Эффект бывшего парня (ЛП) - Соренсен Карла - Страница 2

— Это плохой тон, не ответить на приглашение.

Отсалютовала в воздух двумя пальцами, отчаянно желая, чтобы она это увидела.

— Я уже купила красивое платье. Тебе не о чем переживать.

— Надеюсь, оно не будет белым, — отрезала она. — Отправь его по почте на следующей неделе, Ава.

Щелк.

Мое приветствие двумя пальцами превратилось в приветствие одним, направленное прямо на отключенный телефон. На долю секунды я усмехнулась, представив, как появлюсь на церемонии в белоснежном платье. Гладкая, как алебастр, кожа Эшли, вероятно, растает.

Увы, мое платье было темно-синего цвета с карманами и подчеркивало мои темно-каштановые волосы и оливковый оттенок кожи.

Я буду выглядеть потрясающе, не переживайте.

Телефон зазвонил снова. О, аллилуйя. На этот раз, правда, не член семьи. Просто мой босс.

— Привет, Реджи, как дела? — Я выглянула в дверной проем, когда несколько игроков прошли по коридору. — Я еще здесь, если захочешь меня увидеть.

Услышала шорох бумаг и представила босса за своим вечно захламленным столом.

— Нет, нет, все в порядке. Я только что отправил тебе электронное письмо. Нам нужно сообщить прессе о приобретении в сфере обороны, которое мы только что совершили.

Я наклонилась над столом и схватила блокнот и ручку «Волков», которые кто-то здесь оставил.

— Порази меня.

— Мэтью Хокинс.

Ручка со стуком упала на стол, и я почувствовала, как воздух с силой вырвался из моих легких.

— Ч-что?

— Да, я знаю. — Несмотря на суматоху в мыслях, я услышала, как его голос повысился, как это бывало, когда он хотел привлечь внимание прессы к чему-то важному. — Я не могу поверить, что Кэмерон уговорил его вернуться после отставки и подписать контракт на два года. Но из-за травмы Риксона нам нужно было закрыть дыру в составе. Мэтью подписал контракт сегодня утром. Все держится в секрете.

— Мэтью Хокинс, — я неуверенно повторила.

— Знаю. — Улыбка в его голосе заставила меня зажмуриться. — Ты ведь справишься с этим, правда? Пресса начнет трепать нам нервы быстрее, чем мы успеем опубликовать пресс-релиз. — Итак. Я пришлю его тебе в офис завтра утром, после того как мы встретимся с администрацией.

К моему горлу подступили спазмы истерического смеха. Если бы у меня в кармане была шоколадка, я бы запихнула ее в рот, чтобы хоть немного успокоиться.

— М-м-м. Звучит заманчиво.

— В электронном письме есть его полная биография. Дай знать, если тебе понадобится что-нибудь еще.

Я чуть не рассмеялась вслух.

Я знала биографию Мэтью.

Дрожащей рукой убрала волосы с лица.

— Да, конечно. — Я кивнула, хотя босс не мог меня видеть. — Конечно, я справлюсь.

Я могла бы привести статистику Мэтью Хокинса еще со времен учебы в колледже. Помимо его роста (шесть футов пять дюймов), позиции, на которой он играл (защитник), или количества забитых мячей (семьдесят девять только в НФЛ), я знала, что он одержим арахисовым маслом, ненавидел пиво, у него была аллергия на собак, но он никогда не признавался в этом, потому что очень хотел собаку, а фильм «Руди» он смотрел по меньшей мере раз пятьдесят.

— Спасибо, Реджи, — просто сказала я.

О Мэтью Хокинсе мне было известно столько, сколько никогда не узнает пресса.

Что он никогда не относился ко мне, как к маленькой тени моей безупречной, ангельски красивой и ужасно эгоистичной сестре. Что он не стал относиться ко мне по-другому, когда после четырех лет знакомства и шести месяцев помолвки она изменила ему с другим мужчиной.

О, я прекрасно знала Мэтью Хокинса.

Бывший жених моей сестры и мужчина, в которого я была безумно влюблена в старших классах, просто потому, что он был добр ко мне.

И теперь он собирался стать одним из мужчин в раздевалке напротив.

Мэтью

Жить в Сиэтле — странно.

