Охра (СИ) - Прягин Владимир - Страница 31

Полуобернувшись, он указал на свой особняк, а затем добавил:

— Дом я купил здесь по двум причинам. Во-первых, это престижно. Положение обязывает, что называется. А во-вторых, мне нравится вид. Я смотрю на порт из своего кабинета и вспоминаю юность. Пусть даже я теперь богатый толстяк, я до сих пор ощущаю некое… ну, не знаю… эмоциональное родство, что ли, с теми, кто работает у причала или уходит в море. И мне хотелось бы, чтобы фотография это передавала. Не знаю, как это можно выразить через снимок, но…

— Понимаю, о чём вы, — подтвердил я. — Поброжу здесь полчасика и прикину, что можно сделать. Потом зайду к вам. Если придумаю что-нибудь интересное, подпишем контракт и обсудим цену.

Я вышел со двора и вновь посмотрел на дом сквозь кованую ограду. И хотя тот мне нравился, на фоне других он не особенно выделялся. Если бы я заснял его, получилась бы обычная фотография. Нужен был другой ракурс, более выигрышный.

По узкой каменной лестнице я поднялся на параллельную улицу — она проходила выше, на следующем уступе скалы. Теперь я видел особняк сверху — под острым углом, с дистанции примерно в сотню шагов. Позади него в отдалении, у подножья Чаячьих Скал, показался кусочек порта с косыми стрелами кранов и пришвартованными судами. А ещё дальше расстилался морской залив под пасмурным небом.

Вытащив «мыльницу» я кармана куртки, я приложился к видоискателю, но картинка мне не понравилась. В кадр попал и соседний дом. Я сделал несколько шагов влево. С этого ракурса другой особняк уже не мешал, но мне разонравился задний план. Тогда я сместился вправо — и выругался сквозь зубы, потому что прямо передо мной оказались тисовые кусты, посаженные вплотную друг к другу, будто нарочно. Впрочем, в узкий зазор между ними я заглянул-таки — ракурс был получше, чем в прошлый раз, но тоже не очень.

Вот если бы я стоял на три метра выше…

Скала имела и третий ярус с застройкой. Но лестница, ведущая туда, находилась далеко в стороне, а склон напротив меня был перегорожен чьим-то забором.

Я в замешательстве огляделся. Улица пустовала, лишь вдалеке стоял грузовой фургон, из которого парни в комбинезонах вытаскивали мягкий диван. Доставка из магазина, видимо.

Поглядывая на дом Меттника, я снова прошёлся взад-вперёд вдоль бордюра. И убедился — нет, это не поможет. Если и был подходящий ракурс, то где-то возле кустов. Точнее, над ними…

Грузчики вернулись в фургон, и тот, развернувшись, покатился ко мне.

Решение созрело мгновенно. Я вышел на мостовую и поднял руку — притормози, мол. Фургон остановился, водитель высунулся с явным намерением обложить меня трёхэтажно, но прикусил язык, заметив мой перстень.

— Без паники, — сказал я, вытащив купюру в пять франков. — Бери, не сомневайся. Задержу всего на пару минут. Задача простая — постой, пожалуйста, здесь.

С подножки грузовика я влез на капот, оттуда через кабину — на фургонную крышу. Прошёлся по ней, прикладываясь к видоискателю, выбрал ракурс.

Небосклон затянула мутная слоистая пелена, желтовато-серая. Кое-где она истончалась, сквозь ближний слой проглядывал дальний — чуть другого оттенка, более светлый. Солнечный диск был почти не виден над горизонтом — едва угадывался во мгле, как старый медяк под слоем многомесячной пыли. Над портом и над водой белели клочья тумана, редкие и разрозненные.

Дом не терялся на этом фоне. Наоборот, смотрелся контрастнее и сочнее. Но между ним и портом, как ни парадоксально, чувствовалась неуловимая связь, неброская деловая сопринадлежность.

Это был кадр, который мне требовался.

Я сделал снимок и слез с фургона. Шофёр и грузчики, выбравшись из машины, смотрели на меня молча.

— Спасибо, парни, — сказал я. — Прошу прощения за задержку.

Спустившись к дому, я надавил на кнопку звонка.

— Следопытский снимок вам будет, господин Меттник. Завтра отпечатаю на бумаге и привезу. Негатив, естественно, отдам тоже. Сможете сделать хоть крупноразмерную фотографию, хоть сразу фотообои.

