Венок из звёзд (сборник) - Шоу Боб - Страница 13
- Предыдущая
- 13/74
- Следующая
Амброуз не сомневался в важности происшедшего в далекой африканской республике, хотя, в чем именно заключается значение события, он пока сказать не мог. В сообщении содержалось два факта, не дававших его мыслям покоя. Во-первых, призраков видели непосредственно перед восходом солнца. Амброуз неплохо помнил географию, и ему не составило труда вспомнить, где именно республика Баранди оседлала земной экватор.
Хотя он и не занимался какой-либо узкой дисциплиной, Амброуз как астроном также знал, что Земля, словно огромная бусина, как бы скользит вокруг Солнца по невидимой проволоке, представляющей собой ее орбиту. Но эта «проволока» в отличие от обычных бус пересекала поверхность планеты отнюдь не в двух фиксированных точках. Из-за суточного вращения Земли вокруг оси и наклона оси к плоскости орбиты эти две точки систематически перемещались то к северу, то к югу по тропическому поясу планеты. И в это время года, когда в северном полушарии конец зимы, с наступлением рассвета в Баранди — и появлением призраков — «передняя» точка невидимого пересечения орбиты с поверхностью Земли будет находиться именно в этой крохотной республике. Все инстинкты Амброуза твердили ему, что здесь не просто совпадение.
Второй же факт заключался в том, что призраков можно было увидеть лишь с помощью магнитолюктовых очков, а это, по мнению Амброуза, каким-то образом связывало их с прохождением Планеты Торнтона три года назад.
Наполненный ощущением чего-то огромного и неотвратимого, он продолжал сидеть за столом, чувствуя озноб, презрение к себе и одновременно какой-то необъяснимый душевный подъем. Что-то происходило в его сознании, прямо за окнами глаз. Какое-то удивительное и редкое явление, о котором ему доводилось только читать в жизнеописаниях великих ученых. Опустив голову на руки, он застыл в неподвижности. Впервые в своей жизни доктор Бойс Амброуз столкнулся с феноменом вдохновения. И когда он наконец поднял голову, он знал совершенно точно, почему на нижних уровнях национальной шахты номер три в республике Баранди начали появляться призраки.
Когда минутой позже в кабинет вошла Джоди Ферриер, она застала бледного Амброуза застывшим за столом.
— Бойс, дорогой, — с тревогой спросила она, — тебе нехорошо?
Он взглянул на нее отрешенным взглядом и медленно произнес:
— Все в порядке, Джо. Разве что… Я думаю, мне придется отправиться в Африку.
Даже для Бойса Амброуза с его деньгами и обширными семейными связями добраться до Баранди оказалось нелегко.
Вначале он собирался вылететь рейсом компании «ССТ» из Атланты до Найроби, а затем попробовать нанять небольшой самолет, чтобы преодолеть оставшиеся до места назначения три сотни километров. Однако по рекомендации туристического бюро этот план пришлось оставить, так как отношения между Кенией и недавно образовавшейся Конфедерацией Восточно-Африканских Республик сильно осложнились. Неудачу Амброуз воспринял стоически, припомнив, что Кения и несколько других стран потеряли при создании конфедерации часть ценных территорий. Он решил отправиться в Аддис-Абебу, но ему сообщили о намерениях Эфиопии силой восстановить свою южную границу, в связи с чем все коммерческие рейсы между двумя государствами будут вот-вот отменены.
В конце концов Амброуз вылетел в Танзанию на переполненном неудобном самолете компании «ССТ» рейсом до Дар-эс-Салама, где ему пришлось семь часов ждать места в потрепанной турбовинтовой машине, доставившей его в новый «город» Матса одноименной республики, западного соседа Баранди. Там снова пришлось ждать в аэропорту местного рейса до Кисуму, и Амброуз уже начал сомневаться, стоило ли ему вообще покидать Штаты.
