Меланхолия ундины - Крафт Алиса - Страница 3

– Какой идеальный вечер, – мягко и тихо пролепетала Кира, пристально смотря на меня.

Меня больше не смущало её присутствие. Было достаточно темно, чтобы наши разговоры стали довольно откровенными. Запахи, слова и силуэты ощущались остро и притягательно. Тонкий серп молодого месяца, выплывший из-за черной линии горизонта, никак не мешал уединённой обстановке, а лишь скромно её украшал.

Смешные и яркие воспоминания из нашего совместного детства постепенно сменились разговорами о юности, о тех моментах, когда невинность в наших головах и телах трансформировалась в нечто новое и важное. Многое не требовало слов: мы молчаливо помнили об этом, берегли и, возможно, стыдились. Мы всегда испытывали бесхитростную и честную привязанность, нелепо ревнуя друг друга к знакомым, друзьям и возлюбленным. Объяснить эти чувства трудно и по сей день, мы просто ощущали себя единым целым, словно между нами тянулась невидимая нить – родственная, но не кровная, и тёплая, как летний вечер. Сейчас, спустя десятилетие, это кажется чем-то ненормальным, странным пережитком незрелой психики.

Вспомнилось, как Кира рассказала мне, что больше не девочка, что прошлой ночью она поддалась любопытству, эротическому желанию и настойчивым ласкам своего парня. Тогда я наивно считала, что прежде чем принять такое решение, она всенепременно должна была посоветоваться со мной и всё обсудить, что все вехи становления в этой жизни мы должны проходить вместе, как раньше. Конечно, мы были далеко не детьми и перешагнули порог совершеннолетия, но это ошеломило меня. Вспыхнувшая ярость и обида быстро улетучились, когда выяснилось, что приятного в этом процессе было мало, и что мужчина не особо заботится о переживаниях девушки, когда у него стоит. Свой познавательный монолог Кира закончила тем, что не позволит мне совершить такую ошибку, испытать подобный глупый и болезненный опыт с каким-то проходимцем. И когда я была готова, когда желания моего тела уже не поддавались контролю, а достойных кандидатов так и не нашлось – я приняла решение. Да, я абсолютно осознанно не хотела ждать того единственного, я хотела как можно быстрей полноценно наслаждаться запретными удовольствиями, о которых пишут в плохих книжках. Теперь я понимаю: никто не смог бы почувствовать меня так тонко, как это сделала я сама: наедине с собой, в тишине своей комнаты, без чужих рук и чужих ошибок.

Немногим позже своего первого мужчину я выбирала хладнокровно, точно зная, чего я хочу. Я не боялась боли, и мне не нужно было предупреждать парня о невинности, ведь с ней было покончено, я просто жаждала настоящей близости, страсти и мужских ласк.

Леша был неотесанной деревенщиной, кровь с молоком, немногословен и груб, но безумно красив. Он искренне старался относиться ко мне как к леди, насколько ему позволяли манеры, перенятые у героев кинофильмов. Я же млела от его высокого роста, широких плеч, силы, несвойственной молодым мужчинам его возраста, и от по-женски красивого лица: тёмных бровей и длинных ресниц, подчеркивающих синие глаза, выразительных мягких губ, взлохмаченной темно-русой шевелюрой. В нём было всё, чтобы вызвать желание, но не любовь. И это меня устраивало.

Мой первый секс оставил лишь хорошие воспоминания, без болезненных и кровавых подробностей, и я знала, кого за это благодарить.

Кира была моей единственной близкой подругой, которая всегда с каким-то отчаянием и трепетом заботилась и волновалась обо мне. Осталась ли я такой же единственной для неё? Сейчас я практически ничего о ней не знала и не особо стремилась расспрашивать. Слишком прекрасна была эта ночь для лишних разговоров.

Мы лежали на прогретых за день досках причала и любовались звездами, вспоминая наши собственные созвездия, выдуманные неукротимой детской фантазией много лет назад. Рядом стояла допитая бутылка шампанского.

– Ли, – Кира назвала меня почти забытым сокращенным именем, которое когда-то мне очень нравилось.

– Что? – отозвалась я.

– Можно тебе кое в чем признаться? – несмело спросила девушка.

