На дальних мирах (сборник) - Сильверберг Роберт - Страница 2
- Предыдущая
- 2/114
- Следующая
Немало из того, что написал Силверберг, уже кануло в Лету. Однако, как подметил английский писатель и критик Брайан Стэблфорд, хотя темпы работы Силверберга кажутся сверхчеловеческими, больше всего поражает метаморфоза, происшедшая со средним автором НФ, который превратился в первоклассного художника; это, признает критик, просто невероятно и не имеет аналогов в истории жанра.
Действительно, не могут не восхищать работоспособность, собранность, целеустремленность писателя, его умение организовать себя, наконец преданность своей профессии. И, очевидно, поэтому терриконы пустой «породы» не помешали писателю создать произведения, вошедшие в золотой фонд американской фантастики.
Жизнь Роберта Силверберга не богата примечательными событиями. Из пятидесяти с лишним прожитых лет он две трети провел за письменным столом. Поэтому применительно к нему более чем справедливо высказывание: биография писателя — это его книги.
Сюжеты рассказов и повестей Силверберга остры, хорошо выстроены, а фантастические ситуации, в которые автор помещает героев, говорят о силе его воображения. Сюжетная изобретательность в лучших вещах Силверберга сочетается с четкой нравственной позицией: его произведениям неизменно присущи человечность, доброта, они воспевают мужество, самоотверженность, верность долгу — словом, те человеческие качества, которые ценны «на все времена».
Силверберг — писатель широкого диапазона, работающий в разных направлениях современной научной фантастики: социальной, психологической, философской, приключенческой (даже ей писателю удается придать социально-психологическое звучание), сказочной. Силверберга интересуют не сами по себе технические чудеса мира будущего, а мысли, переживания человека, живущего в этом мире. Хотя действие в большинстве произведений отнесено в грядущие годы и века, герои писателя похожи на его современников, подчас они подчеркнуто современны.
Как правило, Силверберг избегает усложненной фабулы, повествование в его рассказах развивается последовательно, упор делается чаще всего на ударную эффектную концовку, в духе О’Генри.
Писатель не стремится искусственно (нагнетать напряженность действия, увеличивать его остроту — это происходит в его рассказах как бы само собой, логически вытекая из хода повествования. Здесь читатель вправе спросить: а почему речь идет только о малой форме, ведь Силверберг пишет прозу разного объема? Дело в том, что романы и повести писателя новеллистичны: они распадаются на цепь отдельных историй, эпизодов, в каждом из которых свой герой, и «скрепы» между отдельными эпизодами из жизни сквозного героя достаточно условны, в силу чего действие воспринимается фрагментарно.
Сюжетные ситуации в произведениях Силверберга неизменно фантастичны, однако они всегда имеют земную основу. Писатель вправе повторить за Станиславом Лемом: «В конечном счете я пишу для современников о современных проблемах, только облекаю их в галактические одежды». Будущее необходимо Силвербергу, чтобы с его высоты полнее увидеть настоящее.
Наиболее заметно это, когда писатель рисует жизнь Земли в последующие века. Он переносит в будущее негативные стороны современной цивилизации: преступность, коррупцию правящих кругов, аморальность и беспринципность политиканов, расизм. Общество, которое изображает Силверберг, — это экстраполяция, проекция в грядущее тех уродливых явлений, которые окружают его сегодня.
В таком будущем мы оказываемся, читая рассказ «Торговцы болью». Телевизионные компании делают деньги на том, что снимают страдания тех, кто попал в аварию или оказался на операционном столе (и платят родственникам несчастного за согласие на операцию без наркоза), — такая ли уж это фантастика для сегодняшней американской действительности? Интерес к зрелищу страданий ближнего — точная и беспощадная характеристика нравственного состояния общества, бесчеловечности мира, вызывающего у писателя гневное осуждение.
Силверберг безошибочно выбирает социальные мишени для сатирического обличения, причем мишени эти имеют обобщенный, а не единичный, частный характер. Разобщенность людей в обществе будущего, в котором каждый существует сам по себе и для себя, эгоизм, равнодушие ко всему, что выходит за пределы собственного благополучия, — вот что ненавистно писателю. Духовная нищета присуща жизни современной Америки, самой богатой страны Запада, тема эта неоднократно поднималась литературой — прежде всего прогрессивной литературой страны. Но только фантастика с присущей ей гиперболизацией и гротеском может довести общественную ситуацию до логического завершения, обнажив саму сущность цивилизации «полых людей».
Для понимания общественной позиции писателя важен рассказ «Сезон мутантов». Повествование ведется от лица добропорядочного обывателя, рассказывающего о мутантах — странных существах, отличных от всех, по его словам, «обычных людей». Цветной, иноверец, инородец, наконец мутант — каких только уничижительных характеристик не придумали «обычные люди» для тех, кто хоть чем-то не похож на них! История цивилизации история борьбы за равноправие всех людей независимо от цвета кожи, вероисповедания, национальной принадлежности. Показатель уровня цивилизованности, просвещенности общества, его культуры — отсутствие границ между различными группами его членов, уничтожение деления на «высших» и «низших», на «обычных» и «необычных». Эта мысль, столь важная в контексте общественной жизни Америки, в течение столетий страдающей от раковой опухоли расовой сегрегации, не раз повторяется во многих произведениях.
Генри Каттнер в известном цикле рассказов о семействе Хогбенов с насмешкой писал, как обыватель относится к тем, кто не похож на него. Роберт Силверберг идет дальше своего старшего товарища по «фантастическому цеху» и показывает будущее, когда социальная ксенофобия становится пережитком. По словам рассказчика, «за последнюю сотню лет мы избавились от множества предрассудков… Теперь, кажется, мы научились принимать людей такими, какие они есть, даже тех, которые на нас не похожи. Теперь мы даже принимаем людей, которые не совсем люди. Как мутанты».
Сезон мутантов — символическое обозначение этого этапа в развитии человечества, когда в основе поведенческого модуса человека утвердится, наконец, принцип терпимости, когда воцарится новый тип человеческих отношений. Не о них ли мечтал Роберт Бернс:
Космические полеты, обживание далеких миров — непременная черта мира будущего в фантастике. В произведениях Силверберга на эту тему не часто встретишь «малый джентльменский набор» космической оперы — от похищенной инопланетными злодеями земной красотки до спасающего ее лихого «странника по звездам». Для писателя космос не просто место, где разворачиваются увлекательные приключения («закручивает» писатель сюжеты мастерски!), а своего рода испытательная площадка, полигон для проверки человека на психологическую, нравственную прочность.
Освоение космоса — это непрерывная цепь непредвиденных обстоятельств, аварийных ситуаций, возникающих по самым разным причинам (а чаще всего — вследствие совокупности их). Мир космоса суров, он требует от людей, дерзнувших вторгнуться в него, мобилизации всех сил, отваги, присутствия духа, умения в самом сложном положении принять оптимальное решение. Люди, осваивающие иные миры, живут и работают в сложнейших условиях, претерпевают лишения. Без взаимовыручки, взаимного доверия, дружбы трудно выжить вдали от родины. И нелепым анахронизмом выглядят в рассказе «Тру-ру-ру-ру», герои которого несут вахту на лунной базе, косность администрации Америки будущего, требования чиновников с Земли обязательной бюрократической отчетности.
- Предыдущая
- 2/114
- Следующая
