Я вернулась, чтобы сжечь его дом (СИ) - Сторбаш Н.В. - Страница 16

— Правосудия!

— Небеса покарают вас!

— Выходите и ответьте нам!

Тоненький, но очень звонкий голосок сумел перекрыть общий шум:

— Верните мне сестру! Верните Ши Лим! Вы забрали живую, а вернули мертвую! Ши Лим! Она не заслужила такой участи!

— Сюэ-гуй! Кровавый призрак! Ты должен ответить за смерть Ши Лим!

Тогда я впервые услышала, как Сюэ Сюэ назвали кровавым призраком, Сюэ-гуем.

— Пусть я умру, но буду преследовать тебя! — раздался громкий женский крик. — Я не оставлю тебя в покое! Моя Ши Лим! В чем она провинилась? В чем ее вина? В том, что родилась красивой? У нас нет ничего, кроме детей, но вы отбираете даже их!

— Справедливости!

— Правосудия!

Я подкралась поближе к воротам, стараясь не показываться из-за кустов. Хоть я уже вошла в семью Сюэ, многое в их поместье было для меня под запретом: нельзя заходить к дальним дворам, нельзя ходить в дома наложниц и их детей без приглашения, нельзя расспрашивать прислугу о том, что тебя не касается, нельзя разговаривать с охраной поместья. Так что я могла узнать о происходящем лишь при помощи подслушивания.

— В чем дело? Что за шум? — к воротам подошел управляющий поместья Сюэ.

— Да вот, пришли какие-то оборванцы, требуют справедливости. Говорят, что Сюэ-цзюнь виновен в смерти некой Ши Лим, — доложил один из охранников.

— Открой малую дверь, впусти двоих-троих. Послушаем, что они скажут.

— Слушаюсь!

Впустили всего троих: мужчину, женщину и девочку. Я поняла это по голосам, так как боялась высунуться. Если бы меня заметили, то сразу бы прогнали.

— Ты господин Сюэ? Позови своего сына, пусть он ответит! — сказала женщина.

— Я управляющий поместьем. Звать никого не буду, пока не объясните, для чего подняли такой шум. Бунтовать вздумали перед воротами левого министра? Палок захотели отведать?

Женщина захлебнулась слезами, мужчина робко бубнил, что бунтовать они не хотели. Тогда заговорила девчонка:

— Твой господин украл мою сестру, Ши Лим, и продал в бордель. Мы несколько лет ее искали! Мы свободные люди, не рабы и не слуги! Отец ловит морских ежей, а мы с мамой продаем их на Рыбном рынке, мы не просим милостыню, а зарабатываем на жизнь сами. Да, мы бедны, но разве это преступление? Как можно хватать свободного человека? Ши Лим была доброй и красивой, она никогда бы не посмела оскорбить твоего господина! А он ее продал!

— С чего вы взяли, что в этом виновен господин Сюэ Сюэ? Как вы узнали, где она?

— Моя Ши Лим, — едва успокоившаяся женщина вновь разрыдалась.

— Она пропала прямо с рынка. А недавно в наш дом принесли ее тело! Сказали, что она заплатила, чтобы ее похоронила семья по всем обычаям. Сказали, что она была… жила в борделе «Сад бабочек». Мы узнали, что он принадлежит молодому господину Сюэ!

— Господину Сюэ много чего принадлежит, но где доказательства, что это он украл ту девушку? Вдруг ее украл и продал кто-то другой? Или вы думаете, что господину Сюэ больше делать нечего, как следить за всеми, кто приходит в его заведения? Нашли виноватого! Узнали, кто такой господин Сюэ и решили потребовать с него деньги? Думаете, раз он живет богато, так любой проходимец может его ограбить? Пошли вон отсюда! И поблагодарите, что я вас встретил, а не господин Сюэ! Иначе бы вас побили палками за клевету!

Несчастных людей вытолкали прочь из поместья и разогнали толпу.

Вот так я впервые засомневалась, таков ли на самом деле мой муж, как я себе представляла. Имена погибшей девушки и ее сестры навсегда врезались мне в память. Я много ночей провела без сна, думая, лгали эти люди или говорили правду, но спросить у самого Сюэ Сюэ так и не решилась.

* * *

Дальше мы ехали в повозке втроем: я, Лили и малышка Ши Хэ. Девочка держала в руках узелок со своим нехитрым скарбом и, казалось, не до конца понимала, как теперь изменится ее жизнь. Хоть она и переоделась дома в чистое, от нее до сих пор пахло рыбой и водорослями. Лили старалась держаться от нее подальше, словно боялась запачкаться. А ведь на ней одежда, которую для нее купила моя семья.