С приходом бурных девяностых годов великая эра туризма кончилась. Амброуз был состоятельным человеком, но даже он редко выезжал за границу, и то только в признанно стабильные страны, такие, как Англия и Исландия. Стоя под обжигающими лучами солнца в зале ожидания с его диорамами горных хребтов и дрожащих в раскаленном воздухе бетонированных взлетных полос, он все сильнее ощущал поднимающуюся в нем волну ксенофобии. Среди ожидающих своих рейсов пассажиров было много журналистов и фоторепортеров, которых влекло в Баранди, по-видимому, тем же магнитом, что и Амброуза. Но слабое чувство единения, которое они у него вызывали, то и дело таяло из-за частых появлений чернокожих солдат в форме с короткими рукавами и с автоматами. Даже сияющая новизна самого здания беспокоила Амброуза, постоянно напоминая ему, что он находится в той части света, где не чтут устоев, где то, чего вчера еще не было, завтра может исчезнуть с такой же легкостью, как и появилось.
Он закурил и, не выпуская из поля зрения свой багаж, продолжал в одиночестве бродить кругами по залу, потом вдруг заметил высокую блондинку в белой кофточке и бледно-зеленой, явно сшитой на заказ юбке. Держалась она спокойно и уверенно, но выглядела настолько неуместно здесь — словно манекенщица, демонстрирующая изысканные британские фасоны, — что Амброуз невольно обернулся, ожидая увидеть поблизости фотокамеры и осветительную аппаратуру. Однако девушку никто не сопровождал, и, похоже, взгляды разношерстной мужской компании вокруг совершенно ее не трогали. Очарованный и охваченный желанием назначить себя защитником прекрасной дамы, Амброуз, не удержавшись, также уставился на нее. В этот момент девушка достала сигарету, зажала ее вытянутыми губками и, чуть заметно хмурясь, принялась копаться в сумочке. Амброуз шагнул вперед и предупредительно щелкнул зажигалкой.
— Я столько раз видел, как это делается в старых телевизионных фильмах, — произнес он, — что сейчас чувствую себя несколько смущенно.
Она прикурила, оценивая его спокойным взглядом серых глаз, потом улыбнулась.
— Все в порядке. У вас это хорошо получается. И мне просто необходимо было закурить.
«Английский акцент. Хорошее английское образование», — подумал Амброуз и, чувствуя, что его не отвергают, сказал:
— Знакомое ощущение. Меня торчание в аэропортах тоже всегда угнетало.
— Мне приходится делать это так часто, что я уже почти не замечаю.
— О? — Никогда не общавшийся с английскими девушками, Амброуз тщетно пытался угадать, кто его собеседница. Актриса? Стюардесса? Манекенщица? Богатая туристка?
Его размышления оборвались, когда незнакомка очаровательно рассмеялась, показав при этом превосходные, чуть скошенные внутрь зубы. Амброуз растерялся еще больше.
— Извините, — сказала она, — но у вас был такой озадаченный вид. Вероятно, вам хотелось бы, чтобы все носили на груди карточки с указанием профессии.
— Виноват. Я просто… — Амброуз повернулся, но она остановила его, тронув за руку.
— Вообще-то у меня есть карточка. Вернее, значок. Но я никогда его не ношу, потому что это глупо, и потом в одежде всегда остаются дырочки от булавки. — Голос ее потеплел. — Я сотрудница ЮНЕСКО.
Амброуз изобразил на лице одну из своих самых лучезарных улыбок.
— Значок… Какие-нибудь исследования?
— Можно и так сказать. А зачем вы направляетесь с Баранди?
— Тоже исследования. — Амброуз, сражаясь с совестью, никак не мог решиться, кем себя отрекомендовать — физиком или астрономом, но в конце концов остановился на более общем определении. — Научные.
— Как интересно! На розыски призраков? — Полное отсутствие иронии в ее голосе вызвало в памяти Амброуза воспоминание о недоверии и насмешках со стороны Джоди и его матери, которые ему пришлось вынести, когда он объявил о своем намерении отправиться в Баранди.
Он кивнул.
— Но сейчас я с гораздо большим удовольствием разыскал бы что-нибудь прохладительное. Как вы к этому отнесетесь?
— Согласна. — Она улыбнулась Амброузу открытой улыбкой, мгновенно изменившей его мнение об Африке, поездках за границу и аэропортах. Решив, что потенциальные выигрыши, ждущие тех, кто странствует по планете, значительно перевешивают все опасности и неудобства, он оставил багаж на произвол судьбы и отправился вместе с девушкой в бар на втором этаже, испытывая поистине мальчишеское наслаждение от завистливых взглядов мужчин, на чьих глазах произошло их знакомство.
- Предыдущая
- 13/74
- Следующая
