Барон Дубов 12 (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 1

На борту дирижабля «Его Величество»

Некоторое время назад в нескольких километрах от крепости-аула

Несколько часов назад русские войска перешли в наступление по всей линии фронта. Насколько цесаревич знал, мало где войска завязли в сильных боях. В основном сопротивление османских отрядов было сломлено практически мгновенно. Предыдущие недели тяжёлых боёв так измотали их, что сил сопротивляться у тех, кто остался, не было. Большинство боевых соединений основательно потрепало. У некоторых укомплектование солдатами было на уровне тридцати процентов и даже ниже. Об этом успели сообщить первые сдавшиеся в плен.

По всей видимости, османы сделали ставку на то, что они успеют разобраться с крепостью в тылу и захватить детей князя и Императора. А там — заставить их работать на Османскую Империю, что снизит моральный дух русских войск и заставит военачальников идти на уступки.

Но у них ничего не вышло.

Сейчас пехотные подразделения армии и княжеских дружин догоняли ушедший вперёд флот. Последние несколько сотен километров по ним даже ПВО османов не стреляло. Дирижабли летели на предельной скорости, используя дорогостоящие магические артефакты. Они уменьшали сопротивление воздуха, позволяя громоздким судам лететь со скоростью в несколько сотен километров в час. Алексей хотел ударить в тыл основным силам врага. Иначе, если этого не сделать, османы разобьют авангард и прорвут фронт. Остановить их в прямом столкновении русские войска не смогут. Слишком малочисленны.

Алексей знал об этом и сознательно заставил всех пойти ва-банк. Потому что где нет красивых побед, там нет и славы. А какой из него будет Император, если в глазах людей он будет трусом, который никого не победил? И вечно находился в тени своих младших братьев, победивших Саранчу в Польском княжестве. Даже этот выскочка Павел отличился в битве за Краков…

— Выжмите всё что можете из этих машин, — коротко бросил адмиралу цесаревич.

Он находился на капитанском мостике дирижабля и занимал кресло адмирала, который вынужден был стоять рядом. В окнах бронированной гондолы мелькали облака.

— Да, Ваше Высочество, — кивнул адмирал и отдал несколько приказов.

Правда, судно не стало двигаться быстрее, так как и без того шло на пределе своих возможностей. Но не отдать приказ адмирал не мог. А то, чего доброго, цесаревич отправит его на плаху. Алексей знал, что адмирал думает именно так, и это его полностью устраивало.

Нравилось ему упиваться своей властью.

Вскоре штурман доложил:

— Мы приближаемся к точке, Ваше Высочество!

— И без тебя знаю, — покривил губы цесаревич и провёл пальцами по тонким, щегольским усикам над верхней губой.

Пока они летели, он успел привести себя в порядок. Оделся в лучшую броню — парадную, с кучей золотых вставок, — на пояс повесил саблю в ножнах. Ножны были работы лучших гномских мастеров и украшены драгоценными камнями. Причесался и слегка напудрился. Специально выбил одну из прядей волос на лоб — достаточно неряшливо, чтобы люди подумали, что он принимал участие в боях лично. Цесаревич должен выглядеть безупречно, когда будет принимать капитуляцию османских генералов.

Так же он ощущал, что они действительно близки к месту назначения. Маяк из маны горел, как никогда ярко. Всего каких-то дюжина или полторы километров.

— Снижайтесь, — приказал цесаревич.

В животе у цесаревича немного онемело, а затем дирижабль вынырнул из облаков. Внизу шёл дождь, а где-то впереди виднелись следы страшной битвы. В небо поднимались столбы чёрного дыма, что-то горело, но сражение ещё не окончилось. На юго-западе, прямо по курсу «Его Величества», в воздухе парили десятки тяжёлых османских дирижаблей. Их атаковали сотни летающих тварей, с которыми сражались маленькие бипланы. Воздух мерцал от сверкающих нитей свинцовых светлячков. Внизу тоже шло сражение. Османские войска бились с монстрами. И в море что-то происходило, но разглядеть не получалось.

— Немедленно вступаем в бой! — приказал цесаревич.

Вслед за флагманским дирижаблем из туч опустились ещё несколько десятков — с двуглавыми орлами на огромных белых баллонах.

