На дальних мирах (сборник) - Сильверберг Роберт - Страница 88

• Предыдущая
• 88/114
• Следующая

К полудню все было готово. Он расположился на пилотском сиденье и приказал:

— Проверка систем к полету.

По контрольной панели пробежали огоньки. Впечатляющее зрелище — хореография технологического века, хотя Мориси призабыл, что оно означало. Он затребовал звуковую информацию, и флиттер ровным, без интонаций контральто доложил, что готов к взлету.

— Курс — пятьдесят километров точно на запад, на высоте пятьсот метров, затем на северо-северо-восток вплоть до Джейнтауна, на восток до Хоумен-фарм и обратно на юго-запад до Арговью. После этого без посадки — точно на север по кратчайшему пути до Порт-Като. Уяснил?

Мориси напрягся в ожидании взлета. Тишина и молчание.

— Ну? — сказал он.

— Жду разрешения диспетчера, — отозвался флиттер.

— Наземные системы управления полетами отменены.

По-прежнему ничего не происходило. Мориси задумался, как заставить программу действовать. Но флиттер, видимо, принял решение, и через мгновение в кабине зажглись взлетные огни, а с кормы донеслось ровное гудение двигателя. Маленькая машина подняла закрылки, скользнула на взлетную полосу и взмыла в сырой, тяжелый, взвихренный воздух.

Он решил начать свое путешествие с торжественного облета окрестностей — главным образом чтобы убедиться в способности флиттера держаться в воздухе, однако тем самым он хотел еще и продемонстрировать факсам, что хотя бы одно создание рук человеческих по-прежнему пересекает небесный свод. Через несколько минут он уже был над пляжем, пролетел точно над своим домом, сад которого единственный еще не затопили джунгли, а затем пронесся над темными водами океанского пролива. Теперь — прямо на север, к Джейнтауну, большому портовому городу, в овальной гавани которого ржавели туристские лайнеры, а неподалеку от побережья виднелись заброшенные фермы, где величественные гаттабанги, уже оплетенные лианами, были усеяны сочными пурпурными плодами. И обратно — к Арговью, к крутым песчаным холмам. Пространство под ним было гнетуще пустынным. Повсюду он видел факсов — вереницы шестиногих самок (иногда попадались и четырехногие), возглавляемые самцами. Похоже, все направлялись в глубь материка, к Горячим Землям, хотя прежде подобных миграций он не замечал. А может быть… Может, не случайно факсы тянулись к центру материка, ведь самым почитаемым местом для них был величественный остроглавый пик, расположенный прямо под Арго, который колонисты называли Олимпом. Воздух там был так горяч, что вода закипала сама по себе, а жить могли лишь немногие существа, приспособившиеся к таким условиям. На этом плоскогорье, выжженном беспощадным жаром, факсы должны были погибнуть с той же неизбежностью, что и люди, но, быть может, подумал Мориси, когда разразится катастрофа, они хотят быть как можно ближе к своей святыне. Приближающееся завершение жизненного цикла было центральным событием в космологии факсов — тысячелетнее ожидание чуда.

Он насчитал до пятидесяти отдельных групп. Возможно, среди них был и его друг Динув. И тут Мориси понял, как сильно хочет еще раз увидеть Динува, если тот дожидается его на дюнах Арговью.

Облет района занял меньше часа. Вот он снова увидел дюны, флиттер сделал изящный пируэт над городком и устремился вдоль берега прямо на север.

Маршрут, намеченный Мориси, предполагая, что он сначала доберется до Арки на западном берегу, потом через Горячие Земли до Северного мыса и, прежде чем повернуть обратно к дюнам, — долетит до другого берега, до Марагоцара, расположенного в тропиках. Тогда ему станет ясно, какой след оставило пребывание человека на Медее.

Планета была разделена на два больших полушария, отделенных друг от друга водным поясом Кольца-Океана. Но Дальний Край представлял собой ледяную пустыню, не знавшую тепла Арго, и здесь никогда не было постоянных поселений, разве что исследовательские базы, да и тех за последние четыреста лет почти не осталось.

