Исцелю тебя (СИ) - Алиева Кира - Страница 5

— Тише-тише, не усердствуйте. А теперь пошевелите пальцами рук.

Превозмогая боль, выполнил и эту просьбу. Боль не отступала ни на мгновение.

Доктор тёплыми руками аккуратно коснулся моих пальцев.

— Очень хорошо. Вам придётся долго и упорно тренировать кисти рук, чтобы сохранить их чувствительность, но в этой части прогнозы у нас весьма благоприятные. А теперь, Дмитрий, расскажите, что вы помните о своей жизни. Всё рассказывать не нужно. Только самое важное, если вам не сложно говорить.

— Говорить вроде бы не сложно, но мысли собрать в кучу очень тяжело. У меня какой-то шум в голове и гул в ушах, соображаю кое-как. Доктор, что со мной?

В этот момент Лана неестественно громко всхлипнула и поднесла платочек к глазам. Почему именно сейчас от неё исходит такая фальшь, что сердце разрывается на кусочки? Или я придираюсь?

Но меня отвлёк от мыслей голос доктора.

— Дмитрий, я сейчас молоточком буду проверять чувствительность ваших ног, не пугайтесь.

Я молча кивнул и сосредоточился на лице врача. Нахмурив брови, он сосредоточенно проводил свои манипуляции. Но беда в том, что ног я совсем не чувствовал.

— Дмитрий, скажите, вам не больно, если я сделаю вот так? — и врач принялся постукивать по коленам и стопам.

Я смотрел, как молоточек раз за разом опускается и бьёт по моим ногам, и меня захлестывала паника. Я видел, но не ощущал. Боже, я и в самом деле ничего не чувствую ниже пояса! Это какой-то кошмар. Такого просто не может быть, не со мной, не верю!

— Мне не то, чтобы не больно, я вообще ничего не чувствую, доктор, — нехотя произнёс я. — Не чувствую ни ваших рук, ни своих ног.

Лане в этот раз вполне искренне вскрикнула.

— Как так? Что всё это значит? Как не чувствуешь ног? Совсем-совсем? Дима, ну что ты такое говоришь?!

И так как я молчал, жена накинулась на доктора со своими истерическими вопросами.

— Доктор, сделайте что нибудь! Как такое возможно? Это насовсем? Это пройдет?! Неужели мой муж теперь станет калекой?!!

— Пока очень рано прогнозировать такое, но этот вариант не исключается. У вашего супруга перелом нескольких поясничных позвонков, и исход чаще всего в таких случаях неблагоприятный.

— Что значит неблагоприятный? — прохрипел я с отчаянием.

— Это значит, что в вашем случае шансы подняться на ноги... ну примерно тридцать из ста. Травмы позвоночника это вам не шутки. Я допускаю, что вы сможете выздороветь и снова ходить, но с некоторой долей везения и с условием, что за вами будет соответствующий уход. Вам предстоит пройти большую реабилитацию, специальные упражнения, занятия на тренажёрах, качественный массаж также способен помочь, — доктор повернулся к Лане. — Могу сказать с уверенностью — здоровье мужа в ваших руках. Психологический аспект играет не последнюю роль в выздоровлении. Без вашей заботы и внимания вашему супругу будет сложно снова встать на ноги.

— Поняла я, поняла. — недовольно буркнула Лана.

— В таком случае, я оставлю вас. Дмитрий, всё свои рекомендации я передам вашей супруге, назначения сделаем. Уже сегодня начнём делать все необходимые процедуры и манипуляции. От вас требуется стойкость духа и желание поскорее встать на ноги.

— Спасибо большое, — я устало прикрыл глаза. Что же теперь делать? Я прикован к кровати, кто будет заботиться о дочери, пока я выздоравливаю? Алинка ещё слишком маленькая, чтобы сама справляться со всем. Могу ли я положиться на жену?

Открыл глаза и наткнулся на взгляд Светланы. Что он выражал, мне сейчас было сложно понять. Я под действием лекарств и боли ничего толком не соображаю. Помню лишь одно, что моя принцесса с температурой ждала нас в саду, а я не смог её забрать.

— Где Алинка? Ты забрала её из сада вместо меня?

— Конечно, нет. Я же тебе говорила, что с трудом записалась к мастеру маникюра. Было бы глупо пропустить эту запись из-за истерички воспитательницы. Это всего лишь температура, у детей вечно то кашель, то сопли, ничего страшного.