— Ваше Высочество, — подал голос адмирал, стоявший рядом, — силы османов сражаются с монстрами. Может, стоит подождать пока пока они ослабят друг друга? Если нападём сейчас, то монстры и нас атакуют. Мы понесём большие потери…

— Я отдал приказ, адмирал. — Алексей был непреклонен. — Мы не будем ждать и подбирать момент для атаки, как какие-то трусы! Я сказал — атакуйте врага. Из всех орудий!

— Да, Ваше Высочество.

Но именно в этот момент всё изменилось. Небо почернело, словно из него высосали все краски. Осталась только одна — багровая. А затем на небольшую область, где бились османы и летали их дирижабли, обрушился огненный дождь. Цесаревич своими глазами видел, как огненные росчерки пропарывали тучи и пробивали дирижабли насквозь, после врезались в землю, взрываясь.

Алексей замер, его руки вцепились в подлокотники кресла так сильно, что пальцы побелели. Во все глаза он смотрел, как непреодолимая сила уничтожает целую армию османов. С каждым падением пылающего метеорита на него накатывали волны чьей-то мощной ауры. И весь имперский флот сейчас летел в этот огненный ад.

— Что нам делать, Ваше Высочество? — с ужасом в голосе спросил адмирал. — Ваше Высочество?

Цесаревич его не слышал. Его побелевшие губы прошептали:

— Что… это… за сила?

Он вдруг ощутил то, чего не испытывал очень давно. Цесаревич даже встал под воздействием этого чувства и подошёл к панорамному окну гондолы, словно до конца не веря своим глазам. На самом деле он знал, что это за сила. И именно поэтому испытывал страх.

— Павел… ты ли это? — самому себе шепнул он.

— Ваше Высочество! — вскричал адмирал, но ответа так и не дождался. — Отступаем! Всем судам снизить ход и ждать за пределами зоны поражения!

Дымные следы косыми копьями тянулись к земле и медленно растворялись в воздухе. Постепенно дирижабли замедлились и остановились, издали наблюдая, как камни с неба утюжат землю, османов и густой лес.

Вдруг Алексей ощутил новую волну мощи. Даже более сильную, чем прежде. Она захлестнула его с головой, и в груди спёрло дыхание. А экипаж, включая адмирала, застонал от воздействия этой силы. И вдруг… лес, на который обрушились османы, монстры и огненные камни, начал расти.

— Это… какие-то неправильные метеориты? — вопрошал молодой штурман, сидевший близко к окну. Его, как и всех остальных, уже отпустило. — Они сжигают деревья, но лес только ещё больше растёт… Как это вообще возможно⁈

Никто ему не ответил. С широко раскрытыми глазами цесаревич Алексей снова прошептал:

— Как противостоять такой силе?..

Ответ не заставил себя ждать. Вскоре он буквально вырвался из-под земли.

Морёная дубрава

Сейчас

Николай

Тварь, что вырвалась из-под мёртвой земли, в высоту была около десяти или двенадцати метров. Не сама, а на длинных паучьих лапах, которых насчитывалось восемь штук, как у паука. Плюс ещё две торчали спереди из приплюснутого тела, похожего на крабье. Если другие восемь лап напоминали паучьи и имели по четыре сочленения, то эти две выглядели как огромные человеческие руки. Глаз у твари не было. Зато был длинный рот, почти рассекавший плоское тело на две части — верхнюю и нижнюю. И там было полно зубов.

Словно всего этого было мало, у твари оказалось два перепончатых крыла.

Монстр издал жуткий крик, похожий на вопль десятка обиженных ведьм, и взмахнул рукой, посылая в нашу сторону волну смертоносной энергии. Она была тёмная, словно поглощала дневной свет. И всё живое на её пути мгновенно умирало.

Поняв, что это и нам грозит смертью, я скорее рефлекторно тоже взмахнул рукой, одновременно выпуская огромное количество маны. От моих ног по земле пробежала дрожь, зелёное марево, что пробивалось из-под травы, скользнуло навстречу вражеской силе. Через миг из земли вырвался вал корней. Широкой и толстой дугой они выгнулись навстречу врагу и замерли, устремив острые колья в небо.