Скрытая сила - Батыршин Борис - Страница 11

– Тебе-то кто мешает? – огрызнулся Семён. – Думаешь, не вижу, как Инге на тебя смотрит? Она на тебя ещё вчера глаз положила, вот и не теряйся…

Виллим пожал плечами. Подружка Марии оставила его равнодушным – настолько, насколько юношу его лет вообще может оставить равнодушным привлекательное личико и стройная фигурка. Дело в том, что умом новая знакомая явно не блистала, и после недолгой беседы ему оставалось только удивляться, как её вообще взяли в академию? Может, подумал Виллим, дело в способностях к ТриЭс, на которые при поступлении в Академию обращали особое внимание? Вот и их с Сёмкой одногруппникам пришлось проходить испытания на этот предмет – видимо, не нашлось покровителей, способных предоставить достаточно увесистые рекомендации. Что ж, таланты к ТриЭс, как и миловидная мордашка, вовсе не обязательно связаны с острым умом и эрудицией – всем тем, чего в избытке имелось у собеседницы его приятеля. Однако, простая вежливость требует уделить девушке внимание, а значит, придётся и дальше тратить время на пустую болтовню, внимательно следя за тем, чтобы лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт не перерос в нечто большее. А как это сделать, если по субботам в расписании значатся музыкальные вечера, и Сёмка, можно не сомневаться, затащит его туда?

Последний виток лестницы вывел их на площадку, на которую выходили несколько дверей – низких, чтобы пройти в любую из них Виллиму с его шестью футами роста пришлось бы пригнуться. Из-за одной, слегка приоткрытой, тянуло какой-то едкой химией. Виллим вздохнул, поправил прижатые локтем пачку книг и тетрадей (они пока ещё не успели обзавестись подходящими сумками или портфелями) и вслед за Семёном вошёл в лабораторию.

– …мета-газ, взбудораженный гальваническими разрядами, неважно, естественного или искусственного происхождения, создает силу, противоположную силе всемирного тяготения. – говорил профессор. Был он коренаст, мал ростом и напоминал гнома, как их рисуют в детских книжках. Впечатление усиливали седая шевелюра и борода, а так же вытянутые, слегка заострённые уши – как у инри, шепнул приятелю Виллим, едва увидев преподавателя. Говорил профессор отрывисто, сопровождая слова бурной жестикуляцией.

– …этот эффект создаёт подъёмную силу для воздушных кораблей, куда более значительную, нежели светильный газ или водород, которыми раньше наполняли несущие баллоны. – продолжал «гном». – И уж конечно, гораздо выше, чем при использовании нагретого воздуха. Разница заключается лишь в способе получения мета-газа. Он является продуктом жизнедеятельности крошечных, невидимых глазу организмов, объединённых в колонии, наподобие обыкновенной плесени или микроскопических грибков. У нас этот процесс происходит на фабриках, в огромных чанах с питательной средой, где эти создания размножаются, а вырабатываемый мета-газ собирают а в огромные металлические баки, называемые «газгольдерами».

– Это которые рванули здесь, в Туманной гавани во время налёта инрийской армады? – спросил один из студентов? – Тогда ещё уймища народу потравилась этим газом!

– Вот речь, сразу выдающая неуча! – профессор скривился, будто откусил разом половинку лимона. – Мета-газ, к вашему сведению, не ядовит, причиной гибели людей стало удушье, а не отравление.

– А как это дело устроено у инри? – спросил другой студент. – Они тоже собирают газ в газгольдеры и наполняют им свои облачники?

– Нет. – гном покачал головой. – на воздушных кораблях этой расы плесневые колонии обитают внутри газовых мешков и производят мета-газ прямо в процессе полёта, а чтобы они работали интенсивнее – их подкармливают особым раствором, позволяющим производить гораздо больше мета-газа чем те их крошечные родичи, что используются на наших мета-газовых фабриках. Состав этой «подкормки» – секрет инри, из числа самых охраняемых, а потому пока мы отстаём в этой области от нашего старинного врага…

Он указал слушателям на склёпанные из медных листов шары, расставленные вдоль стены лаборатории. Шары соединялись между собой трубами, на которых дрожали стрелки манометров и каких-то ещё незнакомых Виллиму приборов.

