Замкнутый дракон, или Кто съел кулебяку с катикаком?! (СИ) - Амеличева Елена - Страница 7

- А вот и наш младший, - чешуйчатый встал и взял из рук вошедшего Марка толстощекого карапуза с большими голубыми глазенками, что мусолил пальчик и с интересом взирал вокруг. Малыш был еще сонным, слегка взъерошенным, как маленький воробушек, и очень милым.

- Птииицька! – восхитился он, увидев Буку.

- Дрррапать, - констатировал тот.

- Хотююю птицькуууу! – не унимался Казимир, взмахивая ручками будто крылышками.

- Ты еще не дорос до общения с этим птеродактилем, - бдительный папаша с опаской посмотрел на когти и клюв Буки, которым тот показательно щелкнул пару раз, намекая на свою необщительность и нежелание повторять подвиг снежного барса.

Дракончик разразился безутешным плачем.

- Ступай-ка лучше к Барсе, - Захария подсадил наследника к самой терпеливой кошке на свете и снова подхватил мой чемодан. – Идемте, Виктория, провожу вас в ваши покои.

- Рррроскошь! – одобрил Бука, и мы с моим верным птеродактилем двинулись вслед за драконом.

В коридорах замка роскошь нам не встретилась. Лишь обветшалые стены, прикрытые выцветшими гобеленами, по которым уже было не разобрать, что там изображено, да сквозняки, что их шевелили, сами себя развлекая.

С толстых балок потолка свисала шаль паутины, и оставалось лишь молиться о том, чтобы мастерицы, ее соткавшие, нечаянно получив пинок от ветра, не спикировали сверху, желая познакомиться.

На повороте мимо нас протопала толстопопая мышь. Лениво почесав за ушком, посмотрела на нас и отправилась дальше по своим делам. Следом за ней веселым ручейком пробежали трудолюбивые муравьи, тащившие в свое логово таракашку, что лежал сверху пузом и с тоской шевелил лапками, покорившись злой судьбе, что уготовила ему участь ужина.

Концом путешествия стал тупичок с деревянной дверью, окованной толстыми железными полосками. Воображение живо нарисовало мне пыточную, что за ней скрывалась. Но когда Захария ее распахнул, внутри оказалась вполне себе нормальная комнатка с окном-аркой, камином, кроватью, столом, шкафом, столиком и парой стульев, а также с милым ковриком из лоскутков у входа.

- Располагайтесь, - дракон посторонился, пропуская меня в новое жилище. – Если что-то потребуется, не стесняйтесь, говорите.

- Спасибо.

- И вы, наверное, голодны, Виктория?

Хм, а ведь с утра ничего не ела. После скудного завтрака с черствым хлебом и травяным чаем прибиралась, готовила на обед и ужин, потом ушла в огород и там пропала – это место, где всегда найдется работа. А сразу после этого папенька загрузил меня в карету.

- Приходите на кухню, - Захария понимающе кивнул. – Она на первом этаже.

- Хорошо.

Мужчина ушел. Бука слетел с моей руки, покружился, шлепнулся на кровать. С важным видом прошелся, огляделся и резюмировал:

- Норррмуль!

- Рада, что тебе нравится. – Положила чемодан на стул, раскрыла его и процедила проклятия, увидев содержимое. Вещи явно собирали сестры. Не утруждаясь, они выбрали из моего и без того скудного гардероба и покидали в чемодан самые старые платья. А все, что можно было носить без стыда за потертости, заплаты и напрочь устаревший фасон, оставили дома – чтобы потом голодными чайками налететь на наряды и поделить между собой, когда уеду.

А вот пошутить они не забыли. Я усмехнулась, достав со дна чемодана вставную челюсть лорда Тарпера. Не вовремя у сестренок чувство юмора прорезалось. Или это такая месть с намеком? За то, что не пошла замуж за древнего старца. Ведь стань я его женой, он вынужден был бы помогать семье супруги, обеспечивая родителей и сестер всем насущным, а заодно и подыскивая достигшим брачного возраста девицам более-менее подходящие партии.

Вот такие у меня родственники. Сколько себя помню, всегда была кому-то что-то должна. Быть милой с покойным Гленом, чтобы не упустить хорошего жениха. Знакомить сестер с его друзьями и двоюродными, троюродными братьями и неженатыми дядьками, всячески расхваливая им невест. Делиться с младшими платьями, шляпками, чулками и туфлями. И много чего еще.

