Механизм Времени - Валентинов Андрей - Страница 14

– Значит, в Эльсинор?

И – прорвало. Заговорили разом, быстро, торопя друг друга. Голоса, отличные вначале, с каждым мгновением становились все более схожими. Звуки сливались, пулями летели слова:

– Почему в Эльсинор? Лаборатория, запасы, архив, склад... Филон уверен, что доберется первым, значит... Ослов и ученых в середину! Братец, ты нужен в Копенгагене, сиди и пиши письма!.. Королевская канцелярия пишет!.. Нет, старина Торвен, Эльсинор я им не отдам. Прятаться не стану... Инвалидная команда – в штыки!.. Ерунда, главное – маневры... Банка хоть заряжена? Что значит – «в процессе»? При Ватерлоо Груши тоже был «в процессе»...

Гоблин в недрах камина опомнился и стал подслушивать. Смысл ускользал, отскакивая от мохнатых ушек. Промучившись пару минут, гоблин сдался – и нырнул в угольную пыль. Ну их всех!

– Король узнает – без голов останемся. Хорошо, хоть четвертование отменили... Введут снова – персонально для академиков... Лучше без голов, чем... Волмонтовича довезем? Совсем никакой... А пироскаф на что? Наши датские пироскафы – самые пироскафные... Живьем в Банку залезешь, но чтобы к вечеру!.. Склад, склад береги!.. «Марш вперед, трубят в поход, Смерти волонтеры...» Ты еще «Марсельезу» спой...

– В Эльсинор?

– В Эльсинор!

Хлопнула дверь. Шаги на лестнице – дальше, глуше... Матушка Тишина осмелилась вернуться в свои владения. Заглянула, осмотрелась. Осмелела. Пустая комната, сдвинутые стулья, рухнувшая стопка папок на зеленом сукне.

Тихо-тихо.

– В Эльсинор? – офицер на портрете шевельнул губами:

Старый вояка тоже читал «Фауста».

Датчане должны быть благодарны Вильяму Шекспиру – за Гамлета, принца Датского. И незачем трясти старыми пергаментами, доказывая, что подлинная история Амелета, сына Хорвендила, лихого и хитрого викинга, рядом с шекспировской не лежала, не сидела и даже призраком не бродила. Невелика беда – по сравнению с тем, что англичане с собственным Артуром-королем сотворили.

Зато помнят и помнить будут.

Дания, Эльсинор, Гамлет – коротко, а словно целый мир увидел. Шведы, соседи злокозненные, подобного не удостоились, как бы ни пыжились с Карлами Не-Упомнишь-Номеров. И в житейском плане – чистая прибыль. Северное море – обжитой дом. Отчего бы не сесть на корабль да не сплавать прямиком в славный Эльсинор? Не прикоснуться к влажным камням, еще хранящим драгоценное эхо:

Заодно и хозяев порадуешь. Щедрый гость – великое благо. Спасибо, Шекспир, Потрясатель Копья! Ты знал толк в публике – за что денежки несет, кому в кассу ссыпает...

Торбен Йене Торвен надвинул шляпу на брови, зябко повел плечами. Застегнул верхнюю пуговицу сюртука. Подвела Королевская обсерватория, погорячилась с прогнозом. Был зюйд-зюйд-ост – и нет его. С полудня – устойчивый норд. Тучки, а на горизонте – тучищи.

Не дай бог, дождь подвалит, а с ним – шторм.

Эресунн – узкий пролив между датской Зеландией и Западной Швецией – покрылся мелкой противной рябью. Пироскаф «Анхольт» бодро шлепал колесами, дыша оптимизмом и угольной пылью. До цели – вожделенного Эльсинора – оставалось полчаса тихим ходом. Можно берегом полюбоваться, поразмышлять о странностях бытия. Скажем, о том, что Эльсиноры сами по себе не возникают, не растут среди камней.

Хорошо Шекспиру – взял и придумал.

Квадратная громада крепости по левому борту украсилась белым дымком. Секунда, другая, и море вздрогнуло – звук выстрела нагнал пироскаф. Ничего страшного – стреляли один раз. Цитадель Кронборг слала весточку резвому «Анхольту». Вижу, мол, стою на страже. А ты, малыш, плыви с богом, шевели колесами. Вот если бы я, крепость, дважды пальнула, тогда дело иное.

