Второй шанс для нас, или Любовь вопреки разводу (СИ) - Тайна Злата - Страница 5

Кофе остыл. Я выпила его залпом, почти не чувствуя вкуса, и снова уткнулась в эскизы. Работа стала моим щитом, моим спасением от накатывающих горьких мыслей. Я рыскала по интернету, изучала современные приёмы зонирования, искала вдохновение. Постепенно я увлеклась, забыв и про деньги на полу, и про пустую половину дома.

Время летело незаметно. Я даже не услышала, как вернулась Соня из школы. Она тихо подошла и обняла меня сзади, прижавшись щекой к спине.

— Мам, а что это ты рисуешь? — её голос прозвучал спокойно, утренние капризы забыты.

— Это проект для работы, — я повернулась к ней, откладывая планшет. — Представляешь, нужно придумать, как одну большую комнату сделать и уютной, и удобной для работы.

— А можно я посмотрю?

Я показала ей свои наброски. Она, насупив бровки, внимательно их изучала, как настоящий заказчик.

— А тут можно вот так? — она взяла стилус и провела кривую линию, отделяющую «диван» от «стола». — Как занавесочка из света! Я такое в мультике видела!

Её идея была по-детски наивной, но в ней был смысл. Световое зонирование. Почему бы и нет?

— Знаешь, Сонь, это гениально, — я обняла её. — Спасибо тебе, ты мой главный помощник.

Она сияла. В её глазах снова появился тот самый, детский огонёк, которого мне так не хватало последние недели.

Вечером, пока Соня делала уроки, а я готовила ужин, в телефон снова пришло сообщение от Алисы. Не в рабочий чат, а в личные сообщения.

«Ев, как продвигается? Не грузись слишком. Скинь, что получилось, когда будет готово. Кстати, в субботу мы с подругами собираемся на кофе (знаю, знаю, банально). Место супер, никто не орёт, можно просто потусить. Не хочешь составить компанию? Отличный способ проветрить голову. Мужья/парни остаются дома, чисто девичник.»

Я перечитала сообщение несколько раз. Девичник. Слово из какой-то другой, далёкой жизни. Жизни, где у меня были подруги, куда я ходила, смеялась, обсуждала последние новости. Сейчас мой круг общения состоял из Сони, кассира в магазине у дома и голоса Виктории из монитора.

Паническая мысль: «А что я надену? О чём я буду говорить? Они все такие продвинутые, а я...». Но тут же вспомнилась утренняя истерика Сони, конверт на полу и пустота в собственной душе. «Будь железной леди. Ну, или делай вид».

Пальцы сами потянулись к клавиатуре.

«Алиса, спасибо за приглашение! Я очень стараюсь не придумать себе отмазку) Если ты не против, что я буду немного “не в теме” последних трендов и сплетен, то я с удовольствием. Только предупреждаю, отвыкла от людей, могу нести чушь».

Ответ пришёл почти мгновенно.

«Ура! Это же отлично, ты будешь нести СВЕЖУЮ чушь! А мы тут все друг друга уже заслушали. В субботу собираемся в кофейне “Цветной бульвар”, у них там диванчики у окна и потрясающий карамельный раф. Начинаем в семь. Рассчитываю на тебя!»

Кофейня. Карамельный раф. Эти слова звучали так безопасно и притягательно. Я поставила телефон и прислонилась к холодильнику. Сердце по-прежнему билось часто, но теперь не только от страха. От предвкушения. От чего-то нового.

Зазвонил Сонин будильник, сигналя, что пора готовиться ко сну. Битва за вечерние ритуалы началась снова, но на этот раз я чувствовала в себе больше сил. Мы почистили зубы, надели пижамы, и я, как обычно, села на краешек её кровати почитать сказку. Но Соня вдруг положила свою маленькую ладонь мне на руку.

— Мам, а ты сегодня не такая, — задумчиво сказала она.

— А какая? — улыбнулась я.

— Ну... не грустная. У тебя глаза снова блестят. Как раньше.

Эти простые слова тронули меня до слёз. Дети всё чувствуют. Они — самые точные барометры нашего внутреннего состояния.

— Я, наверное, просто соскучилась по себе прежней, — призналась я, гладя её по волосам. — И понемногу начинаю её вспоминать.

— А она, то есть ты прежняя, красивая? — серьёзно спросила Соня.

