Уроки вежливости для косолапых (СИ) - Победа Виктория - Страница 11

Знал бы парень, как папаша им гордится.

Вхожу в здание, осматриваюсь, и как на зло чувствую доносящийся из буфета запах. Пустой со вчерашнего вечера кишечник мнгновенно издает неприличные звуки.

По холу снуют ученики, на всякий случай всматриваюсь в лица, в поисках знакомых. Естественно ничерта не нахожу и снова набираю Санька. Засранец сбрасывает.

Черт с ним, все равно из школы никуда не денется. Ответит или перезвонит, как миленький.

В очередной раз вспомнив о том, что не жрал со вчерашенего дня, разворачиваюсь и иду в буфет.

Что столовая, что в буфет в школе, естественно, приличные, учитывая, сколько бабла во все это дело вливается.

Убедившись, что бумажник при мне, вхожу в буфет. В помещении практически никого нет, кроме работницы и двух дамочек за столиком у окна. Оно и не удивительно, в столовой выбор побольше будет.

Я уже собираюсь направиться к раздаче, как взглядом цепляю знакомую фигуру.

На ловца и зверь бежит?

В одной из дамочек узнаю Марину Евгеньевну.

Она застывает на несколько секунд, на меня в упор смотрит, потом резко отводит взгляд и отворачивается.

Выглядит она сегодня совсем иначе, конечно. Приличнее. Строгий костюм, рубашка, застегнутая на все пуговицы, какой-то совершенно дебильный пучок на голове, очки на пол-лица, ни намека на макияж.

И не будь у меня такой хорошей памяти на лица, я бы наверняка не узнал ее.

Она больше не смотрит в мою сторону, делает вид, что увлечена разговором с подружкой. Неплохо, кстати, играет, но я уверен, почему-то, что меня она все-таки узнала.

Ладно, Марина Евгеньевна, мы с тобой еще пообщаемся.

Подхожу к раздаче, буфетчица как раз выносит партию пирожков.

— Добрый день, — здоровается женщина.

— Добрый, — киваю на поднос, — с чем?

— Эти с мясом, вот эти с картошкой, — указывает пальцем сначала на один ряд, потом на другой.

— Давайте четыре с мясом и два с картошкой.

Она кивает, берет из стопки бумажный пакет, кладет в него пирожки. Достаю из кармана кошелек, вынимаю из него купюру и протягиваю женщине.

— Сдачи на надо.

Беру из ее рук пакет и чувствую, как в кармане вибрирует телефон.

На экране мобильника высвечивается уведомление, открываю сообщение и бегло просматриваю текст.

“Я у директора, все нормально, я перезвоню”.

У директора, значит. Усмехаюсь самому себе, в голову тут же закрадываются подозрения. Я уже не помню, когда в последний раз Санек попадал в кабинет директора. Да что там, даже учителя не жаловались, лишний раз. Я давно дал понять, что не стоит этого делать.

Не верю я в совпадения.

Это забавно даже.

Снова бросаю взгляд на столик у окна, присматриваюсь к подружке училки, узнаю в ней математичку Санька. Как там ее? Антонина Федоровна вроде?

Решаю, что, пожалуй, есть смысл подойти поздороваться. Просто хочется посмотреть на реакцию беглянки.

Спровоцировать, может быть.

Я ее сейчас наверняка врасплох застал. В следующий раз этого эффекта не будет.

Уже делаю несколько шагов к столику, как в кармане начинает звенеть мобильник. Мысленно выругавшись, отвечаю на звонок.

— Да, Сань.

— Ты что-то хотел? — недовольно бухтит в трубку племяш.

— И тебе привет, к буфету подойди.

— Эээ… к какому?

— У вас много буфетов в школе?

— Ты в школе что ли?

— Нет на Марсе.

— Щас приду, — отвечает коротко и сбрасывает звонок.

Над его манерами в самом деле неплохо бы поработать. Убираю телефон в карман, окидываю взглядом беглянку и, взяв свой пакет с пирожками, выхожу из буфета.

Ладно, Марина Евгеньевна, выдыхай на сегодня.

Санька появляется минут через пять.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает с претензией.

— Ты не оборзел? Гонор поубавь, — осаждаю его, — что у тебя еще сегодня из уроков?

— Физра, — отвечает нехотя.

