Все будет хорошо, или Свободный плен - Рощина Наталия - Страница 13

• Предыдущая
• 13/62
• Следующая

Мартов уже стал свыкаться с мыслью, что оставшийся жизненный отрезок он проведет в одиночестве. Единственное, о чем он не забывал все это время, любимое давнее увлечение и гордость – огромная библиотека. Собирать ее начал еще его тесть. Время от времени Георгий пополнял ее ценнейшими изданиями. Он переставал быть сухим и расчетливым предпринимателем, каким многие его считали, когда, открыв тяжелую книгу в кожаном переплете, наслаждался письмами Пушкина. У него было единственное, уникальное издание. Шестой том писем поэта больше никогда не издавался. Он не просто заполнял новые книжные полки. Он любил погружаться в книги, забывая обо всем. Листая страницы, рассматривал иллюстрации, сохранившие первозданные цвета. Мартов преклонялся перед величием таких работ. Хорошо зная немецкий, он недавно приобрел Канта в оригинале, с детства очарованный поэзией, читал Тютчева, Баратынского, Фета. Его кабинет стал похож на музей раритетов. Георгий считал свою библиотеку святая святых в доме. Ему не терпелось похвастаться перед Литой этим богатством. Не коллекцией бриллиантов и дорогих украшений, хозяином которых он стал после гибели жены, а именно книгами. Кажется, она не любительница легкого чтения для пустой траты времени. Здесь она найдет многое для себя. Ощутит, как словно останавливаются стрелки внутренних часов. И только когда оторвешься от очередной книги, замечаешь, что уже глубокая ночь. Давно пора спать, а ты борешься с искушением остаться в этом мире хотя бы до утра.

Мартов снова оглянулся на Литу. Подложив ладони под щеку, она спала. Кондиционер позволял забыть о том, что снаружи тридцатиградусная жара. За окном колеблются потоки горячего воздуха над пропекшимся асфальтом. Сезон отдыха в самом разгаре. Желающих погреться под южным солнцем как всегда много. Колонны машин, двигавшихся навстречу, были тому подтверждением. Под мелькание этих авто и легкую музыку Лита и уснула. Наверное, это было защитной реакцией взвинченного до предела организма. Обычно она никогда не спала днем. Даже после ночных дежурств позволяла себе подремать пару часов, не больше. Тратить время на лежание в постели Лита терпеть не могла. Любое бездействие ее угнетало. Еще она не любила болеть. Некоторые делают это со вкусом, с размахом, смакуя каждый день пребывания в постели. Для них не важно, болит или нет, главное, появляется возможность приостановить каждодневную гонку и милостиво позволить близким заботиться о себе. Лита такую философию отвергала. Она рано научилась ценить время. Так всегда относились к нему ее родители. Жизнелюбием и активностью отличался Скользнев – тот, которого она любила, а не тот, от которого решилась бежать. До сих пор трудно поверить в те изменения, которые произошли с ним. Как может сочетаться в одном человеке столько противоположностей?

Голубые, почти прозрачные глаза кажутся неестественными, нарисованными, до того они красивы. От призывного взгляда слабеет тело, становится трудно дышать. И вдруг над самым ухом раздается горячий шепот: «Выходи, наконец, за меня замуж, а?» Отпрянув в сторону, Лита отчетливо видит смеющиеся, плутовские глаза Игоря. Он никогда раньше не говорил об этом, что это с ним? Кажется, он сейчас рассмеется ей в лицо. Лита хочет понять, не шутит ли он, все пристальнее вглядывается в знакомое, но почему-то такое нереальное его лицо и… просыпается. Резко открыв глаза, она села и поправила примятые волосы. Мартов оглянулся.

– Привет, спящая красавица. Отдохнула? – весело подмигнул он ей. – Перекусить не хочется?

– Пить только. Чего-нибудь холодненького.

Мартов, как волшебник, достал из дорожного холодильника кока-колу. Несколько глотков прохладного напитка сделали свое дело. Лита взбодрилась. За окном пейзаж изменился, сколько же она спала? Даже неудобно.

– Часа через три будем на месте, – отвечая ее мыслям, сказал Мартов.

– Не верится, что море уже так далеко, – вздохнула Лита. – Вообще во все верится с трудом. Ущипни меня.

– По твоей интонации трудно понять настроение, – оглянулся Георгий и протянул ей мороженое. – Для поднятия жизненного тонуса и физического ощущения реальности.

