Я на тебя поспорил(а) - Смелик Эльвира Владимировна - Страница 6

– А если не на вечеринке? Где я её возьму?

Тимофей опять заглянул в телефон, мазнул по экрану пальцем.

– Тут ещё есть на работе, – сообщил ободряюще. – Наверное, и для учёбы пойдёт. – И опять углубился в чтение: – «Если вы работаете в одном месте, то наверняка часто встречаетесь и всегда найдётся повод заговорить. Например, попросите мужчину оказать услугу или помочь по рабочим вопросам. Подчеркните его способности, похвалите, выразите восхищение. Присоединитесь к нему, когда он пойдёт пить кофе, угостите сладостями собственного приготовления». – Закончив последнюю фразу, он чересчур резво вскинулся, вперился в Василису полным энтузиазма и предвкушения взглядом: – А тортики печь ты умеешь?

Она фыркнула, вскинула брови.

– Тоже прямо сейчас поэкспериментируем? – уточнила саркастично.

– Я лично не против, – мгновенно откликнулся Тимофей.

Да кто бы сомневался!

– Ну ты и наглец, Любомудров, – с негодующим осуждением вывела Василиса. – Ещё и обжора. Что-то раньше я за тобой такого не замечала.

А он показательно надулся, хмыкнул, заявил с оскорблённым выражением на лице:

– Для тебя же стараюсь. – Опять уставился в телефон, доложил с интонациями примерного ученика: – Тут ещё про внешний вид. Читать?

Но Василиса, равнодушно проигнорировав все его показательные кривляния, уточнила критично:

– Что-нибудь оригинальное или как всегда? Стандартный набор: причёска, макияж, ноготочки, платьишко, каблуки.

– Типа того, – подтвердил Тимофей, кивнув, и она даже обсуждать данный пункт не стала. С ним и так всё ясно. Только обречённо заключила:

– Скинешь ссылку? Потом ещё раз просмотрю.

Информации для размышления у них теперь достаточно. И пельмени уже приготовились. Причём последний факт во всех отношениях гораздо более жизнеутверждающий, вдохновляющий и привлекательный.

Утром Тимофей по традиции, установившейся ещё со школьных времён, поджидал Василису у подъезда – им ведь по-прежнему по дороге. И сколько бы лет ни прошло, он почему-то почти всегда оказывался на выходе первым, за редким исключением. Например, когда она специально вставала пораньше, чтобы наконец-то его опередить.

Но не делать же так постоянно. Смысл?

Поэтому и сейчас друг уже находился на посту. Только стоял не в нескольких шагах от крыльца, как обычно, а устроился под крышей, укрываясь от сыпавшей с неба мелкой водяной мороси. Пусть и не дождь, но всё равно неприятно. А когда Василиса показалась из-за двери, придирчиво уставился на неё:

– И?

– Что «и»? – растерялась она.

– Где всё это? – с негодующим напором высказал Тимофей, а Василиса напряглась ещё сильнее.

– Да что «всё это»? – воскликнула раздражённо. – Тебя реально кто-то сковородкой приложил? И теперь ты не разговариваешь, а бредишь.

Тимофей смерил её снисходительным взглядом и требовательно перечислил, демонстративно загибая пальцы:

– Где? Причёска, платьице, каблуки.

Василиса надула щёки, громко и возмущённо выдохнула, широко развела руками, словно желала обхватить весь мир:

– Ты вообще видел, что на улице творится?

И она пока не свихнулась, чтобы переться по такой слякоти и сырости в платье и на каблуках. Красота, безусловно, требует жертв – может, люди и правы, – но не настолько же бессмысленных. Тем более, на подходе к универу от неё бы точно ничего не осталось. А не слишком зауженные джоггеры с накладными карманами – не треники, а именно брюки – и высокие кроссы – разве не самая подходящая одежда по такому случаю?

– Могла бы хоть бейсболку не напяливать, – критично заметил Тимофей, даже попытался её снять, потянувшись к повёрнутому назад козырьку, но Василиса ловко отбила его руку и фыркнула в ответ:

– Да сейчас! – Шагнула на асфальт с невысокого крыльца, распорядилась уверенно: – Идём уже. А то опоздаем.

Чуть замешкавшийся Тимофей легко нагнал её, глянул вопросительно и вроде бы с упрёком:

– Так тебе надо или нет Мирона очаровывать?

– Ну не прямо же сейчас, – отмахнулась Василиса, натянула капюшон поглубже.

