Охра (СИ) - Прягин Владимир - Страница 22

На следующей паре всё было уже серьёзнее.

— На моих занятиях, — сказал декан Стэдвик, — мы будем делать акцент на практику, а теорию подверстаем по ходу дела. Отделить одно от другого в нашем случае невозможно. Смысл подготовки можно выразить буквально в трёх фразах. Во-первых, я научу вас вглядываться в пейзаж определённым образом, чтобы открыть переход быстрее. Во-вторых, у нас будут перцептивные упражнения, чтобы минимизировать побочные эффекты. Проще говоря, мы купируем Серую лихорадку. В-третьих, вы научитесь выбирать объекты для фотосъёмки и правильно их фиксировать. Но давайте начнём с простого.

Он выкатил из подсобки конструкцию на колёсиках — здоровенную раму, в пазы которой был вставлен тонкий фанерный лист с наклеенной фотографией. Это был чёрно-белый пейзаж — железнодорожный переезд с будочкой и шлагбаумом, в который уткнулась вереница автомобилей.

В очертаниях легковушек было что-то неуловимо странное — как будто к дизайну а-ля пятидесятые прибавили угловатость семидесятых, но в меру. Это был не базовый мир — и не мой родной.

— Внимательно посмотрите на снимок, — сказал декан. — Здесь — пять элементов, выделенных искусственно, с помощью эффектора. Они на виду, хотя незаметны с первого взгляда. Ваша задача — обнаружить их. Если есть вариант ответа, то вызывайтесь.

Мы пригляделись.

Вскоре мне показалось, что стоп-сигнал у машины, которая стояла последней, отсвечивает красным. Сначала это было лишь смутное ощущение, но через пару секунд я уже отчётливо видел цвет.

Вызываться я не спешил, искал другие зацепки. А Грегори ждать не стал — произнёс, небрежно махнув рукой:

— У автомобиля сзади.

— Прошу вас выйти и показать.

С ленцой поднявшись, Грегори взял указку со стеклянным наконечником и ткнул в стоп-сигнал. Тот сразу окрасился нужным цветом.

— Неплохо, садитесь. Ещё догадки?

Брюнет-аристократ с перстнем из клана Киновари, спортивный и франтоватый, вышел и указал на красный светящийся светофор. Примерно тем же оттенком светился и огонёк на шлагбауме, как обнаружил парень из клана Охры, с браслетом.

Все эти цветные проблески я заметил уже и сам, но пока не вмешивался.

У остальных машин стоп-сигналы не были подкрашены, я проверил. И не нашёл на снимке больше никаких лампочек, которые могли бы светиться красным. Зато похожий оттенок мне померещился на краске гидранта, стоявшего у дороги. Но я искал и пятый источник цвета.

Пауза между тем затянулась. Наконец руку несмело подняла Уна.

— Не стесняйтесь, сударыня, — сказал Стэдвик, протянув ей указку.

Гидрант она указала правильно, декан её коротко похвалил. Зардевшись, Уна вернулась на своё место, а я продолжал искать.

Что ещё могло быть красным на снимке? Краска на бортах легковушек? Но, сколько я ни вглядывался, так и не смог заметить проблесков цвета. Кирпичные стены будки? Они, по идее, коричневатые…

Тут я подумал — стоп, а почему, собственно, все пять элементов должны быть красными? Да, четыре оказались такими, но это ведь не гарантия, что и пятый тоже…

Сосредоточившись, я взглянул на снимок по-новому, свежим взглядом.

И через считанные секунды увидел синее эмалированное ведро у гидранта.

Мне стало любопытно, кто ещё его обнаружит.

Но шли минуты, а руку никто больше не поднимал.

— Ну что ж, — сказал Стэдвик, — жаль. Давайте проанализируем…

— Разрешите? — спросил я.

— Будьте добры.

Я ткнул указкой в ведро на снимке, и синий цвет проявился, а вся фотография казалась теперь трёхмерной.

— Да, — подтвердил декан, — спасибо. Вот вам наглядный пример того, что в нашей профессии не всё сводится к обострённому восприятию в чистом виде. Иногда помогают ассоциации — вы быстро нашли светящиеся красные лампочки. Надо применять логику — она подсказала, где ещё можно найти красный цвет. Но самое сложное — уйти, если нужно, от логического шаблона, чтобы увидеть скрытое.