И я даже не протестовала никогда. «Должна!» словно было с рождения написано у меня на лбу. Даже Глен периодически намекал, что моя семья, что называется, малость оборзела. И был прав – чувствовала это. Но сказать «нет» не умела.

Ладно, напакостили сестренки, черти с ними. Сама виновата, надо было проверять. Им вернется. Теперь сами будут наводить порядок в доме, выращивать еду на огороде и приглядывать за живностью. Малышку младшенькую только жалко. Она засыпала лишь после моей колыбельной, прижав к груди ужасного на вид медвежонка, что до того был игрушкой каждой из моих сестер. Надеюсь, кто-нибудь из старших приглядит за ней.

А я сделаю вот так. Положила челюсть на каменный подоконник у окна – арки и кивнула. Пусть напоминает о том, как со мной поступили родственники. Больше никому и ничего не буду должной, не дождутся!

Улыбнувшись сквозь слезы, выложила вещи в огромный платяной шкаф, что и не заметил, похоже, что на его полках чуток прибыло. Ладно, все не так плохо. Не пришлось выходить за «престарелого штруделя», уже хорошо. В монастырь не упекли, тоже повод для радости. А дальше…

Щелкнула замками чемодана, поставила его в угол за шкафом. Дальше будет видно. Конкретно сейчас нужно найти кухню и поесть. Потом нырнем под одеяло, выдохнем с облегчением. День пережит. Завтра начнем новую жизнь. Пока что – с новосельем меня! А это значит – надо сходить и как следует подкрепиться!

Я осторожно приоткрыла дверь кухни и заглянула внутрь. Ожидала увидеть бурлящую там жизнь, но вместо этого меня встретила тишина, которая была такой густой, что ее можно было резать ножом. Кухня выглядела так, будто все повара внезапно решили отправиться в долгожданный отпуск, оставив за собой лишь пустые кастрюли и одинокую муху, которая беззаботно кружила над столом. А еще говорят, что кухня – сердце дома.

- Где же все? — пробормотала я. — Неужели даже еда сбежала от скуки?

Думала, в таком огромном замке на кухне шумно и многолюдно. Куча поваров сражается с кастрюлями и сковородками, ловко орудуя венчиками, ножами и прихватками, да покрикивает на поварят в белых колпаках, что по размерам больше самих ребятишек, снующих вокруг с выпученными глазами и раскрасневшимися щеками.

- Жррррать давай! – заявил Бука, сидя на моем плече.

Его не особо интересовали метафоры. Для попугая, как для любого мужчины, куда важнее было поскорее набить пузо и залечь баиньки. А перед тем, как захрапеть, так уж и быть, можно уделить время размышлениям о прекрасном – целых две минуты.

- Потерпи, сейчас найдем что-нибудь, - успокоила птахеля и огляделась.

Кухня была огромной и мрачной, с высокими потолками и массивными деревянными балками, которые казались готовыми упасть от тоски. В центре комнаты стоял камин с угасшим огнем, словно он тоже устал от ожидания гостей. На вертеле не вращалось ничего — только пыль и воспоминания о былых пиршествах.

На столах лежали кастрюли разных размеров: от маленьких до таких больших, что в них можно было сварить целую лошадь. По моим ощущениям, я бы ее целиком сейчас и слопала! Подошла к одному из столов и постучала по нему костяшками пальцев. Звук отозвался глухим эхом, как будто сама кухня вздохнула от скуки.

На полках, что убегали к самому потолку, стояли банки с пряностями. Я с интересом в них покопалась и обнаружила корицу, мускатный орех и даже экзотический кардамон. Имелись и неопознанные баночки просто под номерами. Надо будет выяснить, что там такое.

Так, а вот и дверь. Наверняка в кладовую. Распахнула ее, скрипучую и недовольную, и увидела там запасы продуктов: бочки с солеными огурцами и квашеной капустой, мешки с мукой, корзины с редькой, морковью и редисом, и несколько тыкв размером с голову. Если бы мне пришлось выживать здесь одной, точно стала бы мастером по приготовлению тыквенных пирогов.