Возвращение к истокам (СИ) - Старый Денис - Страница 13

— А что, и не знаешь того? Никогда по вам не пускали стрелы? Я исправлю это! — сказал гунн и заржал.

Такой юмор командующий не понял. Да и другие не спешили веселиться. Я уже понял, что гунны здесь союзники, чуть в сторону отступят, так и враги. Так что шутку я воспринял, как предупреждение.

И мне показалось, или Велизарий смотрит на Суникаса несколько недоверчиво, настороженно, может и зло. И тот не отстает. Тоже зверем то и дело зыркает на полководца.

— Делай, склавин, как предложил ты. И другие пешцы с тобой будут. Только судьба сражения решиться не там… конно нужно разбить персов. Только так, — говорил задумчиво Велизарий.

— Дука, — обратился я к командующему. — Видел я, что на твоем складе есть арбалеты.

— Что?

— Самострелы?

— Что? А я посчитал тебя разумным, — сказал Велизарий.

— А я и есть разумный! — сказал я. — Многие ли с тобой на греческом говорят? Или на латинский перейдем язык? Из луков мои воины плохо стреляют, это да. Но есть…

Я вспоминал, как арбалеты в Древнем Риме назывались… Да, мне нужно было дистанционное оружие. Понятно, что склавины лучше всех могут метать дротики, раз уж это их… наша… специализация. Но как-то мало. А вырастить лучника за день, да что там, за год, не возможно. Это даже я понимаю. Так что…

Я бы и вовсе запросил мечи, топоры, нормальные, а не тростниковые, щиты. Но видно же, что не дадут. Я, как и мой отряд — наемники. У нас свое оружие.

— Ручные манубалусты, — родил я название и даже выдохнул.

— Манубалисты? — переспросил Велизарий.

Он задумался.

— Тебе доставят таких сразу два десятка. Что ты отдашь в замен моему телохранителю Арташесу — ваше с ним дело. Он заведует складом букеллариев, — говорил, будто бы отмахивался от назойливой мухи, Велизарий.

А после командующий подпер кулаком подбородок, локоть поставил на колено, нахмурил брови. Никто не перебивал мысли командующего, не переговаривался. Уважение к Велизарию, как я посмотрю, было на уровне. Суникас усмехался только.

Может гунна развеселил мой диалог с Велизарием? Но мне не понравились эти смешки. Так и хотелось в морду дать. Но какие последствия будут? Гунны тут вторая сила после, собственно, ромеев.

Молчание. Если в будущем в таком случае говорили, что «мент родился». То кто же сейчас рождался, когда молчали девять мужиков? Стражники? Катафрактарии?

Что ж… Все думают, сделаю умное лицо и я, поразмышляю. Хотелось ли мне лезть в пекло сражения? Конечно нет. Так-то оно и хорошо. Сохраню людей. Вот только есть еще один момент: если не участвовать в бою, то не иметь и условных премиальных, и не заполучить долю в добыче в случае безоговорочной победы.

Мне эти сражения ни к чему. Я в общество своих предков хочу. Надоело быть на чужбине. Я уйти хочу, как только это будет возможно. И, как я понял, условный контракт действует только до окончания боя. Ну это только в том случае, если я не проснусь в своем времени и все это только плод фантазии.

А вообще… Тут бы пушку, нет, пять орудий. Ага! И вертолет с нескончаемым боезапасом. Повоевал бы.

Бой… Завтра бой. Готов ли я к нему? Нет. Вижу ли другое решение, как воевать? То же нет. Да и чего стоит безмятежно постоять во время боя в центре, до которого и враг не дойдет. Ведь так?

Крепость Дара

17 июня 530 года

Военный Совет закончился. Я отправился, к своим соплеменникам. При отсутствии русских людей, и склавины — русские. Точка. Я так хочу.

У входа в башню командующего стояли, сбивались в кучки воины. Ожидали своих предводителей. Словно бы из тюрьмы выхожу и братва ждет. Хотя, откуда мне знать такие эмоции. Бог миловал, не сидел.

Но фильмов в будущем насмотрелся. И в хату, как каждый интеллигентный советский, российский, человек, входить знаю как. Социально ориентированный отечественный кинематограф, словно бы готовит каждого гражданина к такому. Шансон вроде бы никто не слушает, но он случайным образом в музыкальных подборках каждого второго россиянина. А менты под «Владимирский централ» слезу пускать умеют.

