Дети любви - Мэй Сандра - Страница 29
- Предыдущая
- 29/30
- Следующая
Ханна застенчиво приблизилась и протянула Морин и Мэгги маленький розовый сверток, перетянутый золотой лентой.
– Это от меня. Соль для ванны. Она старинная, это точно. Тетя Сью подарила мне ее три года назад, а папа отобрал и не велел трогать, потому что это для взрослых. Я дарю ее вам. Понюхайте, как пахнет!
Морин растроганно приняла сверток и поцеловала довольную девочку в щечку, а Мэгги мужественно поднесла подарок к носу и с наслаждением принюхалась – хотя резкий химический запах едва не свалил ее с ног.
– Спасибо, Ханна, мы обязательно примем ванну с твоим подарком.
Рози хмыкнула.
– Ладно, у вас есть чем заняться, а я пошла вниз. Руководить!
Ханна залезла на диванчик и с интересом смотрела, как Морин и Мэгги раскладывают на широкой кровати платье, шелковые перчатки и тонкое белье. Потом она безмятежно поинтересовалась:
– Мэгги, а ты папу любишь? Я потому что думаю, что ты должна знать. Папа-то тебя не любит.
Мэгги замерла, а Морин села на кровать и осторожно спросила:
– А… почему ты так решила, Ханна?
– Он сам сказал. Нам с Джозефом. Что они с Мэгги должны пожениться, потому что так будет лучше для всех. Что тебе нужен дом, нам с Джо мама, а папе – жена. И что мы все будем жить хорошо. Вообще-то это правда, потому что нам с Джо Мэгги понравилась, а папа говорит, она хорошенькая. Но раз ты еще кого-то любишь, то будешь несчастливая.
Мэгги с трудом смогла проглотить комок, неожиданно вставший в горле.
– Это… папа сказал, что я люблю… кого-то другого?
– Не-а. Я не думаю, что он заметил. Джо точно не заметил, он ведь мальчик, а мальчики глупые.
– Заметил что?
– Как ты и тот дядька на мотоцикле смотрели друг на дружку. Ну, когда он пришел к нам домой, когда ты руку поранила. Вы смотрели, как мама и папа раньше смотрели… до того, как мамочка умерла. А потом папа сказал, что никого больше не полюбит. Я слышала. Как ты думаешь, может, у него получится?
– Я думаю, он сможет, он просто не пробовал…
Морин отчаянно пыталась помочь сестре выйти из трудного положения, но бесхитростная Ханна легко рушила все ее комбинации.
– Он Сью сказал, что научится тебя любить, но я думаю, учиться-то трудно, а любовь не должна быть трудной.
– Ну почему, иногда бывает… Папа говорил обо мне со Сью?
– Ага. Не совсем, то есть. Просто Cью узнала о свадьбе и сначала вышла из себя, а потом сошла с ума, а папе она тоже нравится, даже очень.
Морин не верила своим ушам. Мэгги тихо спросила:
– У папы и Сью… Они… Он за ней ухаживал?
– Не-а. Папа всегда следит, чтобы все делать прилично и правильно, а Сью из этого… как его… пир… пирсанала! И еще он немножечко думает, что она сумасшедшая, потому что одевается и говорит, как клоун. А вообще-то она симпатичная, как ты думаешь?
– Да. Думаю, очень даже.
Ханна вздохнула и подытожила с обезоруживающей прямотой:
– Жаль, что папочка женится не со Сью, а с тобой. Я-то тебя ужасненько полюбила, но ведь тебе будет плохо, и папе тоже, и Сью. И тому дядьке с мотоциклом.
Голос Рози раздался очень вовремя.
– Ханна, детка, помоги мне внизу. Пусть девочки спокойно примут душ.
Ханна слезла с диванчика и побежала к двери, не подозревая, что отставляет позади себя выжженное пространство. Мэгги сидела, бессильно уронив руки на колени и невидящими глазами смотрела в пространство. Морин боялась посмотреть на сестру.
– Чем это так… пахнет?
Рози с подозрением оглядывалась по сторонам. Морин смущенно улыбнулась.
– Это… боюсь, это от нас.
– Вы что, после душа валялись в куче компоста?
– Мы обещали Ханне, что воспользуемся солью… Вот и приняли ванну с ее подарком.
– О господи!
В дверь кухни просунул голову распорядитель свадьбы.
– Прошу прощения, милые дамы, но все уже готово, и мы можем начинать…
Мэгги мрачно буркнула:
– Спасибо…
Рози погрозила распорядителю пальцем.
