Возвращение к истокам (СИ) - Старый Денис - Страница 6

— Подставить этого склавина Суникасу, и пусть гунн растерзает Андреса, — выдала основу интриги Антонина.

— Я намеривался склавина звать к себе в телохранители, в букелларии, — задумчиво сказал Велизарий. — Но сперва я хотел бы выслушать тебя. Поведай, как можно подставить склавина, при этом не допустить возвращения провинции под управление гунна Суникаса

Крепость Дара

16 июня 530 года

Передо мной стояли явно выстроившись для атаки, люди азиатской наружности, опоясанные меховыми шкурками. На секундочку, солнце палило нещадно. Того и гляди можно было получить ожог, если касаться железных доспехов. А они еще и с мехами.

— Вождь, я с тобой! — еще раз выкрикнул поравнявшийся со мной паренек.

Обернулся посмотреть на своего «защитника». Курносый, рыжеватый и весь бывший в веснушках, парень, был невысокого роста, еще не вошедший в силу, даже худощавый. И явно пацан-пацаном. Ну если у меня такие защитники, но мне хана.

— Я нынче, когда узрел, что ты со мной, спокоен! — сказал я через плечо, наблюдая за движениями обнаженных длинных ножей азиатов.

Конечно же, это был сарказм. Но парень выкатил грудь, крепко, до красноты костяшек, сжал нож. Подзатыльник бы ему дать, да прогнать прочь. Но нужно контролировать готовых драться азиатов.

— Стоять! — скомандовал низкорослый азиат, выходя вперед, обнажив ножи.

Остальные вероятные противники попятились назад. Причем еще и головы склонили. Явно уважают этого мужика, косолапого, прихрамывающего на левую ногу. Но вид был такой боевитый и грозный, что я расхотел шутить над «хромоножкой».

— Не гневись, — начал на греческом языке говорить низкорослый воин, с ярким шрамом на левой щеке и косым глазом, рядом с которым тоже был шрам. — Видел я, как ты сразил двух «бессмертных». Это подвластно только сильному воину, любимого богами. Мой воин…

Человек со шрамами посмотрел через плечо. Дождался кивка головой от того, что убил человека, и который за это получил в челюсть от меня.

— Тебе выплатят виру за убийство твоего раба, — продолжил говорить невысокий ростом, но явно высокий статусом, воин. — Не вини воина моего. Вчера на дозоре «бессмертные» убили его брата.

Вот так? Кино продолжается? Похоже что я попал. Год-то какой? Но этот вопрос задавать я посчитал опасным.

— Не стану винить. Выплату за убийство возьму, — сказал я, принимая правила игры.

Низкорослый предводитель отряда, с которым я чуть не схватился, развернулся и пошел прочь, быстро перебирая своими скривленными ногами. А еще и шаря, то ли прихрамывая, то ли все же подволакивая ногу.

Я развернулся. За моей спиной стояли уже не менее пяти десятков воинов. Все равны, как на подбор, с ними дядька… Андрей Дунайцев, то есть я. Впрочем, впечатление, что они похожи друг на друга складывалось от одинаковости одежды, или цвета волос. Хотя были воины и с более темными волосами. Но в основном — светло-русые, в льняных рубахах, с поясами, увешенными всякими мешочками, ножнами, кольцами.

— Вождь, мы тех гуннов помяли бы. Ты учил как, — хорохорился парнишка, так и не отходивший от меня.

Моя «надежда», мой «защитник» — мое чуть улучшенное настроение. С таким воякой уж точно помяли бы всех и каждого. Смешной парень.

— Не хвались идя на рать, а хвались, идя с рати! — изрек я мудрость.

— С чего?

— С рати! — сказал я, не сразу осмыслив некоторое созвучие слов.

— Так я… Не посрамил бы, дрался бы. Военный вождь, то был сам Суникос, предводитель всех гуннов в войске дуки, — сказал рослый мужик из моих союзников. — Он дукой был, покуда не прислали Велизария. Суникос славный воин.

То же мне… Суникус. Суни и откуси! Он дожен быть для меня авторитетом? Я же вождь?

Если называют меня «военный вождь», то это звучит все-таки не совсем, как на языке будущего. Я мог бы перевести даже не как «командир», а что-то вроде… Во! Боярин! Так как это явно и титул и должность. Все же знание языка дает некоторое понимание и о происходящем. Нужно больше переводить слова на русский язык.