— О чем договорились? — требовательно спрашивал Пирогост, встречающий меня.

— Я должен отчитываться перед тобой? — грубо спросил я.

Воин застыл, не ожидал такого поворота. Я главный? Да. И вольности в отряде слишком много. И с этим нужно бороться. Постепенно, но необходимо.

— Нет, не должен ты мне говорить. Ты военный вождь, — растеряно сказал Пирогост.

Хламидий… Хламудий… Тьфу ты… Хлавудий было открыл рот, чтобы задать и свой вопрос, но смолчал.

Я специально повысил голос и сказал грубо. Не представляю, что в бою, который судя по всему завтра случится, мы коллективно, чуть не голосованием, будем принимать решения. Слишком много панибратства, если учитывать, что мы — боевое подразделение. И после совместного обеда ситуация могла усугубиться.

А еще нужно же проверить степень допустимого. Если бы я сейчас сказал что-то не так, что точно превышает возможности моего статуса, то понял бы по реакции Пирогоста. Но, нет, его удивление быстро сошло. Воин будто бы подтянулся, стал вести себя смирно. И правильно.

И скоро мы были под навесами в своем лагере. Горели костры, возле самого большого лежали бревна. Я бы тоже полежал, но приходилось сидеть и раздавать указания.

— Зачем? — сокрушался мудр-инженер Доброслов. — Зачем ты, вождь предлагаешь? Нужно сейчас готовить веревки, чтобы скреплять повозки, всю ночь их вывозить и готовить.

Я рассказал о своей задумке. И все бойцы, в общем, приняли. Ведь, действительно, не хотелось стоять под возможным градом стрел, даже если и прикрываться при этом щитами. Но… я уже заметил, что у большинства моих воинов щиты из тростника, обмотанные кожей. Выдержат ли такие?

Есть и другие щиты, явно трофейные, или купленные. Но их мало. И насколько они способны защитить? Большие сомнения на этот счет.

Так что, да… Если оказывается, что дело только в том, чтобы сохранить имущество; и в том, что сделать задумку сложно технически, то я прав. Нужно делать. Жизни людей всяко дороже.

— И как передвигаться станем, если лишимся повозок? — спрашивал Пирогост.

— Велизарий выручит, — соврал я. — Возьму у него повозки.

На самом деле, не уверен, что дука расщедриться. Если мне за победу над двумя персами только женщину пообещали, да еды дали, словно животному. То это не говорит в пользу щедрости командующего. Или же, я опять чего-то не знаю.

— Нет, — сказал Доброслов. — Не буду.

Небольшой круг приближенных посмотрел на меня. Реакцию изучают.

— Будешь, или ты не в моем отряде больше, — жестко сказал я. — Я еще встанешь против меня и я покажу своим воинам новые удары. Понял ли ты?

Мудр убрал надменность, перестал с вызовом смотреть.

— Прости, военный вождь. Прав ты и для того я здесь нахожусь, — повинился Доброслов и опустил глаза.

И только тогда я решил объяснить и привести еще один довод.

— В плане сражения были удары по левую и правую руки, но не по центру. И тогда мы не получили бы добычи. Нам предлагается постоять под стрелами, чтобы получить свою долю! Все! Стрелы стучат по повозкам, а мы получим добычу, — сказал я и вот тогда все поддержали идею с фургонами.

Выждал время. А после жестко сказал:

— Кто будет в моем слове сомневаться, то или уходите, или я того прогоню. А перечить станет кто, то сперва побью, а нет, так и убью. На том слово мое. И если кто против, то скажи сейчас, или не говори никогда, — сказал я и обвел глазами всех, кто был в поле зрения.

Люди промолчали. Ну и хорошо. Прослыть хорошим человеком успею. Тут сделать пару поблажек, и уже хорошо. А вот быть хорошим командиром — это не одно и тоже, чем человеком, без порядка и дисциплины не получится.

— А теперь делитесь на части: одним спать, иным готовить повозки. Но я буду спать, ибо и бился сегодня и… — не стал я договаривать.

Пусть привыкают, что не всегда я буду объяснять свои поступки. Да и было у меня предположение, что больше этих людей не увижу. Вот усну, и все придет в норму. Я в больничке, рядом медсестрички… Красота.