Рубикон Брахмы 2 - Фарг Вадим - Страница 14

Он медленно поднял взгляд на собравшихся офицеров Особого отдела.

– Пришла пора отплатить за «Прометей». И не только кровью. Империя ищет повод, чтобы продемонстрировать заботу об экологии, показать моральное величие. – Его губы скривились в презрительной усмешке. – Мы дадим им шанс. Позаботьтесь, чтобы нападение было безжалостным, но не безрассудным.

Лорд сделал паузу, в течение которой по рядам прошёл едва заметный дрожащий шёпот.

– Строительная площадку у озера Лехия должна стать местом казни амбиций Стрегов. Уничтожьте оборудование, выжгите лаборатории – пусть ни одна уродливая машина не доживёт до утра. Персонал Стрегов – излишки. Пусть исчезнут с рассветом, как дурная память.

Гаэтано испытующе взглянул в затянутые масками спокойствия лица офицеров.

– Пусть Империя сочтёт это варварством. Это и есть варварство. Но пусть они не узнают, что оно – дело наших рук. Пусть оно даст нам право на будущее. Империя закроет проект, чтобы прикрыться собственной добродетелью. Стреги потеряют не только Лехию, но и имперскую лояльность. Дом Гаэтано вновь окажется в тени, и следующее заседание по разработке рудника «Прометей» на Визире будет не очередным позором, а нашим реваншем.

Он ещё раз обвёл совещание стальным взглядом.

– Я не жду объяснений неудачи. Только сообщения об успехе, – холодно завершил лорд.

Офицеры Особого отдела молча кивнули. Время реванша пришло. В коридорах Дома Гаэтано уже двигались тени, подчиняясь воле древнего патриарха.

Система Ягеллона была достойна паранойи любого военного стратега. Это была не просто планета, а драгоценность Дома Стрегов, окружённая не одним, а множеством замков. Внешняя орбита патрулировалась тяжёлыми крейсерами с полиэкранным сканированием, плотной сетью спутников-ПВО и стаями бойцов-дронов, готовых разнести в пыль всё, что не числилось в векселях Дома.

Кольцо ближнего периметра держали сторожевые корветы на сменных курсах – их стража казалась неустанной даже на фоне имперских стандартов. Любой груз, любая шлюпка, даже личные челноки рабочих проходили многоуровневый контроль: маршруты, биосигнатуры, временные окна и коды сопровождения менялись ежедневно. Недаром ходили слухи, что для Стрегов Ягеллон – последний рубеж, где проигрыш невозможен.

Когда высшие советники пожаловались на угрозу со стороны Гаэтано, глава контрразведки только ухмыльнулся:

– Эти шакалы? Пусть побегают вокруг стен, нам бояться нечего.

Однако Гаэтано не собирались ни бегать вокруг стен, ни тем более бросаться на них. Они были мастерами другого рода войны – войны двойных ходов, игры в маскировку и отвлечение. Если Стреги были каменной крепостью, то Гаэтано – тенью на её стене.

Манёвр начался с внезапного – почти обидно наглого – инцидента на далёкой окраине системы. В тот день «потерял управление» грузовой транспорт, летевший с оборудованием для имперского форпоста. Судно, будучи по всем базам абсолютно легальным, внезапно запросило аварийный шлюз на внешнем ярусе спутников Стрегов. Помехи в сигналах, сбои в бортовых протоколах – всё указывало на форс-мажор, никакой прямой угрозы. Но, согласно директиве, обязанность Стрегов – спасать всё, что может быть важно для Империи.

На перехват ушёл целый корвет, два патрульных катера и рой дронов-блокираторов. В шквале экстренных сигналов, неразберихе на командных частотах и потоке бюрократических докладов внимание службы безопасности рассеялось на весь сектор. Офицеры связи один за другим принимали решения – никто не хотел быть тем, кто пропустит критическую угрозу.

На пике этого информационного хаоса, когда один сектор системы стоял на ушах, «Никта» шла другим путём. Без единого агрессивного импульса, без вызова по частотам охраны, без пересечения главных маршрутов – бот двигался как тень вдоль «теневого» сектора планеты, где излучение газового гиганта перекрывало большую часть сенсоров. Бортовые маскировочные поля сводили электромагнитный след к нулю, а моделируемый сигнал реактивных струй имитировал отпечатки списанных пару лет назад ремонтных шаттлов.

