Во имя рода (СИ) - Коткин Андрей - Страница 27

…И малюсенькая, чисто экономическая выкладка, для, так сказать, еще большей гордости. В прейскуранте цен Вятского городского ритуалиста, в контору к которому я как-то заглянул во время своей воскресной вылазки, этот отнюдь не самый простейший ритуал, в однократном его исполнении, стоит сто пятьдесят целковых. Золотом, разумеется. Я же его уже для каждого из нас за эти полгода успел провести чуть ли не по десятку раз, причем, на расходники потратил в буквальном смысле копейки. Вот и считайте полученную экономию. Не мудрено, что вполне себе обученный простейшей арифметике третьеклассник меня зауважал.

По достижении родного дома, первым делом, едва переодевшись в домашнее, я отправился к островку нашей магической растительности. С наступлением теплого сезона все горшки с выращиваемой ею зеленкой бабушка вытащила в сад, установив кольцами вокруг единственной купленной мной пирамидки, как и в лавке алхимии источающей вокруг себя не сильно концентрированные клубы маны. Между прочим, эта штуковина — очень дорогое приобретение, потому пока всего одну и купил. Восемьсот рублей золотом! Остальную, недостающую ману бабуля добивала перестановкой горшочков с толстянкой и эпизодическим призывом хоть сколько-то сильных природных духов.

Определенно, через год — два, как только поднакоплю еще силенок и хоть какого-то опыта в артефакторике, подобный артефакт станет для меня одной из первоочередных целей для копирования. В принципе, на первый взгляд, в этом нет ничего невозможного: я уже изучил, там всего две печати, выгравированные на тоненькой яшмовой пластинке-основании. Одна из этих печатей — просто графически выполненный заклятие-ритуал поглощения маны. Один из самых простейших, мы его уже в первом классе изучили. Другая печать, правда, отвечающая за дозированное распыление маны, намного сложнее. Ну, и сменный кварцевый накопитель, собственно и имеющий форму пирамидки, своей нижней поверхностью являющийся одновременно точкой сопряжения этих двух печатей.

Именно для того, чтобы заменить этот практически пустой накопитель на запасной, заполненный мной до предела, я сюда и пришел. Весь последний месяц, отказавшись от сдачи маны за деньги, сливал ее туда. Впрочем, денег, недополученных за это дело, нисколько не жаль: хоть мой резерв за прошедшие месяцы и увеличился более, чем втрое, все равно доход со сдачи маны, по сравнению с ценами на магические товары и услуги, представляется ничтожным. Да и, если нам удастся вырастить еще один урожай живосила, все потраченное вернется сторицей.

А вот заменив пирамидку-накопитель, я уже пошел прямиком на кухню. Бабушка там, едва только завидела меня на пороге, затеяла на скорую руку жарить мои любимые блинчики. Но даже и без блинчиков, моя душа просто-таки рвалась вновь погрузиться в атмосферу единения с единственным моим родным человеком. Соскучился.

— Как же ты, Сашка, начинаешь на отца своего походить, — украдкой промокнув внезапно заслезившиеся глаза, объявила бабуля, наблюдая за тем, как я со здоровым аппетитом уминаю приготовленное ей лакомство. — Коля, сынок, тоже первым делом стремился хоть как-то улучшить наше положение. Потому и в тот злосчастный поход, к древним шаманским курганам, подписался идти. И жену тоже по себе взял. Хозяйственную. Очень они мечтали Трофима моего вылечить и род Огневых организовать по-настоящему.

— Бабушка, а расскажи мне про них, — попросил я, чувствуя, как у меня самого вдруг перехватывает горло. — Ты как-то говорила, что они, перед тем, как исчезнуть, были уже совсем состоявшимися магами. Они где-то учились?

— Ну, как магами, — принялась вспоминать бабушка, уже не таясь вытирая тыльной стороной ладони со щек пролегшие там мокрые дорожки. — В тех же даже обычных баронских дружинах полноценные маги, помимо трех-пяти минимум второуровневых заклинаний на защиту, нападение и еще чего-нибудь в поддержку, обычно дополнительно владеют и несколькими развитыми профильными навыками или заклинаниями ремесленного характера. Ну, там, работа с металлом, рецепты алхимии с артефакторикой или заклинания для роста растений какие-нибудь. Даже разругайся с сюзереном и уйди эти маги из дружины, без куска хлеба точно не останутся.