Лита благодарно кивнула, это была ее любимая летняя еда. В детстве пломбир полагался в исключительных случаях. Мама оберегала слабое горло девочки. Зато, став взрослой, Лита наверстала упущенное. В институте, смеха ради, она затеяла соревнования по поеданию мороженого. Она победила и, главное, невероятное количество съеденного не отразилось на ее здоровье. Игорь тогда ехидно заметил, что еще два-три таких чемпионата могут сказаться на ее стройной фигурке.

– Лучше расплыться от мороженого, чем раскабанеть от пива, – еще тогда она прозрачно намекнула Скользневу об участившихся подходах к хмельному напитку. – А фигурку рано или поздно придется испортить. Догадайся, что я имею в виду?

Лита разозлилась на себя за то, что Игорь по-прежнему не выходит у нее из головы. Ни во сне, ни наяву от него нет покоя. Она же дала себе слово начать другую жизнь! Она не может жить, не ощущая почвы под ногами. Если судьбе было угодно испытать ее муками неудавшейся любви, крушением надежд, разочарованием в любимом, то программа выполнена на все сто. Беспросветная полоса завершилась, и теперь Лита не должна загадывать о том, что ждет ее впереди. Она боялась сглазить саму себя, спугнуть то светлое и чистое чувство к Георгию, которое делало происходящее нереальным. Не думала, не гадала, но вот же сидит рядом этот необыкновенный мужчина. Ей хочется бесконечно долго слушать его рассказы о жизни, забавные истории двадцатилетней давности. Возрастных барьеров нет, ведь он так молод душой, а может, она стара? Нет. Думать только о положительном. Все будет хорошо, замечательно. Леська, узнав о предстоящих переменах, дар речи потеряет.

Две неразлучные подруги, они знали друг друга с детства. Сначала жили в одном доме, потом родители Ларисы получили двухкомнатную квартиру неподалеку. Переезд не уменьшил их общения. Они частенько ссорились, легко мирились. Они не могли долго дуться, не разговаривать. Скорее наговорят кучу обидных слов, а то и тумаками обменяются. Смотришь, все и встало на свои места. Время шло, девочки играли, учились, влюблялись, делились своими первыми сердечными секретами. После окончания школы дороги двух подруг разошлись. Лариса поступила в институт культуры, Лита – в медицинский. Частые встречи сменили долгие телефонные разговоры. Нить, связующая девушек, все больше ослабевала, поскольку круг общения изменился. Леська, страстная по натуре, заводила бесконечные романы, обжигалась, но без драматизма. Лита, напротив, влюбившись с первого взгляда в Игоря, больше не желала обращать ни на кого внимания. Подруге ее выбор не понравился. Она не могла точно объяснить, почему у нее Скользнев вызывал такую антипатию. Однако категорически высказываться об этом было глупо, ведь Лита дипломатично относилась к веренице ее поклонников.

Совершенно разные, они находили в этом общении недостающее каждой. Лита – Леськину решительность, а та – чувствительность и мягкость подруги. Однако все равно они оставались каждая сама по себе. Это накладывало отпечаток на их жизнь. Леська уже два раз успела побывать замужем, родить двух сыновей и теперь пребывала в состоянии новой влюбленности. Страдания подруги рядом со Скользневым она не понимала. У самой Ларисы отец спился. Нормальная семья постепенно превращалась в сумасшедший дом с вечно усталой от непосильной работы матерью, лезущим в драку с нею пьяным отцом. Ей, девчонке, приходилось разнимать катающийся по полу клубок двух родных для нее людей, видеть которых ей становилось с каждым днем все более невыносимо. Отец полностью деградировал, это был уже не человек, а вонючее, грязное существо со стеклянным взглядом мутно-голубых глаз. Лариса часто спрашивала мать, почему она столько лет терпит это прогрессирующее безумие? Ответа не было никакого. В результате, чтобы поскорее избавиться от невыносимого существования, Леська выскочила на втором курсе замуж за одногруппника. Семья Годфильдов была недовольна выбором сына. Ко всему была нарушена основная традиция – в их дом попала русская невестка. Что хорошего можно было ожидать от этого брака? Вскоре возник вопрос об отъезде на историческую родину. Лариса, к тому времени успевшая родить Дмитрия Леонидовича Годфильда, была категорически против.

• Предыдущая
• 13/62
• Следующая