Тёмный маг. Книга 13. Странный путь - Ключевской (Лёха) Алекс - Страница 6

– Иди, Рома, – Рокотов развернул его лицом к двери, но Гаранин упёрся, пытаясь одновременно ослабить галстук. Он никогда не носил эти удавки и чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. – Рома, ты заместитель Димы, и в его отсутствии именно на тебе лежит ответственность, в том числе и за такие заявления.

– Нет, вы не можете так со мной поступить, я… – кому-то надоело ждать, и Роману придали ускорение, втолкнув в зал. Сам Рома не поручился бы, что это сделано не с ноги. – Сволочи, – прошипел он, выпрямляясь и делая шаг к трибуне с огромной кучей микрофонов. – Гаранин, вторая Гильдия, – выпалил Рома, когда его ослепила вспышка фотокамеры.

Воцарилась тишина. Снова вспыхнула камера, и на груди стоявшего перед журналистами офицера вспыхнуло Око Гора с оскаленной мордой волка вместо зрачка.

– Так, давайте с начала, – в наступившей тишине голос Романа прозвучал набатом. – Роман Гаранин, заместитель начальника Государственной Службы Безопасности Российской Республики.

Это словно послужило сигналом. Зал взорвался от десятков голосов, перебивающих друг друга.

– Марина Лаптева, «Первый новостной», – хорошенькой журналистке удалось пробиться вперёд, и теперь она кричала, размахивая микрофоном. – Как так получилось, что вы, Роман Георгиевич, стали сотрудником Службы Безопасности? Разве это не является прямым нарушением устава Гильдии?

– Мы говорим не о Гильдии, Марина, – сухо прервал её Роман. – Я хочу сделать заявление по поводу захвата заложников в кафе…

– Этот захват как-то связан с тем, что вы сменили сферу деятельности так радикально? – какому-то парню удалось перекричать Марину, которую он просто оттеснил в сторону.

– Вы в своём уме? Как захват заложников в кафе может быть связан со мной? – Рома почувствовал, как начал волноваться источник, и даже кольцо переставало справляться с этим бурлением.

– Но ведь не просто так именно вас хотел слышать в качестве переговорщика главный террорист…

– Они его сейчас похоронят, – Литвинова сжала кулаки. – Роман Георгиевич – это не Дмитрий Александрович, он не умеет осаживать слишком наглых просто словами.

– Ты можешь ему помочь? – резко спросил Залман. – Иначе это печально закончится. Чёрт, Дима! Ну как же ты так не вовремя сорвался.

– Я… – Женя снова сжала кулачки и посмотрела на Шехтера, который ей ободряюще улыбнулся. – Да, я помогу, – и она решительно вышла в зал, подходя к Роману. – Господа, у нас весьма ограничено время. Никто не задержится здесь ни на минуту после отведённого пресс-конференции часа. Вопросы только по существу! Не забывайте о соглашении прессы с Гильдиями. Екатерина, – и она указала рукой на какую-то журналистку.

В зале восстановилась относительная тишина. Все прекрасно знали Женю и понимали, что она очень быстро развернёт их всех на выход, если что-то, по её мнению, пойдёт не так. И кто посоветовал Наумову эту пиранью пригласить на работу?

– Роман Георгиевич, это правда, что в захвате террористов вы принимали участие не как сотрудник СБ, а как глава второй Гильдии? – выдохнула в микрофон Екатерина, и глаза Литвиновой сверкнули.

– Владимир, – тут же прервала она журналистку, не дав Роману даже подумать над возможным ответом. – И, господа, это последнее предупреждение.

Дальше пресс-конференция пошла более предсказуемо. Женя умело выбирала в толпе журналистов наиболее адекватных, если это слово было вообще применимо к этой братии. Рома слегка расслабился и через пятнадцать минут отступил в тень, а потом и вовсе сбежал, оставив Литвинову общаться с коллегами.

– Как Дима справляется? – задал он риторический вопрос, срывая с себя ненавистный галстук и расстёгивая верхние пуговицы на рубашке.

– Он глава СБ и глава Семьи, – ответил ему появившийся наконец Эдуард. – Это входит в его обязанности – справляться со всем.