Каждый следующий шаг бота был переводом шифров, подменой кодов в топливной сетке и автоматическим клонированием пакетов трафика, чтобы в центральной системе мониторинга появилось ещё одно движение «стандартных ремонтников». Эта тропинка была проложена заранее – щедрыми взятками и старыми контактами среди третьих подрядчиков, чей реестр никогда не обновлялся вовремя.

Когда основной флот был сосредоточен на аварии в другом конце орбиты, а операторы связи пили вторую кружку кофе под рёв автоматических сирен, «Никта» легко скользнула в атмосферу по излюбленной схеме старых пиратов: снизу, в тени планетарного кольца, через слой разрешённого грузового трафика. На самых низких высотах бот сбросил остатки маскировки и включил «спящий режим» – теперь он был просто ещё одним из сотен технических контейнеров, валяющихся в отстойниках. Бортовой ИИ завершил последнюю корректировку: данные со спутников по остаточной тепловой активности легли в электронные рапорты как «малозначительные цели», получив пустую оценку.

Через пятьдесят минут после первого сбоя в дальнем секторе «Никта» коснулась дна тайного оврага у чёрных грибных деревьев Ягеллона. Вся операция заняла менее часа. Бот с командой «Призраков Прометея» был уже на земле, когда патрули Стрегов только докладывали о стабилизации ситуации и искали виновных среди дежурных операторов.

Так был взломан замок, который казался неуязвимым. Преимущество оказалось на стороне тех, кто умеет не ломать силой, а скользить по трещинам, оставленным тщеславием и рутиной врага.

Риго открыл глаза. Воспоминание из Зала Совета схлынуло, оставив после себя лишь холодную, острую как бритва решимость. Его отряд, «Призраки Прометея», был его кинжалом. Двадцать бойцов. Их композитные кирасы «Фантазма» не остановят прямого попадания из тяжёлого бластера, но они весили всего двенадцать килограммов, не сковывали движений и были оснащены системой активного подавления шума и теплового следа. Их сила была в скорости, скрытности и смертоносном, специализированном арсенале.

Риго и его люди привыкли работать в фирменной броне своего Дома – «Гадюка» или «Хамелеон». Но эта операция не позволяла оставлять следов, указывающих на причастность Гаэтано. Поэтому всё, от оружия до мелких предметов экипировки, было закуплено на теневых рынках.

Он подошёл к оружейным стойкам, где его люди проводили последнюю проверку. Двое снайперов, молчаливая девушка по прозвищу Бруджа и её напарник Лобо, протирали оптику своих длинноствольных винтовок «Шёпот-22». Это было страшное оружие: электромагнитный ускоритель разгонял игловидную вольфрамовую пулю почти до гиперзвуковой скорости, а сам выстрел был не громче щелчка пальцев. Рядом технарь, худой парень с нервными пальцами, возился с комплексом РЭБ «Паутина-М».

– Не пали мне мозги своей шайтан-машиной, Вэлоз, – проворчал здоровяк Труэно, закрепляя на спине плазменный резак. – У меня от её гула зубы ноют.

– Не волнуйся, мужик, твои два нейрона находятся вне зоны поражения, – огрызнулся техник, не отрываясь от калибровки. – Система готова. Когда я её включу, они даже на тамтамах друг с другом не свяжутся. Полный вакуум в эфире.

Из тени выступил заместитель Риго, Лео. Коренастый ветеран с обветренным лицом и спокойными глазами, он служил ещё отцу Риго и был единственным, кто позволял себе обращаться к командиру без формальностей.

– Дроны «Москит» вернулись. Периметр чист. Охрана Стрегов ленива и предсказуема, как приливы. Сидят в своей скорлупе и боятся озера. Но, Риго… батальон – даже такой – это всё равно батальон. Если что-то пойдёт не так, они нас задавят числом.

– Не пойдёт, Лео, – холодно ответил Риго. – Мы нанесём удар не по ним, а по их нервной системе. Слепой и глухой гигант не опаснее младенца. Ты поведёшь группу «Браво». Твоя цель – ретранслятор. Без ошибок.

Лео молча кивнул. Он доверял Риго, но опыт шептал, что идеальных планов не бывает.