Пехотинец Системы 7 (СИ) - "Poul ezh" - Страница 31

Моя армия росла. И скоро она будет готова утопить эту планету в крови.

Синий, существо на удивление пунктуальное и работоспособное. Если на пересборку Нраты ему потребовалось почти две недели ювелирной работы, то на то, чтобы распотрошить сознание мёртвого Внешника, ушло вдвое меньше времени. Как говорится, разрушать — не строить.

Мертвый Внешник оказался куда полезнее живого, и пока возрожденная Королева, словно перегруженный завод, запускала конвейер по производству моей новой армии, а Охотники бдительно несли вахту на границах вражеской территории, я занялся самым интересным. Изучением трофея.

Процесс получения информации от Синего был далек от чтения отчета. Это было похоже на прямое подключение к чужой, умирающей памяти. Синий прижался ко мне, и в мой мозг хлынул поток образов, звуков, ощущений. Калейдоскоп чужой жизни, чужой боли и чужого знания. Я видел серые небеса под чужими солнцами, чувствовал ужас от вида вражеских кораблей, похожих на расколотые луны, слышал приказы на гортанном, щелкающем языке. И сквозь весь этот хаос, словно стальной стержень, проходила одна мысль — отчаяние.

Когда поток иссяк, я несколько минут сидел в тишине, переваривая полученное. И первое, что я осознал с неприятным холодком где-то в животе — мои изначальные выводы были не просто неверны, они были катастрофически наивны.

Внешники действительно пришли сюда за гребнем. Им действительно нужна была армия големов. Вот только отдавать ее по чьему-то заказу они и не думали. Они работали на себя. И их ситуация была куда хуже, чем я мог себе представить.

Полвека назад, во время одной из своих вылазок на территорию Игры, с ними связался кто-то из богов. Не Иштар, кто-то другой, более скрытный. Он предложил сделку: безопасный проход и координаты нескольких «потерянных» миров в обмен на… услугу в будущем. И Внешники, которые называли себя Ариерос, согласились не раздумывая, потому что в тот момент они уже смотрели в лицо полному и окончательному уничтожению. Их цивилизация, коалиция из нескольких десятков рас, граничила с территориями Игры, но они не воспринимали ее как мы, игроки. Для них это был просто странный, аномальный сосед, враждебное пространство с непонятными законами физики, с которым они научились кое-как сражаться и даже иногда побеждать.

А потом пришел Враг.

Из памяти мертвеца я не увидел его четкого облика, только всепоглощающий, иррациональный ужас. Что-то пришло из-за пределов их галактик, и началась тотальная война на истребление. Ариерос проигрывали. Теряли системы одну за другой, их флоты сгорали, их миры обращались в пепел. Они были на грани вымирания, и предложение безымянного бога стало для них соломинкой. Единственным шансом совершить великий исход.

Что самое любопытное, этот таинственный Враг, уничтожавший целые миры, почему-то обходил стороной территорию Игры. Словно ее не существовало. Словно это было некое заповедное, проклятое место, куда соваться не стоило даже силе такого масштаба. И Ариерос, отступая, решили нырнуть в эту аномалию. Зайти на территории Игры, но не принимать ее законы и правила, а просто обосноваться на мертвых мирах, которых здесь было в избытке. Создать новый дом на костях чужой цивилизации.

Где-то их встречало ожесточенное сопротивление местных тварей, где-то они находили лишь выжженные пустыни, но переселение уже началось. Как минимум треть их выжившего населения уже находилась на задворках Игры, медленно, но верно пуская корни.

Судя по образам, из десятка рас коалиции половина были вариациями людей — от высоких, бледных эльфоподобных созданий до коренастых, бородатых крепышей, мало отличающихся от гномов. Это наводило на простую и одновременно жуткую мысль: Предтечи, засеивая космос разумной жизнью, работали гораздо шире, чем было принято считать. Вся эта «Игра» — лишь один, пусть и колоссальный, загон для скота, в то время как за его пределами существуют целые цивилизации, которые даже не подозревают, что живут по соседству с чьим-то безумным экспериментом.