Киваю. Физру в принципе можно один раз пропустить.

— Ладно, поехали.

— Куда?

— Тебе в рифму ответить?

— А где Паша?

— В Караганде, на держи, — отдаю ему пакет, он тут же его разворачивает и достает пирожок.

Из школы выходим молча, я только его почавкивание слышу.

— На заднее сидение, — торможу его, когда он собирается открыть дверь.

— Ну дядь Миш.

— Я сказал на заднее.

Сажусь в машину, пристегиваюсь, в зеркало наблюдаю за Санькой.

— Ничего мне рассказать не хочешь?

— А должен?

— Сань, ты издеваешься надо мной? Я где сейчас найду человека, чтобы за тобой присморел? Татьяна Михайловна ушла, ты зачем ее довел?

— Не доводил я ее, и вообще, мне не нужна нянька, я уже взрослый. Я могу сам посидеть дома.

— Взрослый, ты с голоду помрешь быстрее.

— Я доставку закажу.

— Ишь какой шустрый, а деньги ты где возьмешь?

Молчит, смотрит на меня насупившись.

— То-то и оно. Со мной на базу поедешь, завтра я тебя сам в школу привезу.

— Ну дядь Миш, я правда один могу…

— Сань, вот не беси меня сейчас, а… У директора по какому поводу был?

— Не важно, — отворачивается к окну.

— Я ведь и позвонить могу.

— Подрался, — отвечает, но на меня не смотрит.

По крайней мере врать не пытается.

— Училка новая отправила к директору, чокнутая, — сопит себе под нос, подтверждая мою догадку.

— Ты за языком-то следи.

— Да мы не дрались даже, так, поспорили.

— Поспорили? Еще что-нибудь мне знать надо?

Он не спешит отвечать, а я нутром чую, что драка — это не все.

— Контрольную она устроила.

— Кто?

— Училка новая, она теперь у нас еще и классухой будет.

— Классным руководителем, — поправляю засранца, — и что контрольная?

— Я ничего не написал, — выдает нехотя.

— Не выучил?

— Нет, просто не написал.

Я вздыхаю, по крайней мере характер свой он не только мне показывает.

— И почему, позволь поинтересоваться?

— Не захотел, да блин, говорю же, чокнутая. Пришла, раздала какие-то листки с вопросами. Зачем мне вообще эта биология? — продолжает бурчать.

— Я тебе щас дам, зачем, есть, значит надо.

— Угу, — мычит в ответ, а я, почему-то, преисполняюсь уверенности, что с Мариной Евгеньевной мы очень скоро встретимся, и отнюдь не по моей инициативе.

— Двойка будет, исправишь, но не сразу.

— В смысле? — тут же поворачиват голосу.

— В прямом.

— Марина Евгеньевна, — Воскресенская нервно постукивает ручкой по столу, — это, скажите на милость, что значит?

Она поворачивает в мою сторону экран своего компьютера, а я зачем-то продолжаю смотреть на вздымающиеся крылья ее носа.

— Не понимаю, о чем вы, — бросаю беглый взгляд на экран и хлопаю ресницами, почти невинно.

— А ты посмотри внимательно, — официальный тон мгновенно испаряется, — вот сюда посмотри, — все той же ручкой теперь тычет в экран.

Я и без этих нервных движений прекрасно знаю, что там.

В конце концов я собственноручно эти оценки выставляла.

— Это вот что? — продолжает негодовать Анна Николаевна.

— Это заслуженные оценки.

— Тут семь двоек, и так почти у каждого, Марина, ты с ума сошла?

— Вовсе нет, — пожимаю плечами, — они все заслуженные, по одной за каждую тему. Там и тройки есть, и даже четверки. Вот у Мурашовой вообще ни одной двойки.

— Мурашова отличница по всем предметам.

— Заслуженно, прошу заметить, — добавляю, глядя на красное лицо директрисы.

А вот не надо было мне подсовывать этот седьмой “А”. Да и потом, исправить эти двойки они могут всегда, просто не хотят.

Засранцы мне решили революцию устроить. Кроме Мурашовой, ее подговорить не смогли, смелая девочка, одна против всех.

— Ничто не мешает им выучить материал и исправить двойки до конца четверти, — улыбаюсь во все имеющиеся у меня двадцать девять зубов.

— Как за три урока ты умудрилась выставить им по семь оценок?