Праздник по обмену - Ясная Яна - Страница 5

Желаю приятного пребывания в нашем мире и городе.

Иверин”

– Кстати, где мои сердечки? – поинтересовалась та самая сова, по поводу питания которой мне только что сказали не беспокоиться.

Но ответить я не успела. Снова раздался мелодичный звонок, который означал, что сейчас меня будут выгуливать по магическому городу.

Я накинула шубку как доспех, бросила быстрый взгляд в зеркало, убеждаясь, что выгляжу прилично, поправила волосы, чуть-чуть покусала губы, чтобы добавить им цвета и, резко выдохнув, распахнула дверь в новый мир.

Когда-то щедрая, но абсолютно непрактичная Снежанка подарила мне урок вокального мастерства в пафосной студии. Так вот, преподавательница, которая вела этот урок, никогда бы не поверила, что я способна на столь изумительно высокую ноту!

Незнакомец с испуганным (неужели подумал, что я брошусь грудью на защиту давным-давно никому, кроме квартирной хозяйки не нужных “хрусталей”?) и удивленным (не ждал, злодей, что в квартире кто-то вообще будет?) шагнул в мою сторону – и все посторонние мысли из головы разом вымело, а визг из слышимой части диапазона ушел в ультразвук.

Я отчетливо увидела, как хрусталекрад вскинул руку, сделал сложный жест и…

Когда-то, отдыхая со Снежаной “на югах”, храбрая, но не очень умная я сделала нам с ней подарок: оплатила спуск по склону горы в огромном надувном шаре с неблагозвучным названием “зорб”. Так вот: тогда, внутри зорба, мне было и то не так страшно! Даже в половину! Даже когда он катился с высокой горки в море!

От жеста мужика с мешком вокруг меня возник мыльный пузырь, переливающийся разводами, только не бензиновыми, а радужными, и это было, во-первых, по-настоящему противоестественно и жутко, а во-вторых, собственный визг шарахнул мне по ушам так, что я оглохла, ослепла и заткну… Замолчала, в общем.

Ну, ладно, замолчала я от того, что воздух кончился. И связки не могли больше орать: горло саднило.

Мамочки, что делать-то?

У меня на случай паники ровно две стратегии, одна из них дурацкая, “вытаращить глаза и визжать в ужасе”, и только что с блеском провалилась. А вторая, “заткнуть уши, зажмуриться и ждать, пока само рассосется”, еще более дурацкая – и довериться ей я пока не готова.

Пока я трусливо металась внутри себя, постепенно доходя до мысли, что стратегия “Б”, конечно, на редкость идиотская, но надо что-то делать, а на безрыбье и она сгодиться, мыльный пузырь лопнул – красиво, с мелодичным чпоканьем и нежными разноцветными брызгами.

Я проводила их взглядом, проследила, как они растаяли в воздухе, не долетая до хозяйского шерстяного свежепочищенного мной ковра. Мимоходом отметила, что хрустальная посуда, кстати, заняла свое место в горке, ведет себя прилично и кружиться вокруг незнакомых мужиков больше не пытается.

И только тогда осмелилась поднять взгляд на виновника всего этого безумия.

Он застыл на том же самом месте. Поднял руки вперед и вверх раскрытыми ладонями и с явной тревогой на лице смотрел на меня.

Опасается? Меня?

Больной, что ли?

Я ему неприятности доставить смогу только если помру на месте от ужаса, и тем самым переквалифицирую его деяние из грабежа в убийство по неосторожности!

– Госпожа? Сударыня? Товарищ женщина?

На подобный бред я могла отреагировать только подавляющим превосходством своего интеллекта:

– А?..

Прозвучало это с чувственной низкой хрипотцой – шутка ли, так орать! Тут надо радоваться, что вообще голос есть.

– Я… простите, я не местный… я не пойму, как у вас положено уважительно обращаться к молодой женщине, которой вы не представлены… Сейчас-сейчас, минутку, я соображу!

А. А! Вот откуда “товарищ”, вот откуда “женщина”.

– Две революции. Не сообразите. – Уверенно предсказала я.

И, сочтя вопрос с обращениями исчерпанным, перешла к насущному:

– Кто вы такой и что вы здесь делаете? Вы что, в воздухе что-то распылили? – Новое слово в грабежах. Наукоемкая отрасль. – У меня были галлюцинации?