Исключительно для того, чтобы понадёжней спрятаться от мерзкой мороси, а вовсе не от неудобных слов и взглядов. Но Любомудров и не подумал отвязаться, поинтересовался рассудительно и строго:

– А чего откладывать?

– Вот погода наладится, – насупившись, пробормотала она.

– Угу. – Тимофей кивнул с нарочитым пониманием, продолжил: – А потом будет «Пока некогда, надо готовиться к семинару» или «Начну со следующего понедельника». Или что там ещё обычно говорят? – Вывел, не с осуждением, а скорее сухо констатируя: – Сдалась уже?

Ну-у-у… нет, не сдалась! Просто не торопилась. До конца семестра времени ещё достаточно, и надо всё хорошенько обдумать, распланировать и рассчитать, и не в виде каких-то смутных идей и предположений, а конкретно и чётко. А потом… всё-таки существует же вероятность, что случится чудо, и проблема сама решится, и ничего делать вообще не понадобится. Так же тоже бывает. И почему бы не именно в этот раз? А Любомудров, похоже, прекрасно понимал или даже был убеждён, что Василиса на последний вариант сильнее всего и уповала.

Вот реально бесили его прозорливость и догадливость.

– А тебе что, больше меня надо? – сердито огрызнулась Василиса.

– Не больше, – невозмутимо заявил Тимофей. – Просто признай, что этот спор – глупость. Скажи Куницыной, что не собираешься в нём участвовать, и забей.

И опозорься на весь факультет, и потом два года терпи насмешки и пренебрежительное отношение однокурсников, и делай вид, что тебе пофиг, хотя на самом деле…

Да покажите ей хотя бы одного человека, которому действительно пофиг, вот абсолютно, на сто процентов, на мнение и насмешки окружающих.

Ну никак Василиса не ожидала подобного предательства от того, кого считала лучшим другом.

– Угу. – Она кивнула, потом вывела с притворным пониманием: – Тогда и тебе меньше проблем. Помогать не придётся. – Вскинулась гордо: – Да ладно, можешь и не помогать. – Хотела произнести холодно и твёрдо, но в голосе как-то сама по себе появилась неуправляемая дрожь, словно она плакать собралась. – Ты не обязан, и я не в претензии.

Как раз и троллейбус нужный подкатил. Василиса ринулась к нему, ввалилась внутрь.

– Вась! Ну, Вась! – опять нагнал Тимофей, заверил с напором: – Ну я же не поэтому. Ну реально же, мало ли кто что ляпнул сгоряча. Всё это просто слова, – произнёс даже без тени сомнений, – никто не заставит тебя насильно это идиотское условие отрабатывать. Кроме тебя самой. Так что ничего не мешает тебе забить. Было бы действительно что-то принципиально значимое и важное, другое дело, но тут же полная фигня.

Василиса отработанным движением приложила проездной к висевшему на поручне валидатору, не глядя, потому что как раз смотрела на приятеля прицельно и пристально.

– Ты бы так и поступил? Забил? – поинтересовалась и уставилась ещё въедливей.

И – надо же! – Любомудров не воскликнул сразу: «Конечно! Само собой! Именно так!» Отчего-то вдруг замялся, даже глаза отвёл, типа, как раз увидел за окном нечто невероятно важное или интересное.

– Ха! – выдохнула Василиса, усмехнулась. – И чего молчим? – Предположила торжествующе: – Тоже бы не забил, стал отрабатывать?

Тимофей ещё немного поизображал приступ внезапной немоты, сосредоточенно морщил лоб, а потом всё-таки признался:

– Не знаю. – Но тут же поучительно добавил: – Я бы просто на слабо́ не повёлся.

– Ну-ну, – пробурчала Василиса.

В качестве наблюдателя она тоже настолько же рассудительная и разумная, тоже обычно считала, что никогда бы так не сделала и не ввязалась, а поступила бы по-умному и по-правильному. Со стороны это легко получалось. А когда ты действующее лицо, обычно наоборот выходило. И чем дурнее обстоятельства, чем очевиднее, что влезать не стоит, тем легче поддаёшься и меньше соображаешь. Вот кто разберёт – почему?

И ладно бы на какого действительно нормального парня поспорить. С таким, как Тимофей, вообще можно было бы по-хорошему договориться и просто прикинуться парой на недолго. Но нет, судьба в самый неподходящий момент подкинула Мирона Золотовицкого, этого павиана озабоченного, самовлюблённого мажорчика с собственной тачкой.