– Если ты не пожалеешь об этом на трезвую голову, то можно, – спокойно ответила я, а у самой кровь запульсировала в висках.

– Не так давно один человек задал мне интересный вопрос: если бы мне пришлось полностью потерять память, но осталось всего лишь одно воспоминание, каким бы оно было? Я, конечно, ответила какую-то тщательно продуманную версию, но первое истинное воспоминание, вспыхнувшее в моей голове, было связано с тобой. Как мы, лет в двенадцать, пробрались в заброшенный соседский двор, предварительно скупив в маленьком магазине все большие леденцы на палочках, и учились на них целоваться как в сериалах. Была весна, сладко пахла цветущая сирень, а во рту был вкус моего любимого чупа-чупса с колой. Кажется, тогда я была абсолютно счастлива, – Кира приподнялась и нависла надо мной, непонимающей, как реагировать на такое откровение. – Ты – моё лучшее воспоминание и лучшее лето, моё детство и становление. И сейчас мне кажется, что не было этих долгих лет без тебя в моей жизни, словно мы не повзрослели.

Девушка перевернулась на бок, опасливо и робко сжала мою ладонь. Казалось, что та пропасть между нами и пустые долгие дни взрослой жизни остались где-то за пределами этого места. Безмерно хотелось провалиться в эту безмятежность. Но я знала: это лишь ностальгия. Детство не вернуть, и мы давно не те девочки, что делили леденцы и мечты.

Звонок моего мобильного бесцеремонно пробился сквозь чувственное марево, и я быстро поднялась на ноги, отстраняясь от блондинки, возвращаясь в неумолимую реальность. Вместе с тем нахлынуло скорое осознание себя и своей нынешней жизни, наполнившее моё тело нервной дрожью. Я поспешила ответить Максу и пообещала быть в номере через пять минут.

– Уже поздно, Кира. Меня ждут.

– Да, – согласилась погрустневшая девушка и принялась обуваться, – нам пора…в эту жизнь.

Мы вернулись на набережную, чувствуя себя неловко и растерянно.

Попрощались скомкано и отчужденно, не решившись спросить номер телефона или адрес мини-отеля, не оставив друг другу ни единой зацепки или надежды на возможное продолжение нашего общения. Каждой казалось, что ей давно нет места в размеренной взрослой жизни своей бывшей подруги.

И всё же – нам просто казалось. Страшно было думать иначе.

Тогда я ещё не подозревала, что совсем скоро в моём мире отыщется местечко не только для неё, но и для причины нашего давнего раздора.

Широкая песчаная полоса с редкими зарослями серебристых диких маслин отделяла наш тихий залив от моря, предоставляя возможность выбирать пляж под настроение и погоду. Сегодня по гостиничному городку прошел слух, что течение наконец принесло тёплые воды, и мы, повинуясь стадному инстинкту, ринулись на морской берег.

Ноги тонули в мягком чистом песке удивительно светлого оттенка. Море здесь было необыкновенным: чистейшую аквамариновую воду пронизывали солнечные лучи, рисуя на песчаном дне завораживающую солнечную сеточку. Смелые стаи мелких рыбок резвились в мелководье у самого берега, поблескивая драгоценной чешуей. Забавные раки-отшельники тянули свои раковины, бойко перебирая ножками, оставляя длинные пересекающиеся дорожки.

Обилие цветных ракушек от разных моллюсков вдохновило меня на подводную охоту за лучшими экземплярами. Дома непременно создам какой-нибудь стильный коллаж для ванной комнаты. Сегодня я успела несколько раз поблагодарить себя за то, что не забыла маску и могла полноценно насладиться морским безмятежным царством.

Стоило признать, что моя отчаянная увлечённость природой и отдыхом была, так или иначе, связана с событиями прошлой ночи. Всеми силами я изгоняла из своей головы мысли о Кире, убаюкивая в себе тоску и мечты о новой встрече. А потом приводила себе более чем явные аргументы, что продолжать наше общение, а уж тем более дружбу, спустя столько лет просто глупо.

– Лия, – Макс отвлек меня от принятия солнечной ванны, – там случайно не твоя вчерашняя подруга загорает?