Плохой. Хороший. Бывший - Мара Алекс - Страница 6

К нам то и дело подходят гости, мы обсуждаем еду, погоду, спорт. Со мной консультируются по поводу ухода за детьми, с Димой – по занятиям спортом. Мы знакомимся с родителями Жанны, вполне приятными людьми, да и сама Жанна ведет себя адекватно. Как увидела меня с Димой, так и расслабилась и перестала метить свою территорию. Она очень красивая женщина, ухоженная, стройная, да и неглупая. Круглосуточно жить под лупой прессы надо уметь.

Но какими бы приятными ни были окружающие, мне хочется бежать отсюда без оглядки. Этот банкет мог быть в мою честь, если бы мы с Тимуром отпраздновали свадьбу восемь лет назад. Если бы его не тащили к алтарю насильно, он бы улыбался мне, как сейчас Жанне, и обнимал меня с гордым видом собственника.

Мои чувства к Тимуру сгорели, но мне очень горько за влюбленную наивную девчонку, которой я была восемь лет назад. Это счастье могло быть моим.

Дима с пеной у рта спорит с друзьями Тимура о преимуществах разных видов единоборств, и я незаметно выскальзываю из зала и направляюсь в туалет. Вернее, я надеюсь, что выскользнула незаметно, но получаю опровержение этому факту. Меня подхватывают за талию и вталкивают в забитую инвентарем кладовку. Полутемную.

К счастью, я не успеваю испугаться, потому что Тимура опознать несложно, особенно когда он шипит мне в лицо.

– Притащила своего трахаря, да? – Придвигается, оттесняя меня к стене. – Думаешь я впечатлен? Надеешься, что я стану ревновать и жалеть, что упустил тебя? Знаю я, как ты мыслишь и в какие игры играешь. Но я больше не собираюсь с тобой играть, так и знай!

– Ты затащил меня в шкаф, чтобы сказать, что больше со мной не играешь? У моих детсадовцев воображение богаче твоего. Ладно, не пыхти, я все поняла: ты не ревнуешь, не жалеешь и не играешь. Можно мне выйти?

– Глумишься, да?

Подходит вплотную, но не касается меня. Ощущения… болезненные. Я ж его любила как-никак, жила его теплом, телом и душой. Помню все ощущения, будто это вчера было. И теперь снова их переживаю, как давно забытое нелегальное удовольствие.

– Злишься? – горько усмехаюсь. – Снова пошлешь меня на Мальдивы?

Тимур выдыхает, и у меня мурашки бегут по всему телу. Не забыла, как однажды им дышала.

– Я никуда не собираюсь тебя посылать.

– Передумал от меня избавляться? Неудивительно, ведь ты боялся не столько меня, сколько моего отца, который был свидетелем всего, что ты вытворял. А папа ничего не помнит, поэтому Амир нисколько не тревожится по этому поводу. И ты тоже, как только ты увидел, в каком папа состоянии, сразу успокоился. Обиженной бывшей жене мало кто поверит без других свидетелей.

Тимур скрипит зубами, шумно дышит, ему не нравится услышанное.

– Я не стану тебе доказывать, что это не так, – цедит сквозь зубы. – Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Идея отца сработала, и теперь все верят, что мы друзья. Только не принимай это всерьез и с завтрашнего дня держись от меня подальше. Все понятно?

Изгибаю бровь. И так очевидно, что я за ним не бегала. Это он запихнул меня в шкаф, а не я его.

Тимур поворачивается к двери, но задерживается. Стоит спиной ко мне, голова опущена, кулаки сжаты. Говорит низким, злым голосом.

– Скажи, Василиса, какой из себя твой трахарь? Он знает, как ты выглядишь, когда кончаешь? Или наглотался всяких добавок, и теперь его можно поднять только отсосом? Он о тебе заботится? Языком тебя ласкает, как я делал? Ты орешь с ним, как со мной, когда кончаешь?

Подхожу к нему со спины, почти касаюсь.

Тимур задерживает дыхание.

Протягиваю руку и, повернув ручку, распахиваю дверь.

– Для человека, который сказал, что вообще меня не помнит, у тебя на удивление хорошая память.

Оттолкнув Тимура, ухожу.

Пары танцуют под звуки блюза.

Погода лучше не бывает, поэтому открыты раздвижные двери на уличную веранду. Полусумрак подсвечен гирляндами огней. Вокруг смех и радость.

Я бы давно сбежала с этой пытки, но Амир попросил не уходить первой. Точнее, велел.