Колония на Медее основывалась с целью научных исследований, тщательного, целостного изучения чуждой среды, но с течением времени эти намерения постепенно забылись. Даже в теплом поясе вторжение человека ограничивалось двойной цепью поселений вдоль берегов — от тропиков и до тех мест, где позволяла существовать все возрастающая температура, а попытки освоить глубины материка не простирались дальше нескольких сот километров. Пустынное высокогорье было необитаемым, и лишь несколько человек, побывавших на границе Горячих Земель, сочли их достаточно гостеприимными, хотя и шарам, и некоторым кланам факсов их климат нравился. Люди позволили себе расположиться лишь на глади Кольца-Океана, в экваториальных водах которого, заполненных бурыми водорослями, они создали искусственные острова. В течение тысячелетия человеческий анклав на Медее, подобно амебе, расползался в стороны, пока его протяженность не достигла тысячи километров.

Но теперь Мориси видел, как железный пояс городов рассыпается и отступает под напором молодой растительности. Большие пятна оранжевой и желтой листвы уже вторглись на дорожки аэропортов, на городские площади, захватили пригороды, перекрыли скоростные автострады. То, что начали джунгли, подумал он, завершит землетрясение.

На третий день Мориси увидел перед собой Хансонию, темно-оранжевый мазок на поверхности океана, и скоро флиттер уже примеривался к аэродромной дорожке Порт-Като, расположенного на восточном берегу этого большого острова. Мориси попытался связаться с кем-нибудь по рации, но в приемнике стояла тишина, прерывавшаяся лишь статическими разрядами. Он решил садиться.

Хансония никогда не была густо населена. Так повелось еще с тех времен, когда здесь располагалась экологическая лаборатория — в отрыве от материка на острове развились своеобразные формы обитателей. И как-то так получилось, что даже во времена расцвета Медеи остров находился на особом положении.

В аэропорту стояло несколько машин. Мориси нашел среди них заправленную и через десять минут уже был в Порт-Като.

В городе стоял гнилостный запах красной плесени. Строения, плетеные хижины с соломенными крышами, обрушились. Суставчатые стволы деревьев, названия которых Мориси не знал, возвышались посреди улиц, проглядывали сквозь крыши и кроны других деревьев. Со стороны Дальнего Края дул холодный режущий ветер. Два факса, четырехногие самки, которых сопровождали несколько юных самцов, вышли из полуразрушенного склада и посмотрели на него с нескрываемым изумлением. Шкуры их были настолько сини, что отливали чернью — островитяне, они отличались от обитателей материка.

— Вы вернулись? — спросил один, совершенно особым образом произнося слова.

— Только навестить. Есть тут какие-нибудь люди?

— Ты, — сказал другой факс. Он подумал, что они смеются над ним. — Скоро земля будет дрожать. Ты знаешь?

— Знаю, — сказал он.

Самки поманили за собой молодых, и все ушли.

Три часа Мориси бродил по городу, стараясь подавить тягостное чувство от вида развалин, следов разрухи и гниения. Казалось, город покинут самое малое лет пятьдесят назад. Хотя скорее всего прошло пять-шесть лет.

В конце дня он заглянул в маленький дом на окраине, уже опутанный растениями. Здесь он нашел действующую систему личного кубика.

Кубик был мудрой штукой. Сканирующее устройство запечатлевало не только черты лица, характерные движения, голос, манеру говорить, но и систему вашего мышления и вкладывало все это в кубик. И то, что воссоздавал кубик, было вполне правдоподобной имитацией человеческой личности, лучшее из всех возможных воспоминаний о любимых, друзьях или учителях — электронный фантом, способный усваивать и перерабатывать данные, поддерживать беседу, задавать вопросы, создавая впечатление, что в глубине кубика заключено живое существо.

Мориси вставил кубик в щель приемного устройства. На экране появился щуплый человек с тонкими губами и высоким лбом.

— Меня зовут Леопольд Браннум, — представился он. — Ксеногенетик по специальности. Какой сейчас год?

— Осень 97-го, — сказал Мориси. — Чуть более десяти недель до катастрофы.

• Предыдущая
• 88/114
• Следующая