Игра — это попытка создать идеальный мир, как его видели Предтечи. Но даже они не смогли охватить всё. И то, что было под их контролем, все равно поражало воображение. Я видел карту, которую изучал мертвый Ариерос. Сотни тысяч миров, упакованных в пространстве так плотно, что это нарушало все известные законы физики. Словно шарики в коробке. Предтечи умудрились создать уникальный проект, соблюдая законы вселенной, но изогнув их так, как им было нужно. Даже сейчас, с моими знаниями, я мог сказать про это только одно — это грёбаная магия, и никак иначе. Я не знаю таких технологий и в принципе не понимаю, как подобное возможно.

Вся эта информация, разумеется, немедленно ушла зашифрованным пакетом и Карасу, и терранцам. Пусть тоже ломают головы. А я остался один на один с новой, куда более сложной реальностью.

Передо мной встал выбор, от которого зависело всё.

Внешники — это не просто наемники или банда мародеров. Это целая цивилизация беженцев. Злых, отчаявшихся и очень хорошо вооруженных. Они — молодая, растущая сила. За счет численности и технологий они очень скоро смогут не просто противостоять обитателям Игры, но и начнут диктовать свои правила. И в их мирные намерения я бы ни за что не поверил. Как только они поймут, что достаточно сильны, они начнут жрать всё, до чего дотянутся, чтобы стать еще сильнее. Это молодая, агрессивная раковая опухоль на теле Игры.

А с другой стороны — боги. Сущности-паразиты. Дряхлеющие, погрязшие в интригах, медленно умирающие, но все еще невероятно могущественные. Они — старая, гниющая гангрена, которая отравляет все изнутри.

Что сейчас важнее? Забить набирающую силу опухоль на корню, пока она не дала метастазы по всей Игре? Или продолжить вырезать гангрену, рискуя тем, что пока я ковыряюсь в старых ранах, новая зараза сожрет пациента целиком?

Выбор без выбора. И ответ на него был до омерзения прагматичным. Боги знают обо мне. Иштар уже считает меня своей пешкой. Они — известная угроза. Ариерос же пока не знают о моем существовании. Они — угроза неизвестная, но пока еще слепая.

И я решил. Сначала я разберусь с теми, кто держит меня за дурака. А потом, используя их же ресурсы, встречу новых соседей. Во всеоружии.

— И ты считаешь это удачным решением? — голос Нраты был ровным, лишенным прежних звериных интонаций. После преображения разговаривать с ней стало… странно. Словно обсуждаешь тактику с идеально откалиброванной машиной для убийств, которая вчера еще была просто умным животным. Ее новый, пугающе гуманоидный облик все еще вызывал где-то на периферии сознания легкий зуд отторжения.

— Это единственное рабочее решение, — пожал я плечами, не отрывая взгляда от космопорта. — Цитадель и аванпосты — это отрезанные конечности. Они будут гнить, но сами по себе угрозы не представляют. Их гарнизоны конечны, каждая потеря для них — шаг к полному уничтожению. А космопорт — это открытая рана, через которую Внешники могут вливать в этот мир свежие силы. Наши разведчики видят их челноки только в момент посадки под куполом. Это значит, что они могут высадить десант где угодно, но только здесь он будет прикрыт. Вне щита они — просто мишени.

Я рассказал про места, где сам видел прожженные до стекловидного блеска круги в долинах — следы высадок противника.

Да и будем откровенны, сейчас нападать на цитадель с десятью тысячами хоррогов и семью Рыцарями — смешно. А вот космопорт, при всей его защищенности, был уязвим. Я знал, как пробить его щит.

— Тактика проста, — я вытянул руку, показывая сразу на базе противника. Картами мы не пользовались, да и зачем, штурм вот он, противник тоже, раскидаем по местам. — Щит Внешников хоть и сплошной, но в нем открываются окна для стрельбы, куда будут бить сразу все внешники, кто достаёт. Нужно убирать из тех квадратов войска, потери будут слишком большие. Щит это их защита, но это и наша возможность. Смотри. Твои хорроги начинают массированную атаку с трех сторон. Их задача — привлечь все внимание, заставить их открыть как можно больше амбразур и палить во все стороны. Рыцарей — под землю, пусть ждут сигнала. А вот этот сектор, — я ткнул в четвертую, наименее защищенную стену, — мой. Там будет специфический взрыв, направленный. Не хочу, чтобы твои дети поджарились зазря.