Третий выстрел – прицельный.

Темный страшный Кронборг и был настоящим Эльсинором. Драматург, не особо задумываясь, переименовал цитадель, дав ей имя соседа-поселка. Тот, правда, тоже никакой не Эльсинор, а Хельсингер. Но что с барда-англичанина взять? Если задуматься, вышло наилучшим образом. Приезжих ротозеев сперва можно в Кронборг свозить, дабы мрачным величием прониклись. Тюрьму крепостную показать – действующую, с живыми заключенными. Впечатлились? А теперь – гвоздь программы: весельчак-Хельсингер с его тавернами-кофейнями!

Как у Гамлета:

Хотя попадаются знатоки-буквоеды, язвы ходячие. Вопросы задают. Кронборг – одно, поселок – иное... А Эльсинор, простите, где? Настоящий, из трагедии? Того и гляди, деньги назад стребуют, по всей Европе ославят.

Конфуз!

Лет десять назад, когда Дания только-только очнулась после военного лихолетья, этот вопрос обсуждали всерьез. Давний знакомец Торвена, офицер с портрета, собрал в Амалиенборге умников-разумников: дайте совет! Гости к нам едут, а Эльсинора-то и нет.

Непорядок!

Зануда сидел тихо, слушал. И не выдержал. Нет? Что значит – нет? Будет! Построим! В лучшем виде! В ответ дернулся ольденбургский нос – Его Величество изволили кисло ухмыльнуться. Сам не дурак, майне герен, такое даже королю доступно. Средства откуда взять предлагаете?

Дания, увы, банкрот.

О чем после совета разговаривали король и гере Эрстед, никто не узнал. Но именно секретарю Королевского общества был пожалован в пожизненное владение славный замок... Какой? – естественно, Эльсинор. С правом и обязанностью оный восстановить и украсить, дабы организовать там музей. И – боже храни нашего доброго Фредерика!

Эльсинор, пожалованный Его Величеством, гере Эрстед с Занудой искали целую неделю. А кто ищет, тот всегда найдет. Вспомнив прошлое, Торвен приосанился, глянул вперед, на серую рябь пролива. Свежо! Хорошо, сюртук надел. Июнь – июнем...

– Скучаем, лейтенант?

Андерс Эрстед подошел к борту, взялся за поручень здоровой рукой. Кивнул в сторону черной закопченной трубы:

– Как тебе технический прогресс? Нравится?

– Нет.

Зануда плавать не любил. А любоваться предпочитал парусами.

– Мне тоже. Клепают, как при Фултоне! Котел и два колеса, никакой выдумки. А ведь еще Джон Фитч строил «Коллект» с гребным винтом. Почти сорок лет назад! Ничего, год-два – и Николя Карно им всем покажет! Говорили мы с ним в Париже... Он такое, лейтенант, придумал! Пар – вчерашний день. Нужен движитель экономный, мощный; движитель для Будущего...

Не договорил, резко выдохнул:

– Это если...

Уточнять не стал. И так ясно. О Будущем – завтра, если оно настанет. Пока же инвалидная команда без всякой славы отступала. Андерс ранен, Волмонтович лежит пластом в каюте, китаянка при князе – сиделкой. Довезем ли?

Зануда прикинул шансы, поморщился:

– Ты Карно предупредил?

– Конечно! И его, и остальных. И Галуа предупреждал. Что толку? Оборона – смерть. Нельзя вечно прятаться, каждый час ждать удара. Моя семья – в Германии, и дети брата – тоже; переписываемся чуть ли не тайно. Честно говоря, до последнего дня не верил. Филон... Он с якобинцами порвал, потому что крови не хотел! Если бы сам не сказал, не объявил войну...

Гере Торвен глядел в небо – мутное, заросшее неопрятной плесенью облаков. Чудит полковник! Войны сейчас не объявляют. Несовременно; моветон. Иногда ему казалось, что Эрстеды – пришельцы из любимого «романтиками» Средневековья. Старший тоже хорош! – рвался в бой. Насилу удержали, спрятали в надежном убежище: пиши коллегам, дабы головы берегли, поджидай Его Величество. Свалится, как русский снег на голову, новости узнает...