– Леди?.. Барышня?.. – Вид у мужика сделался крайне растерянным, я же говорила, что не сообразит! – Вы в порядке?

– У меня галлюцинации, – как идиоту, пояснила я. – Я не могу быть в порядке.

И поставила одну босую ногу на другую, в попытках согреть хоть одну из них, хоть немножко.

У хрусталекрада стал откровенно пристыженный вид. Пробормотав себе под нос “Простите, гражданка!” (фу, ну нашел же, что выбрать!), он шевельнул руками, которые так и держал на весу (я приготовилась заорать), но шевельнул как-то иначе – и мои ноги обернуло, словно самыми лучшими термоносками, теплым воздухом.

Вот если бы когда-нибудь в будущем ко мне вдруг подскочила ушлая журналистка с оператором и бейджем какого-нибудь маститого телеканала, желающая получить интервью у одного из лучших маркетологов нашего времени, и, тыча мне в нос микрофоном, выстрелила скороговоркой вопрос: “Варвара, как вы поняли, что незнакомец, вломившийся в вашу квартиру в декабре двадцать пятого года, вовсе не хрусталекрад, а приличный человек, вашей безопасности ничего не угрожает а всё происходящее явно какое-то недоразумение?”, я бы без колебаний ответила, что вот в этот самый момент.

Потому что человек, планирующий в отношении другого человека причинение вреда, не станет беспокоиться о том, чтобы у потенциальной жертвы не замерзли ноги.

Вот улыбаться, извиняться и говорить то, что приятно услышать – станет. А греть ноги – нет, не станет.

И я как-то сразу… ну, не знаю. Выдохнула. Успокоилась. Поняла, что “хрусталекрад” – мужчина очень симпатичный, ситуация непонятная и дурацкая, ковер мокрый, а я – стою себе посреди всего этого в пижамке.

Нет, так не пойдет.

Надо брать ситуацию в свои руки!

– Обращаться ко мне можно по имени, Варвара. Сойдите, пожалуйста, с ковра – у вас сапоги в снегу, с них течет вода, квартирная хозяйка будет недовольна, если вы испортите ее имущество. Сапоги поставьте во-о-он там, у порога. Тапочек вашего размера у меня нет, так что проходите на кухню босиком – будем разбираться, как вы попали в квартиру, откуда появился мыльный пузырь и откуда у меня галюцинации с вазочками и менажницами.

Посмотрела на незнакомца еще раз. Нет, правда, симпатичный: смугловатый шатен, волосы чуть вьются, уложены небрежно. Нос – горбинкой, глаза карие. Общее ощущение спокойного дружелюбия и какой-то надежности. Камушек сережки в ухе и многочисленные кольца на пальцах это ощущение не смазывали и не добавляли незнакомцу женственности.

Так что я вздохнула и закончила фразу:

– И пить чай.

Улыбка красила незнакомца невероятно.

***

– Меня зовут Иверин Зеленый Мыс, я маг, родом из другого мира, у меня творческий отпуск и я приехал в ваш мир на две… э-э-э… декады? Нет, не правильно, декада – это десять, а у вас используют промежуток времени, равный семи дням, это… это… не подсказывайте, Варвара, я сам вспомню! Неделя! Я в ваш мир на две недели – сменить обстановку и за впечатлениями! А то дома у меня… В общем, впечатлениями меня обеспечивают, но работать или отдыхать в этой обстановке тяжело.

Он снова улыбнулся – невероятно обаятельно. Но я как-то… Как-то я напряглась.

– “Мыльный пузырь” – это визуальное проявление заклинания, блокирующего распространение звуковых волн, посуду я подхватил заклинанием левитации, когда случайно зацепил дорожным мешком ваш шкаф, так что галлюцинаций у вас нет, а в вашу квартиру меня переместил межмировой портал агентства путешествий и устроения досуга, с позволения госпожи… барышни… девицы… Снеж-аны Румянцевой. Простите, мне, оказывается, почти физически сложно опускать вежливое обращение перед именем, не думал, что это так въелось в сознание, – с легкой виноватой улыбкой пояснил он. – Кстати, а почему у вас десятеричная система счисления, но неделя – это семь дней, час – шестьдесят минут, вежливых обращений к лицам разного пола, возраста и статуса очень много, но они не используемы, и причем здесь две революции, которые вы упомянули?