– Не хочу быть главой Семьи, – Роман содрогнулся от такой перспективы. – Правда, что ли, следилку на Диму поставить, – пробормотал он и направился к своему кабинету.

Эдуард только головой покачал и принялся внимательно наблюдать, как ведёт пресс-конференцию Литвинова, отслеживая и запоминая каждый нюанс. Это была для него совершенно новая тема, и он старательно пытался в ней разобраться. Как показала практика, в жизни может всякое пригодиться.

За отведённое Ромкой время мне предстояло пережить множество неприятных моментов интенсивной терапии, включая пресловутый душ Шарко, правда, без электрофореза, но и этого мне мало не показалось. Я трепыхался, как курёнок, довольно вяло отбиваясь от этих маньяков в белых халатах. Когда же Ахметова с улыбкой палача, застывшей на лице, пригрозила мне смирительной рубашкой и более радикальными методами лечения, я уже безропотно отдал себя на растерзание коновалам.

При этом я поймал себя на том, что завидую, и отнюдь не белой завистью, Лео, которого Ромка притащил практически сразу. Демидов теперь спал на соседней койке, издавая мощный, совсем не аристократический храп, вгоняя меня в состояние то чёрной меланхолии, то неконтролируемой ярости.

Чем лучше мне становилось физически, тем хуже делалось морально, и под конец моих мучений я уже не мог находиться в одной палате с Демидовым, потому что от него несло крепчайшим перегаром, вызывая тошноту и головную боль.

– Почему вы над ним так не издеваетесь? – ткнул я пальцем в сторону своего подельника и собутыльника в одном флаконе. В голове стоял гул, постепенно сходивший на нет. А моё настроение стремительно падало и грозило погрести под собой неудачников, рискнувших попасться мне на глаза. Зато боевой настрой и твёрдое решение больше никогда не пить росло в геометрической прогрессии.

– Потому что никто не просил о таких радикальных мерах возвращения Леопольда Даниловича в строй в ближайшее время, – улыбнулась мне миловидная медсестра. Я, кажется, видел её в Республиканской больнице во время обучения. Она за эти несколько лет нисколько внешне не изменилась, и у меня закрались подозрения, что ей явно не восемнадцать лет, на которые она выглядит. Что они там в этой больнице делают, из-за чего перестают стареть?

– Значит, я сейчас вас об этом попрошу, – и я вернул ей улыбку, подозревая, что она больше походила на оскал. – Даже нет, не так. Я вам прикажу это сделать, и буду ждать в своём кабинете адекватного начальника отдела разведки через три часа.

Моя новоявленная сотрудница кивнула и вышла из палаты, надеюсь, чтобы доложить Ахметовой о приказе начальника СБ, находившегося сейчас не в самом радужном расположении духа. Взяв свой телефон с прикроватной тумбочки, я набрал номер Эдуарда.

– Эд, сбор всех начальников отделов в конференц-зале через десять минут, – отдал я короткое распоряжение и встал на ноги, одеваясь в чистую, специально принесённую мне одежду. Это был какой-то довольно дешёвый костюм из тех, что я скопом приобрёл в ближайшем супермаркете во время активной фазы ремонта.

Поморщившись, я разложил по карманам все вещи, вынутые заботливыми сотрудниками из той одежды, в которой меня притащил сюда Ромка, и вышел из кабинета, направляясь в конференц-зал.

Меня уже ждали. Ворвавшись в зал, уже освобождённый от журналистов, я громко хлопнул за собой дверью и предстал перед собравшимися трезвым как стеклышко и свежим как огурец. И это обстоятельство почему-то не улучшило моё настроение. Я ненавидел Ромку и всех, кто поддержал его инициативу отдать меня на опыты в целительский отдел.

– Это что? – я указал рукой на стеклянный стол. Несмотря на мои приказы, его никто до сих пор не удосужился поменять. Все перестали тихонько переговариваться и подняли головы, оценивающе разглядывая меня с головы до ног.

Глядя на их серьёзные сосредоточенные лица, мне сразу же захотелось сказать какую-нибудь гадость, но я сдержался. Подойдя к своему месту во главе стола, я не сел, а остался стоять, чтобы получить хоть какое-то моральное преимущество, возвышаясь над ними.