Мы поупражнялись ещё с несколькими картинками. Последняя из них явно отличалась от остальных. На переднем плане была сосновая роща в сумерках — или, точнее, просто с десяток мачтовых сосен. А далеко за ними просматривалось шоссе с зажжёнными фонарями, чуть желтоватыми. Нам хватило буквально пары секунд, чтобы рассмотреть этот жёлтый цвет. Но смысл задания состоял не в этом, а в том, чтобы абстрагироваться от фонарей и сконцентрироваться на соснах. Тогда фотография опять начинала казаться плоской.

Как объяснил декан, такое переключение восприятия взад-вперёд, если тренировать его регулярно, послужит чем-то вроде прививки от Серой лихорадки.

На большой перемене мы с Бойдом отправились на обед.

Первым делом я, разумеется, присмотрелся к стене, где вчера был серебристый узор. Но ни малейших проблесков больше не обнаружил, как будто ёлочный «дождик» (чем бы он ни был на самом деле) поспешно сняли.

Сообразили, что фокус уже раскрыт, и замели следы?

Или ещё вчера добились всего, что нужно, и спокойно свернули эксперимент?

Пока мы обменивались с Бойдом догадками, появилась Илса — на этот раз одна, без сокурсниц. Заметив нас, подошла.

— Так-так, — сказал я. — Подружек где потеряла?

— Они сегодня пошли в кафе, — улыбнулась Илса. — Меня с собой не позвали, потому что я скучная.

— Прямо так и сказали?

— Нет, но я догадалась.

— Ну-ну. Кстати, познакомься — мой одногруппник, Бойд.

Набрав еды на подносы, мы отыскали свободный стол. Я распробовал отбивную, оказавшуюся более чем съедобной, и полюбопытствовал:

— Илса, а твоё именье как называется? Ну, вот Бойд, к примеру, наследный лорд Ягодной Лощины. А ты ведь тоже лордиха, круче нас.

Бойд бросил на меня укоризненный взгляд, а на Илсу посмотрел так, будто извинялся за мою дубоватость. Я даже позавидовал такому мимическому таланту. Подумал — этому тоже учат, наверное, причём с детства. Аристократизм не пропьёшь…

Но Илса, естественно, не обиделась.

— Именье — Медная Падь, — сказала она. — Магическая ярь там — в природном виде, такое встречается крайне редко. Кристаллы зелёненькие, но ядовитые. Их потом обрабатывают, тоже магически, чтобы можно было использовать без вреда для здоровья. Поэтому получается дорого, и спрос на ярь небольшой.

После обеда Бойд отлучился, вежливо попрощавшись с Илсой, и та сказала мне:

— Прогуляемся?

Мы с ней вышли на улицу, за ограду. Дождь уже выдохся, но осталась мелкая морось. Влага поблёскивала у Илсы на плащике, приталенном и коротком, из тонкой кожи.

— Поеду сегодня в библиотеку, — сказала Илса. — Знаешь, я рада, что у меня теперь есть для этого лишний повод. С книжками у меня складывается удачнее, чем с людьми.

— А я пока тут кое-что проверю, наведу справки. Вряд ли будет хоть какой-нибудь толк, но для чистоты эксперимента — имеет смысл.

— Тебе, может, вспомнились ещё какие-нибудь детали, которые мне помогут выбрать литературу? Чтобы не совсем наугад?

Вчера по пути домой я уже рассказал ей главное, а сейчас лишь коротко повторил:

— Пытаемся выяснить, где может быть третий мегалит. И правда ли рядом с ним залегает суперпигмент. Параллельно ищем упоминание о серебристой краске, которая подтирает память. Может, под мегалитом — как раз-таки её залежи? Ну, и смотрим, не пишут ли в умных книжках про воровскую татуировку из пяти параллельных линий. Это больше для проформы, но мало ли? Действуй, сыщица. Но только в библиотеке, поняла меня? За её пределами — чтобы никакой самодеятельности.

Она засмеялась:

— Хорошо, Вячеслав. Если что-то выясню, расскажу.

И мы с ней, вернувшись в здание, разошлись по разным аудиториям.

Третьей парой у меня значилась прикладная стереометрия. Преподавателем оказался въедливый старичок, который втолковывал, что смысл его предмета — научить нас пространственному мышлению и всяким полезным штукам. Чтобы мы, например, могли на глаз оценить размеры какого-нибудь сооружения или расстояние до объекта вдали.

Предстояли также математические расчёты, хоть и без фанатизма. Услышав это, я приуныл. Когда я учился в школе, с математикой у меня было неплохо, но всё благополучно выветрилось из памяти.