Поэтому мы с Димой танцуем. На веранде. Я даже получаю удовольствие, потому что Дима умело ведет, да и вообще он мне нравится.

Мы с Тимуром никогда не танцевали. Не успели. Возненавидели друг друга до того, как успели по-настоящему узнать. За прошедшие годы я выжгла его из памяти, и мне неприятно возвращение воспоминаний.

Мелодия заканчивается, у музыкантов перерыв, и Дима уходит за шампанским. Ко мне подходит мать Тимура. Я помню ее тихой и немного грустной. Она относилась ко мне вежливо, но без особого тепла, и мы едва ли успели познакомиться.

– Зря мы вас поженили, – говорит она тихо, вставая рядом со мной. – Ты уж прости нас и не держи зла.

С опозданием на восемь лет, но я принимаю ее извинения. Меня никто не заставлял влюбляться, так что это не их вина. Но тащить нас к алтарю не стоило.

– Может, если бы мы не вмешивались, все бы решилось само.

Пожимаю плечами.

Все бы решилось, рассосалось, прекратилось, в этом я уверена, но скандалов мы бы не избежали. Слишком молодыми были, слишком сильно горели вместе. Отсюда и ревность, и взрывы эмоций, и скандалы.

Но все это в прошлом.

Счастливая пара выходит на веранду, оба улыбаются и что-то активно обсуждают. Жанна направляется к нам. Тимур останавливается, потом с неохотой идет следом. С его лица исчезает улыбка, теперь он выглядит, как будто пришел на свои собственные похороны.

– Гости в восторге от банкета! "Вкус & Блюз" считается одним из лучших ресторанов столицы. Здесь можно и свадьбу устроить… Как ты думаешь, Василиса?

Жанна спрашивает меня об их с Тимуром свадьбе?! Серьезно?

– Тут нечего думать, – встревает Тимур. – Ты уже все забронировала, а у тебя безупречный вкус.

– Спасибо, Тимочка!

Тимочка? Восемь лет назад он терпеть не мог уменьшительно-ласкательные имена.

Жанна прижимается к его боку, он целует ее в висок.

Ну просто чудо, какие они милые. Жаль, меня тошнит. От обоих.

– Я просто подумала, что если поставить шатры на лужайке, то при хорошей погоде получится очень красиво. Вокруг парк, как оазис посреди суеты столицы. Как ты думаешь, Василиса?

– Угу, – мычу, потому что не могу разжать зубы.

– Какую свадьбу ты бы хотела? Ой… – Жанна невинно хлопает глазами и прижимает ладонь ко рту. – Прости, я забыла, что вы…

Забыла она!

– Ничего страшного, – заверяю ее ровным тоном. – У нас не было свадьбы.

– Почему? Ведь свадьба очень важна, вы даете друг другу клятвы перед друзьями и знакомыми. Без свадьбы брак как бы не настоящий. – Смотрит на меня, распахнув глаза в притворном ужасе.

– Так и есть, ненастоящий! – усмехается Тимур. Мать смотрит на него с укором, но он не обращает внимания. – Пойдем, Жан, тут есть еще пара важных людей, с которыми надо пообщаться.

– Ты иди, Тимочка, а я хочу показать Василисе ручей. – Поворачивается ко мне с улыбкой во все лицо. – Представляешь, здесь даже ручей есть. Настоящий оазис!

Перед глазами проплывает картина, как я держу голову Жанны под водой. В ручье.

– Василиса не любит воду. Пойдем! – Тимур берет Жанну под руку.

– Так я ж не купаться ее зову, – смеется та.

Похоже Тимур и правда влюблен, раз волнуется, что я наговорю его невесте гадостей о нашем прошлом.

Смотрю на него с усмешкой, а он злится. Знает, что все козыри у меня. Если не сейчас, то позже, но Жанна намерена устроить допрос, а я могу такого порассказать, что она сбежит, сверкая Лабутенами.

– Вам незачем разговаривать! – отрезает грубо.

– Да что ж ты так, Тимур… – сетует его мать, но он уже на взводе, и ему не остановиться.

– Хватит уже! Испортили мне весь праздник. Ей здесь не место. Не будет никаких разговоров и встреч.

Полагаю, что «ей» – это мне. Впервые за долгое время я согласна с Тимуром.

– Пойду-ка я и правда посмотрю на ручей, а вы отдыхайте. – Спускаюсь с веранды. Пытаюсь идти прогулочным шагом, но дико хочется бежать. До самого дома, не оглядываясь.