Я вдруг разозлилась. Как смеет Лили, по сути, такая же девчонка из простого люда, взятая в наш дом с улицы, вести себя более высокомерно, чем я? Почему она не заботится о наряде госпожи, а переживает за собственные юбки? Почему не пытается успокоить новую служанку, а отворачивается и морщит нос?

— Лили, расскажи малышке Хэ, в чем заключаются ее обязанности!

Служанка услышала гнев в моем голосе и вмиг переменилась: улыбнулась, помогла Хэ уложить узелок и вполголоса начала объяснять, что та должна будет делать.

После этого я смогла откинуться на подушки и полноценно ощутить те чувства, что появились в ту самую минуту, когда я увидела Ши Хэ.

Всё правда! Мои воспоминания, моя прошлая жизнь — это всё правда. Не наваждение, не обман коварного байгу, не кошмар, насланный призраками. Я на самом деле нашла человека, которого прежде не видела и не знала. Как же это обрадовало меня! Если бы воспоминания оказались ложью, как я должна была строить дальнейшую жизнь? Кому верить?

Теперь я могла подумать о следующем шаге — и это спасение Ши Лим, пропавшей сестры Ши Хэ. Бордель «Сад бабочек»… Ни в той, ни в этой жизни я не сталкивалась ни с чем подобным. Как выглядят весенние дома? Где находятся? Наверное, стоит получше подготовиться, разузнать, а уж потом…

Нет, я не могла так рисковать. Ши Лим нужно спасти, но не ценой моей репутации. Скорее всего, она уже в весеннем доме, так что честь ее утрачена, а погибнет она спустя несколько лет. Нет нужды бросать всё и вытаскивать ее прямо сейчас. Я же не странствующий сякэ из жёлтых романов, что спасает всех на своем пути, защищает случайных путников от разбойников, злых духов и горных тигров, а заодно вершит чужие судьбы, включая небожителей.

Так что мы просто вернулись в поместье. Лили порывалась остаться со мной, чтобы помочь переодеться, но я велела показать Ши Хэ наш дом, представить слугам и охране, дать понюхать сторожевым зверям. Еще Ши Хэ нужно было хорошенько отмыть и приодеть, прежде чем та приступит к работе.

Вечером я снова пошла к отцу, выждав достаточно времени, чтобы он успел ополоснуться и поесть. Сытый тигр позволяет гладить свою шерсть, сытый мужчина куда сговорчивее голодного.

В прошлый раз я совершила ошибку. Не стоит говорить с отцом строго и выверенно, упирая на логические доводы, он каждый день слышит подобные речи в императорском дворце. Надо вспомнить, как я вела себя в этом возрасте раньше. Я была… была веселой, взбалмошной, ласковой. Папа всегда улыбался, когда меня видел, и не мог ни в чем отказать. Он искал во мне ребенка, которого можно побаловать, а не взрослую скучную женщину со списком требований.

Сюэ Сюэ быстро отучил меня от подобного поведения еще в первый год брака. С ним как раз нужно было говорить спокойно и рассудительно, без всплесков эмоций, без слез или упрашиваний. Стоило только заплакать, как он тут же прекращал разговор и выставлял меня из своих покоев.

Но сумею ли я показать то, что нужно отцу? Если в начале мое тело нет-нет да и брало верх, разражаясь слезами, падая в обморок или заливаясь беспричинным смехом, то сейчас моя душа — или дух-гуй — крепко держала его в узде. Поэтому слуги, поймав мой взгляд, вздрагивают и отворачиваются. Поэтому мама больше не приходит ко мне по утрам, как раньше.

Какое-то время я еще смогу отговариваться союзом с медовой лаской, вот только обычно, когда связь с душевным зверем установится и окрепнет, характер хозяина возвращается к прежнему состоянию с незначительными изменениями, которые нарастают в течение многих лет. Например, сейчас мне сложно представить маму с иными манерами и поведением, элегантность и изысканность уже вросли в ее плоть, а ведь до появления Бай-Бай она, скорее всего, была обычной веселой девчушкой.

Я нарочно попросила Лили подать самое детское платье, в которое я могла еще влезть, сделала на голове забавные пучки, которые украсила шпильками-бабочками, взяла в руки крошку Ми-Ми и так пошла к отцовскому дворику.