– Не смей подгонять меня, Джепп! Мэгги, милая, ты уверена, что не хочешь торжественно спуститься со ступеней, как бы с небесных высей, вместо того чтобы банально выйти из кухни, когда запоют «Се Невеста грядет»?
– Уверена. Во-первых, я хочу простую, скромную церемонию. Ты, Рози, и так превратила этот день во вселенский праздник. Розы, свечи, горы еды, толпы гостей…
– Должна же я получить хоть какое-то удовольствие!
– Во-вторых, я не смогу спуститься по лестнице, потому что едва могу ходить в этом платье. Нет, изящно дефилировать по абсолютно ровной поверхности могу, но лестница исключена.
Лицо распорядителя просияло.
– Отлично. Значит, я даю вам еще пять минуточек собраться с духом – и начинаем!
Мэгги мрачно кивнула. Последние два часа она провела в мучительных размышлениях о том, что сказала простодушная маленькая дочь Бена. Не совершают ли они с Беном ошибку, не поторопились ли они с выводом, что так будет лучше для всех?
Она, Мэгги, принимает его предложение, чтобы одним махом приобрести и дом, и мужа, и готовую семью. Но Бен не любит ее, она не любит его, а ведь он мог бы еще найти свое счастье, если бы попробовал хоть на время забыть о самодисциплине… И Сью Болинжер… Не разбивает ли Мэгги ее сердце, сама при этом не испытывая ни радости, ни боли, совсем ничего?
Можно было бы отменить свадьбу (Бен будет сконфужен – это так неприлично!) и дать всем шанс найти свое счастье… Кроме нее самой, разумеется. Потому что отмена свадьбы в ее ситуации означает одно: ей придется уехать и начать все с нуля. Страшно даже не это: она не может находиться далеко от Чико Пирелли. Почему-то даже мысль о том, что они просто живут в одном городе, успокаивает, а на новом месте у Мэгги не будет совсем никого…
Телефонный звонок заставил всех нервно подпрыгнуть, Рози энергично выругалась и схватила трубку.
– Але! Я вас внимательно! Говорите! Ах, это ты, сын змеи и отца всех грехов… Да. Да. Да. Что? ЧТО?! Поняла… Сейчас… Не ори на меня, придурок!!! Целую.
Рози аккуратно положила трубку и повернулась к Мэгги и Морин. Лицо ее медленно заливал румянец, а глаза предательски блестели.
– Морин… Мэг, детка, ты только не волнуйся, но… Это Дик звонил… Чико Пирелли сейчас, в данный момент, находится перед полицейским управлением. Он явился добровольно, и Дик говорит, на сегодняшней пресс-конференции он публично признался в связях с мафией и снял свою кандидатуру…
Мэгги застыла. Слова окружающих доходили до нее с трудом, словно сквозь толстый слой ваты…
Рози усмехнулась и закончила:
– …А еще он попросил у одной девушки прощения. И сказал, что был полным идиотом. И знаешь, что я думаю по этому поводу? Чтобы вымыть дом, надо извозиться в пыли. Чтобы отмыть репутацию, надо перекидать горы дерьма, прости мой французский. Чико не тот, кому я доверила бы воспитание своего первенца, но он тебя любит… Иди, дорогуша, и будь счастлива.
Мэгги посмотрела на Морин и Рози безумными и счастливыми глазами.
– Но как же… Бен, дети…
– Если ты о Бенжамене Кранце, то не беспокойся. Он отличный парень, все такое, но твои переживания вовсе не ранят его самолюбие. Он прекрасно знает, что жену отхватил дуриком, и ты ему ничего не должна, с его стороны никакой самоотверженной любви…
– Он умрет от ужаса! Такой скандал…
– Ох, что-то мне подсказывает, не особенно он и расстроится. А дети все равно не относятся к этому всерьез. Ты ведь останешься их другом?
– Но ему надо сказать…
– Он занят, говорят тебе!
С этими словами Рози поманила Мэгги к двери и приоткрыла ее.
Посреди чулана Бен Кранц растерянно и нежно обнимал Сью, а та негромко завывала, пачкая губной помадой белоснежную рубашку жениха и размазывая по зареванному и совершенно распухшему лицу слезы. До подслушивающих донеслись голоса:
– …я же не думал, Сью, милая, ну не расстраивайся, я был уверен, что я тебе совсем не нравлюсь…
– …отравлю ее, змею тощую, у-у-у! Бен, Бен, как мне жить без тебя, Бен…
- Предыдущая
- 29/30
- Следующая