– Вот здесь, прямо сейчас, в эту самую минуту идёт процесс выработки и накопления мета-газа. – он похлопал один из шаров по выпуклому боку. – Это удивительное вещество вместе с паровыми механизмами и гальваническими устройствами составляет основу воздухоплавания, и вам необходимо досканальнейше изучить всё, что имеет отношение к его производству и использованию.

Он строго посмотрел на слушателей поверх круглых, в чёрной толстой оправе очков. Студенты молча внимали. Гном кивнул, видимо, вполне удовлетворённый произведённым эффектом.

– Сейчас открываем тетради и записываем: «Метод промышленного получения мета-газа основан на…»

– Что с тобой творится? Уже полчаса ни единого слова не сказал, смотришь под ноги, всё время губами шевелишь, и лицо такое…

– Какое? – Сёмка хмуро посмотрел на собеседницу. Не хватало ещё перед ней демонстрировать свою слабость!

– Ну, не знаю… – Мария пошевелила в воздухе пальчиками – тонкими, нежными, словно созданными для того, чтобы прикасаться к лепесткам роз или стеклянным струнам инрийской арфы. – Будто потерял что-то важное, и ждёшь, что оно само собой найдётся… а оно никак не находится!

– Да ничего я не терял! – Сёмкина физиономия, и так-то не излучающая оптимизм, сделалась ещё скучнее. – Просто… вот скажи: когда мейстер Гумбольт велел попробовать вступить в контакт с орбиталями – ты что почувствовала?

Мейстер Гумбольт – он вёл второй урок из сегодняшнего расписания, – обитал в подземном уровне башни, куда группа «6-К» в полном составе проследовала после окончания урока алхимии. Предмет, который он преподавал, именовался «артефактоведение» – и заключался в обучении обращению с различными приспособлениями, использующими в своей работе Третью Силу. «Боюсь, большинство из вас слишком тупы и ленивы, чтобы освоить это чрезвычайно сложное искусство. – говорил Гумбольт. – Если с каким-то артефактом, хотя бы с той же орбиталью, что-нибудь произойдёт – самостоятельно исправить повреждение вы не сможете. А раз так – то я не собираюсь тратить своё время на то, чтобы объяснять вам их устройство. Достаточно, если вы освоите простейшие приёмы обращения с этими приборами; те же, что покажет в процессе обучения успехи, смогут рассчитывать быть принятым в следующем году на расширенный курс, пройдя который они смогут добиться чего-то более серьёзного. А пока – начнём с того, что проверим ваши способности. Уверен, слишком ничтожные, чтобы рассчитывать на приличный результат…

И он продемонстрировал студентам устройство, составленное из бронзовых лимбов-колец, Больше всего оно напоминало обыкновенную астролябию, только колец было больше, и они могли вращаться сразу в нескольких плоскостях одно относительно другого. На тёмной отполированной бронзе – такую, припомнил Виллим, такую называют астрономической, – змеились цепочки символов. Он встречал такие в брошюрке «Что надо знать офицеру о ТриЭс и основанных на нем устройствах и приспособлениях», которую изучал один из отцовских адъютантов, готовясь к поступлению в Академию Имперского Генерального штаба. Виллим тоже пролистал брошюрку, но, похоже, мало что оттуда вынес – из приведённых в ней символов он смог опознать не больше полудюжины…

– Сейчас каждый из вас возьмёт по орбитали, – Гумбольт ткнул пальцем в длинную полку, уставленную такими же устройствами, – Это учебные, чрезвычайно слабые образцы, но для выявления базовых способностей к ТриЭс их достаточно. Итак, вы берёте орбитали… – он продемонстрировал прибор, подняв его над головой, – и, держась большим и указательным пальцами за ползунок на внешнем лимбе, сдвигаете его по часовой стрелке на одно деление.