— Отрадно слышать, милорд. Но позвольте всё-таки уточнить — в какую же сумму мне обойдётся эта услуга?

— Десять тысяч франков. Плюс накладные расходы — будем считать, сто франков. Это за каплю краски для демонстрационного снимка.

Хозяин замер, быстро прикидывая что-то в уме. Ну, в общем-то, да, загнул я нехило. Этого мне хватило бы, чтобы оплатить полгода учёбы. Но и услуга была практически уникальная.

— Договорились, милорд, — сказал он. — Жду с нетерпеньем.

«Йес», — мысленно сказал я, и мы пожали друг другу руки.

До конца рабочего дня я успел даже заскочить в фотоателье, отдал плёнку на проявку и заказал печать.

В общагу я вернулся после заката.

Бруммера опять не было. Я вальяжно прошёлся из угла в угол, прикидывая, сколько сюда поместится чемоданов с деньгами.

В дверь постучали, и я открыл, ожидая увидеть Илсу.

Но за порогом была совсем не она.

В коридоре стояла Уна, глядя на меня нерешительно. Я же уставился на неё с удивлением — она была, пожалуй, последней, кого я ожидал бы увидеть перед собственной дверью. Немая сцена затягивалась, и я спохватился:

— Заходи, не стесняйся.

— Прости, что побеспокоила…

— Перестань.

Я сделал приглашающий жест, и Уна, зайдя в комнату, осторожно присела на край топчана. Она была, как обычно, одета в полуспортивном стиле — простая куртка с застёжкой-молнией, сапоги на упругой плоской подошве, тёмная короткая юбка, не стесняющая движений.

Взяв стул, я сел от неё подальше, чтобы не напугать. Вид у неё и так был подавленный, совершенно растерянный.

— Если хотела что-то спросить — вперёд, — подбодрил я. — И можно без политеса. Ты ведь уже заметила — я не эталон куртуазности, так что оскорбить мою аристократическую натуру ты вряд ли сможешь при всём желании. Спрашивать разрешаю любую дичь без разбора.

Она хихикнула чуть заметно, но тут же вновь погрустнела. Долго молчала, опустив взгляд и обхватив себя руками. Затем проговорила так тихо, что я едва смог расслышать:

— Да, я хотела спросить… И знаю, что прозвучит странно, но… Вячеслав, я хочу узнать, нельзя ли мне перейти в твой клан…

Что ж, ей удалось-таки поставить меня в тупик. Я поскрёб в затылке, пытаясь простимулировать мыслительный процесс, но вышло не очень. Уна же окончательно стушевалась — сидела красная, словно мак, и готова была, похоже, провалиться сквозь этажи в подвальную прачечную.

— Так, ладно, — сказал я. — Во-первых, Уна, не бойся. Ты не сказала ничего страшного, всё в порядке. Посмотри на меня, пожалуйста.

Она несмело подняла взгляд, и я поощрительно улыбнулся, после чего продолжил:

— Давай просто проясним. Дело в том, что клана у меня практически нет. Старший лорд — старик-одиночка, я у него наследник. То есть, если ты хочешь в какую-то мало-мальски значительную тусовку, то это — точно не к нам.

— Нет, я совсем не поэтому! Просто я…

Уна вновь запнулась, и я вздохнул:

— Хорошо, давай рассуждать логически. До сих пор ты меня старательно избегала, а тут вдруг — вот. Что-то изменилось? Возникли новые обстоятельства? Причём, насколько я понимаю, буквально вчера-сегодня?

Она кивнула.

— Пожалуйста, Уна, объясни мне, в чём дело. Хотя бы в общих чертах. Мне надо понимать ситуацию, чтобы не наломать дров. Я слабо ориентируюсь в межклановых тонкостях, повторяю.

— Ну, в общем, я… В столицу сейчас приехал глава нашего клана, с ним — его сын… На осенний бал, как и остальные… А этот сын, он…

— Так, — мрачно сказал я, встав и пройдясь по комнате. — Кажется, начинаю догадываться.

— К ним в клан меня взяли совсем недавно, в начале лета… И с этим младшим лордом я виделась всего один раз, уже в сентябре, перед отъездом сюда… Но он, как только меня увидел, сразу полез… И мне просто повезло, его отвлекли — отец его позвал срочно, по каким-то делам… Поэтому он не успел тогда, ну… А я убежала…

— Всё, не волнуйся. Теперь он здесь, говоришь? Вы опять столкнулись?