— А отец с мамой? — Поторопил я бабушку с переходом от практически общеизвестного положения вещей к интересующей меня теме.

— А Колю мы, с Трофимом, сами учили. Я — что помнила из камланий моего отца и охотничьих хитростей, муж — тем немногим боевым заклинаниям, что он смог почерпнуть во время службы клану Хабаровых. Ну, и еще Трофим ненадолго смог его пристроить в ученичество к Ерофею Кондратьеву, отставному по-настоящему обученному магу, с которым служил по молодости. Денег тогда у нас уже почти не оставалось, потому ничего слишком уж серьезного Ерофей ему показывать не стал. Но по одному заклинанию второго уровня на атаку и защиту все же научил… — голос бабули дрогнул и затих. Было видно, как больно ей давались эти воспоминания. — Как счас помню, вернулся, гордый такой, сразу же принялся хвастаться. Петуха нашего задиристого так наподдал воздушным ядром, что перья по всему двору летали….

— А…. А мама какой магией владела? — Продолжил выпытывать я, пользуясь столь редким моментом. Как-то не слишком любила бабушка рассказывать о прожитой жизни и оставленных ей в прошлом близких людях. Помимо общих сведений о том, что мои родители оставили меня, еще двух лет мне не исполнилось, ей, с больным дедом, на попечение, после чего пропали где-то в Алтайских горах, знал я по этой теме крайне немного.

— Твоя мама, Сашка, была из семьи потомственных следопытов. Всякие охотничьи хитрости еще лучше меня знала, из лука зверя в глаз целила. А еще она тоже у Ерофея дополнительное обучение магии воздуха проходила. Именно там Коля с ней и познакомился. — Наконец-то бабуля смогла управиться с охватившими ее чувствами и продолжила рассказ.

— А у нее кто-нибудь из родни еще остался? — Не удержал я на языке внезапно посетивший меня вопрос. Об отце бабушка рассказывала редко, но о родственниках по моей материнской линии у нас толком никогда даже слова не заходило. Знал только, что других моих деда с бабкой в живых уже не осталось. Их дом попал под случайный магический удар во время разборок каких-то залетных не то бандитов, не то аристократов.

— Старший брат, Олег, твой дядя, служит в пограничной страже где-то в землях самоедов. Нина рассказывала, что он, подписав контракт с армией, больше к родителям даже носа не казал. Какая-то размолвка у него с их отцом, вроде, случилась….

М-да, интересный вечер воспоминаний получился. Бабушку словно прорвало. Очень много всяких отдельных историй про детские и юношеские годы моего отца рассказала. Ну, и про свои отношения с моим дедом тоже. Самое обидное, что, если бы только Хабаровы пожелали, все мои родные до сих пор были бы живы: после проведенных ей камланий проклятие, полученное дедом, оставалось пакостным и трудноснимаемым, но на какое-то время заметно ослабело и притихло, и при известных расходах на ингредиенты для очистительных ритуалов снять его было вполне реально. А при выздоровлении деда и отцу с матерью не пришлось бы участвовать в той авантюре, из которой они не вернулись. Ненавижу Хабаровых!

Внезапно оловянная ложка, черенок которой я изо всех сил стиснул в руках, начала покрываться все усугубляющимся белым налетом, пока жалкие остатки еще сохраняющего свою структуру металла не упали с негромким стуком на столешницу передо мной. Аж сам испугался. Это уже не какой-нибудь самопроизвольный сглаз у меня вдруг получился. Самое настоящее спонтанное заклятие из раздела темной магии, сотворенное на пике отрицательных эмоций. Причем не из слабых. Окажись поблизости кто-нибудь из этого уродского рода, никакие защитные артефакты не спасли бы его от смерти.

Хех, кажется, все же отвык я от простого ничегонеделанья. Ну… почти ничегонеделанья, тех же действий по хозяйству для меня никто не отменял. И, ставшей уже традиционной, утренней тренировки с распеванием мантр тоже. Но в целом, в этот короткий период в начале лета, когда все посадочные работы по огороду уже выполнены, а дары леса в виде грибов и ягод еще толком не народились, у нас в поселке наступает недолгая тишь и благодать.…Потому, по прошествии двух дней, к позвавшему меня в гости Святославу Мартынову я бежал даже в некотором предвкушении.