— Очень, — прошептала я. — И весёлая. И немного бесшабашная. Мы с ней обязательно подружимся снова.

Уложив дочь, я вернулась к своим эскизам. Но теперь я смотрела на них не с тревогой неудачницы, а с любопытством первооткрывателя. Чёрный потолок? Давайте сделаем его не просто чёрным, а глянцевым, звёздным, чтобы он отражал свет. Розовые стены? Не кисло-сладкий розовый, а приглушённый, пыльный оттенок, как у закатного неба. Я открыла новые вкладки, искала референсы, и впервые за долгие недели процесс приносил не боль преодоления, а чистую, почти детскую радость творчества.

Перед сном я заглянула в свой шкаф. Он был забит удобными свитерами, бесформенными кардиганами и джинсами — униформой на несколько лет вперёд, которую я когда-то выбрала для роли «идеальной жены и мамы». За всем этим висело одно-единственное «вечернее» платье — простое, тёмно-синее, с запахом. Я когда-то любила его за то, как оно сидело. Лёша говорил, что в нём цвет моих глаз становится глубже.

«Алексей», — поправила я себя мысленно, снимая платье с вешалки. Оно пахло нафталином и прошлым. Я повесила его на дверцу, чтобы проветрить. В субботу на мне будет не память о нём, а просто платье. Моё платье. Для моего нового вечера.

Ложась спать, я погасила свет и не стала поправлять одеяло на его стороне кровати. Пусть лежит скомканным. Завтра будет новый день. А в субботу — кофе с новой подругой. И чёрт побери, это звучало как самое настоящее, взрослое и такое необходимое приключение. Впервые за много времени я заснула почти сразу, и мне не снились ни его уходящая спина, ни насмешливый взгляд Анастасии. Снились чёрные глянцевые потолки и розовые, как закат, стены. Снилось будущее.

Суббота началась с доносившегося из кухни запаха жареных тостов и щемящего чувства вины. Я проспала. Впервые за много недель сон был настолько глубоким и безмятежным, что я не услышала будильник. Соня, наученная самостоятельности последними тяжёлыми неделями, уже накрывала на стол, гордо демонстрируя мне слегка подгоревшие, но сделанные собственноручно тосты и яичницу-глазунью.

— Мам, смотри! Я сама! — её глаза сияли от гордости, а на фартуке красовалось большое пятно от варенья.

Моё сердце сжалось. От гордости за неё и от той чудовищной ответственности, что легла на её хрупкие плечи. Десять лет — возраст, когда мир должен состоять из мультиков и беззаботных игр, а не из попыток накормить свою несчастную, вечно уставшую маму.

— Сонь, ты моя умница, — я обняла её, вдыхая знакомый запах детского шампуня и подгоревшего хлеба. — Но ты не должна этого делать. Это моя работа.

— А я хочу тебе помогать, — упрямо сказала она. — Мы же команда.

«Команда». Это слово, ставшее нашим девизом, грело и одновременно обжигало. Да, мы команда. Но я должна быть капитаном, а не раненым бойцом, которого тащат на себе.

После завтрака я набрала маму.

— Мам, привет. Не могла бы ты сегодня вечером посидеть с Соней? Меня коллеги пригласили в кофейню... — я произнесла это почти шёпотом, чувствуя себя подростком, выпрашивающей разрешение на вечеринку.

В трубке повисла короткая пауза, а затем раздался такой радостный и тёплый возглас, что я невольно улыбнулась.

— Конечно, дочка! Я как раз испекла твой любимый яблочный пирог. Приеду в шесть. И не волнуйся ни о чём! Тебе давно пора было куда-то выбраться.

Мамин энтузиазм был лучшим подтверждением того, что я делаю всё правильно.

Пока мы ждали бабушку, нас с Соней ждала битва под кодовым названием «Генеральная Уборка». Последний месяц я существовала в состоянии лёгкого хаоса, позволяя пыли скапливаться на полках, а вещам — валяться не на своих местах. Мы включили громкую музыку и принялись за дело. Соня, с тряпкой в руках, с энтузиазмом вытирала пыль, а я сражалась с главным врагом — гардеробом.

Всё, что было куплено «потому что Лёше нравится этот цвет», полетело в один пакет. Всё, что было бесформенным и скрывающим фигуру, — в другой. Оставалось немногое. Несколько качественных базовых вещей, купленных ещё до замужества, и то самое синее платье.