Не то чтобы я мог должным образом оценить, нравится ли мне жить в городе менее чем за сорок восемь часов, но казалось, что мозг еще не подчинился приказам тела.

Сидя на плюшевом ковре в своей огромной без мебели главной спальне, я гонял теннисный мячик от пола к стене и обратно, глядя на огни Сиэтла, видневшиеся на горизонте сразу за широким балконом за стеклянными перегородками.

Внутри все было нетронутым и пустым, за исключением коробок, которые я еще не начинал распаковывать. Было тихо, если не считать глухих ударов по мячу, неровных ритмов, которые сейчас были такими же успокаивающими, как и тогда, когда я только начинал это делать в своей крошечной комнате в общежитии в колледже. Бессмысленные движения отскок — глухой удар — ловля — бросок помогали мне думать.

— Что я здесь делаю? — произнес я вслух.

Никто не ответил. Я мог бы позвонить одному из своих двух братьев, но они уже беспокоились по поводу того, что я делаю. Мои родители тоже.

В одной из коробок, помеченной грузчиками как «хрупкая», хранились бесценные памятные вещи, связанные с моими одиннадцатью годами в НФЛ. И все это в одной команде. Мы ставили рекорды как команда, и я ставил рекорды в одиночку. Все награды, которые завоевал, были аккуратно упакованы в эту коробку вместе с футболками с автографами моих кумиров и товарищей по команде. Только не награда.

Трофей, о котором мечтали все.

Именно по этой причине я и оказался здесь. В городе, знакомом мне лишь по коротким поездкам во время выездных матчей на протяжении многих лет.

Глухой удар, отскок, глухой удар, отскок.

Даже сидя на полу спальни, я прекрасно видел «Спейс Нидл» — башню в футуристическом стиле гуги, символ города Сиэтла. Сферическая верхняя часть и длинное изогнутое основание выглядели так, словно кто-то привез ее сюда с другой планеты в знак уважения к некому странному божеству. Установленные в высотных зданиях вокруг световые блоки, по сравнению с ней казались приземистыми и простыми.

Но как только всходило солнце, я видел за башней зубчатые края гор — верный признак того, что я больше не в Канзасе.

Или Луизиане, но это было совсем другое дело.

Я не привык смотреть на горы, когда просыпался, или на сверкающие горизонты — если только не путешествовал. И даже тогда у меня была ужасная склонность не замечать этого, потому что я был сосредоточен на предстоящей игре.

В тишине я понял, что должен получше узнать место, которое буду называть домом следующие два года. Но вместо этого я в последний раз дернул запястьем и поймал мяч, когда он вернулся ко мне. Положив руку на лежащий на полу матрас «Калифорния Кинг», я с тихим стоном встал.

— Осторожнее, старина, — пробормотал я.

Если бы я издавал слишком много подобных звуков, вызванных легкой болью, которую до сих пор ощущал после операции на спине по удалению межпозвоночной грыжи, у тренера Кляйна и остальных игроков «Вашингтонских Волков» не будет проблем с тем, чтобы расторгнуть со мной контракт и выбрать кого-нибудь помоложе и побыстрее, без проблем с позвоночником, операции на спине, вывиха локтей или перелома рук.

Выбросив эти мысли из головы, я сделал глубокий вдох и открыл первую коробку. После третьего похода в гардероб, где я раскладывал рубашки по длинному ряду белых полок, я услышал, как зазвонил мой телефон, который остался на кухонном столе.

Побежав на звук, я перехватил звонок как раз перед тем, как включилась голосовая почта.

— Привет, мам, — сказал я, нажимая на кнопку, чтобы включить громкую связь.

— Привет, милый. Ты как, устроился?

Я оглядел свою квартиру и солгал сквозь зубы.

— Да.

Она на секунду замолчала, и я собрался с духом. Ураган «Эйлин» вот-вот должен был обрушиться на сушу.

— Ты уверен, что поступаешь правильно?

Нет. Закрыл глаза, прежде чем ответить.

— Я не был готов закончить, мам. — Это было правдой. Когда я думал о том, чем бы хотел заниматься в своей жизни без футбола, я ничего не мог представить. Будущее представлялось мне каким-то туманным, неопределенным, без расписания тренировок и игр, к которым нужно готовиться и доводить свое тело до предела. — И я не мог продолжать играть там.