— Год сейчас какой? — спросил я.

Пусть что хотят думают обо мне, или просто что прошу напомнить. Но нет уже спасу, нужно узнать главное.

— Это… я не знаю чисел таких, — смущенно сказал веснусчатый парень.

— Как завещал дед Ленин, нужно учиться, учиться и еще раз учиться, — изрек я мудрость.

— А чей дед?

— Вообще всех пионеров, и трудящихся вроде как… Но ты забудь это, — ответил я.

— А ты знаешь лета какие нынче? — спросил я другого рядом стоящего мужика.

— Так шесть тысяч три десятка и восемь. Вот такое лето, — долго думая, но все же ответил мне рослый воин.

И? Какой это год? Хотелось переспросить, как там дела после рождения Христа. Но, судя по оберегам, упоминанию богов, про Иисуса стоит повременить спрашивать. Но это все равно где-то… Древность какая-то.

Каждый человек закрывается от проблем по-своему. Я, порой, и юмором. Но не столько закрываюсь, как не позволяю себе же проявлять волнение. Иначе стоило бы рвать и метать. И того Суникаса за компанию.

Невольно, но я все равно посматривал на небо, ожидая услышать, или увидеть дрон. Смотреть кроме как вверх не получалось. Кругом галдящие люди. Я даже признался себе, что не прочь услышать и гул вражеского беспилотника, не то, что своего. Думать о том, что произошло, становилось все более страшно. Смерти не боюсь, ничего не боюсь, а тут…

— Показывай дорогу, воин! — с сарказмом обратился я к парнишке.

Он подвоха в моих словах не понял.

Стоять здесь, на месте, никакого смысла не было. Мне вообще придется искать смыслы и цели. Без них — никуда. Такой уж я человек. Мне нужно верить в то, что делаю, а не делать то, что диктует ситуация. Мне страна нужна, солдатом которой я буду. Византии? Что-то без энтузиазма. Березок хочется!

Крепость не впечатляла. Издали казалась больше, чем есть на самом деле. Стены ниже, чем могли быть, бойниц не было. Только над воротами возвышалась надстройка, откуда могут отрабатывать лучники. Да тут любую пушку подведи и дел на час. Так что вывод… Артиллерии нет. Но уже по доспехам можно было догадаться, что древность серьезная, как бы не до первых русских князей.

Тут же в голове всплыли те руины, что я видел в последние минуты, как подорвать себя. В той жизни… Да, местность несколько отличалась. Здесь все же больше зелени и растительности. Однако, явно не зима, тут лето, что так же вносило свою долю абсурда в происходящее. Ну была бы это постановка, можно понять многое. Но смену времени года? Вряд ли. Да и возвести крепость? Ради чего?

Значит все происходит на самом деле. И я прав, когда поинтересуюсь годом.

— Ты меня ведешь из крепости? — спросил я у своего сопровождающего.

Кстати, полсотни мужиков, тех, для кого я был военным вождем, плелись следом.

— В наш лагерь, вождь. Или куда ты хочешь идти? — спросил парень.

Я задумался…

— Господь подарил тебе победу. Знай об этом, поганец! Не хвали своих богов, воздай должное Христу! — нам дорогу преградил священник в рясе с крестом.

Он меня поганцем назвал?

Я женщин и священнослужителей не бью. Это принципиально. Но бывают в жизни моменты, когда стоит попуститься своими принципами. Жаль, но не сейчас.

— Примешь ли Христа в душу свою? — пробасил священник. — Прими и сравняйся в силе и славе с ромеями!

Молчу. Я христианин, православный. И веру чту. Мне перекрещиваться не стоит. Да и по всему видно меня не в католики вербуют, или в протестанты. Меня возвратить в лоно православной церкви желают.

— Отче, повремени с этим, — сказал я.

На меня обрушились взгляды. Недовольные со стороны светловолосых людей, удивленные со стороны брюнетов, что были со священником. Я назвал его «отцом»? И это вызвало непонимание? Нужно быть осторожнее, хотя бы с культами и с воинскими традициями. Иначе нарвусь.

Волнения не было. Появилась какая-то лихость, озорство.