— В смысле? Как ты можешь так относиться к своему родному ребёнку?! Где Алинка, черт тебя дери?! — я впервые так разговаривал с женой.

Раньше всегда старался сдерживаться, но тогда дело касалось меня, а теперь нашей дочери! Почему Лана относится к ней, как к чужому ребёнку? Хотя даже к чужим детям так не относятся.

Глаза Ланы мигом наполнилось слезами, но меня эти слезы больше не трогали.

— Ну, Дима, почему ты со мной так разговариваешь? Я всю ночь себе места не находила, глаз не могла сомкнуть, переживала. Ты сутки почти был без сознания...

— Сутки? — это единственное, что мой измученный мозг воспринял из всей её безполезной тирады. — Если ты находилась сутки здесь, то с кем ты оставила Алину? Боже, её вообще из садика забрали?

Глаза жены нервно забегали, словно у неё в голове шёл тщательный отбор подходящего ответа.

— Она у твоей матери сейчас находится. Всё, мне пора. Я ещё должна к твоему врачу зайти, смогу прийти только завтра.

Я даже не успел спросить, как дочь, и что там с температурой. Лана буквально вылетела из палаты. Я остался один, чувствуя себя на редкость паршиво и беспомощно.

Дмитрий

Казалось бы, я лишь на мгновение прикрыл глаза, но на деле провалился в тяжёлый сон.

Чувствовал, когда кто-то заходил в палату, мне ставили капельницы, пытались накормить, поили из поилки, проводили всякие медицинские и гигиенические манипуляции, но я был не в силах даже глаза открыть. Веки чувствовались как свинцовые, голова чугунная, до пояса ныла и болела каждая мышца, но самым настоящим кошмаром было то, что ниже пояса не болело ничего, все ощущения где-то там на поясе и кончались. Как будто у меня там дальше всё отрезали.

Мне казалось, что так и есть, а я даже не мог толком посмотреть, так ли это. Я совсем не чувствовал ног, что проводило меня в отчаяние. Мне как о дочери теперь заботиться, если я теперь не в состоянии заботиться даже о себе? Светлана не работает, ребёнок маленький, и я, который не в состоянии даже пошевелить пальцами на ногах, не то чтобы ходить.

На следующий день Лана не пришла, но зато пришла мама. Выглядела она, мягко говоря, плохо. Глаза опухшие от слез, совсем бледная, смотреть жалко. Зашла в палату, пыталась улыбаться, подбадривать меня, а потом так разревелась, что я сам держался из последних сил, чтобы не расплаться, словно ребёнок.

— Сыночек мой любимый, родненький. Как же так, за что боженька так наказывает нас? Что я теперь буду делать? — мама бережно взяла мою руку и начала целовать, прижалась к ней щекой. — Это ничего, ничего. Главное, ты жив остался, с остальным мы справимся.

Я хотел приподняться, чтобы обнять её. Но у меня это не получилось. Даже сквозь боль, мне не хватило сил, чтобы обнять свою дорогую маму. Тело меня до сих пор не слушалось. Я всё также чувствовал себя разбитым и беспомощным.

— Сыночек, только не напрягайся. Доктор велел тебе не утруждать пока свою спину и силы беречь.

— Мама, как Алина? Где моя дочь? Всё ещё болеет? Ты успела её вовремя забрать из сада?

— Всё нормально, не переживай. За внучкой слежу, получше её матери, которая за столько дней даже не позвонила, и не пришла повидать свою дочь. А малышка по сто раз на дню спрашивает, где вы, куда вы пропали и почему не забираете её домой.

— Спасибо тебе большое, мама, и прости, что взвалил на тебя столько всего.

— Что ты такое говоришь, я тебе мать, или кто? Я всегда буду рядом и всегда помогу. Ты, главное, поправляйся скорее, дочь по тебе сильно скучает.

— Сам о ней только и думаю. Что с ней? К врачу сходили?

— Сейчас уже лучше. Но когда мне её привезли, она вся в слезах была, температура высокая и сама вся испуганная и заплаканная.

— Подожди, что значит: когда тебе её привезли? Я думал, Алину забрала Светлана или ты! — я что-то совсем запутался.

— Ну как я её могла забрать, если мне никто не сообщил? Алинку помощница Олега привезла.