся и поспешил следом за волшебником.

В магическом зале было темно и холодно, сквозь высокие стрельчатые окна с любопытством заглядывали бледные утренние звезды. Пятно лунного света падало на золотую пентаграмму и прямоугольным лунным зайчиком отражалось от мрамора пола прямиком на картину с бильярдной комнатой. Внутри картины, прилипнув носами к невидимой преграде, в напряженных позах застыли Лурда и Торсун. Они явно чего-то ждали.

В центре пентаграммы стояло зеркало. То самое, из которого Тимка совсем недавно высвободил Олафа. Знаменитое зеркало! Единственное и неповторимое. Ведьмино.

– Вот что, Тим, – волшебник остановился напротив зеркала, взмахом руки подозвал к себе от стены кресло и устало сел в него, – кажется, у меня есть то, что нам сейчас так нужно! В одной старинной книге я все же нашел хитрое заклинание для путешествия через зеркала в другие миры. Хитрое и очень сложное. Очень! Я не знаю, получится ли у меня это волшебство, но попробовать надо. Ты как, готов?

– Конечно! – Тим даже подпрыгнул от радости. – Давайте, колдуйте-волшбуйте поскорей! У меня как раз в комнате шкаф с зеркалом стоит. Через него и вернусь.

– Не торопись, – остановил его Олаф, – не все так просто. Во-первых, ты должен сам подготовить зеркало и войти в него. А я буду читать заклинание. Во-вторых – по пути ничему не удивляйся и ничего не бойся. Иди по зеркальной тропинке, никуда не сворачивай. И главное, не обращай внимания на всякие чудеса, которые будут по сторонам, это всего лишь колдовские миражи, не более. Вот, держи, – Олаф щелкнул пальцами, и из воздуха в его протянутую руку тяжело упал золотой тюбик, по форме точь-в-точь как зубная паста, которой Тим когда-то по утрам чистил зубы.

– Мне что, перед дорогой обязательно надо зубы почистить? – с подозрением спросил Тимыч. – Без этого никак нельзя?

– Зубы? – неподдельно удивился Олаф, после глянул на тюбик и рассмеялся. – Нет, это вовсе не зубная паста. Хотя интересно было бы попробовать… Это, Тимка, особая зеркальная паста! Для волшебных походов в зазеркалье. Сейчас ты намажешь ею зеркало и войдешь в него, – волшебник сунул тюбик мальчику в руки и встал. Кресло бочком-бочком потихоньку убралось подальше от Тимки.

– А что за миражи-то будут? – поинтересовался Тим, деловито переступая через золотые полосы пентаграммы и подходя к зеркалу, – страшные?

– В меру, – уклончиво ответил волшебник. – И не отвлекай меня больше! А то ненароком попадешь не к себе домой, а прямиком к Лурде в картину.

– Была охота, – фыркнул Тим, свинтил колпачок с тюбика и щедро выдавил себе на ладонь изрядное количество пасты. Волшебное снадобье искристо замерцало в темноте алым светом, словно уголек от костра лег в Тимкину руку; запахло чем-то свежим, цветочным. Но любоваться искорками и нюхать приятный аромат было вовсе некогда – уголек на глазах тускнел. Тим шустро принялся натирать зеркальную поверхность пятерней. И странное дело – там, где на зеркало ложилась паста, стекло становилось мягким, а чуть погодя и вовсе исчезало; ровный алый свет струился теперь из ведьминого зеркала. Тим оглянулся и весело помахал Олафу на прощанье. Волшебник не ответил – он сосредоточенно смотрел в черную книгу и что-то старательно бубнил себе под нос. Наверное, творил заклинания.

– Чао-какао, – сказал Тим волшебнику и не раздумывая прыгнул в зазеркалье. Алый всполох на миг ослепил его, горячий воздух ударил в лицо; ноги стукнулись обо что-то упругое, эластичное. Тимка протер глаза и огляделся.

Перед ним был узкий и очень длинный коридор с беспросветно черными, уходящими ввысь стенами. Словно вокруг блестящей серебром дорожки под Тимкиными ногами раскинулась сама холодная бесстрастная Вселенная. В глубине стен, далеко-далеко, смутно виднелись странные картинки, будто множество киноэкранов одновременно показывали разные кинофильмы. И главным персонажем этих фильмов был Тим. Тимка, стараясь не смотреть по сторонам, быстро зашагал по странной дорожке. Но иногда он невольно бросал взгляд то влево, то вправо. И то, что он видел, пугало его своей непонятностью: вот Тим идет рядом с грозным тигром, а там – сражается с роем острозубых крылатых кошек; вот на Тима кидается настоящий скелет с шипастой дубиной, а вот… Тут Тимыч даже зажмурился от испуга – громадный червь с сабельными клыками в неправдоподобно огромной пасти навис смертельным вопросительным знаком над маленьким киношным Тимкой.

• Предыдущая
• 20/38
• Следующая