Плохой. Хороший. Бывший - Мара Алекс - Страница 2

Если бы можно было убить взглядом, меня бы уже разыскивала полиция.

Зря Тимур заговорил о прошлом, это нечестно, удар под дых.

Он прав, в постели у нас никогда не было проблем, а вот с остальным… Как раз секс и привел ко всем неурядицам. К предательству, скандалам и полному краху нашего поспешного брака.

Мы токсичны друг для друга, всегда были, и это не изменилось. Прошли годы, мы терпеть друг друга не можем и видеть не хотим, но меня по-прежнему ведет от его присутствия. Ломает и бросает в жар, как раньше. И по лицу Тимура, по его блуждающему взгляду вижу, что его тоже ведет.

Так с нами было с самого начала.

– Уходи, Агоев! Прямо сейчас уходи. У меня все хорошо, не порти это.

Усмехается, но криво, натужно. Не рад меня видеть, но и я не в восторге.

– У меня тоже все хорошо.

– Я видела. Поздравляю.

– Так давай обсудим твое «хорошо» и мое «хорошо».

– Уходи, Агоев! Ко всем чертям уходи.

Фыркает, сует руки в карманы брюк.

– А я тебя и не преследую. Вышел за тобой из вежливости, можно сказать. Когда ты меня увидела, рухнула вместе со стулом, а потом сорвалась с места как оголтелая. Вот мне и пришлось убедиться, что ты в порядке.

– Я в порядке.

– Скучала без меня? – кривит рот, надсмехается надо мной.

– Вообще о тебе не думала и не помнила.

– Все ты помнишь! И фамилию мою сразу заорала на всю улицу. От радости.

– Я твою фамилию из паспорта каленым железом выжигала, поэтому и помню.

– Врешь ты, Василиса. Я вот сейчас прижму тебя к стене и отымею как раньше, а ты только подмахивать будешь и стонать так громко, что охрана прибежит.

– Уверен в этом?

– Уверен. Я заметил тебя в клубе, но подходить не собирался. Ты сама мне в ноги кинулась. Если настолько приспичило, то можем перепихнуться по старой памяти, так и быть… – Усмехается, а взгляд злой, пристальный.

– Спасибо, но я лучше в монастырь.

Хмыкает с усмешкой.

– Туда не берут таких, как ты. Поздно спохватилась.

– Ладно, Тимур, поговорили и хватит. Тебя невеста ждет.

Он смотрит на меня исподлобья, хмурится, но не уходит. Восемь лет назад он был неловким, худощавым, а теперь нарастил мышцы. Тогда наглость была, а теперь уверенность в себе. Восемь лет назад мы дурели друг от друга, ничего вокруг не замечали, сутками из койки не вылезали. Так и попались родителям, а те потащили нас к алтарю. Мне всего восемнадцать было, а Тимур старше. Мой отец работал на его, вот и нажаловался, а тот разозлился на сына. У Тимура с отцом вечно разногласия были насчет его разгульного образа жизни. Вот тот и пригрозил, что если Тимур на мне не женится и не возьмется за ум, то не будет ему ни доли бизнеса, ни денег.

Тимур не дурак, от отцовских денег отказываться не собирался.

А я была влюблена до одурения.

Так мы и поженились.

Молодые тела полыхали огнем, а потом этот огонь сжег все вокруг. После свадьбы выяснилось, что, кроме постели, у нас не было ничего общего. Тимур винил меня за брак, которого не хотел, называл обузой и липучкой, а потом предал.

Мораль истории: на одном сексе браки не держатся.

Так что не сомневаюсь, что с Тимуром я бы и сейчас стонала и подмахивала, как раньше, но ни к чему хорошему это не приведет.

Не хочется снова сгореть дотла. Ни за что.

– Следующая буква «З». Какие слова вы знаете на букву «З»?

Пока жду ответа детей, мысленно говорю «засранец».

– Звездочка! Зайчик! – предлагают дети.

– Правильно! А вот буква «У».

– Уточка! Умница!

Ушлепок, урод, уморщу, умертвлю…

– Молодчинки вы мои! А буква «Д» это…

– Дерьмо! – громко и четко говорит Игорек Смирнов.

И он прав.

Вчерашнюю вылазку в клуб иначе и не назовешь, только если словами похуже.

Я вернулась в клуб первой. Тимур остался на улице, посмеиваясь мне вслед. Подруги глянули на меня с подозрением, но были слишком заняты новой знакомой. Той самой, которой на ногу упал стул. Оказалось, что кричала она не столько из-за боли, сколько из-за испорченной босоножки, с которой сбило стразы, и теперь они активно обсуждали обувь.

Тимур вернулся к друзьям и демонстративно сел ко мне спиной. Не знаю, как он объяснил свое отсутствие, но все собравшиеся дружно посмотрели на меня. Высоцкий и Громов улыбнулись и даже помахали, а Жанна оценивающе прищурилась. Если судить по пренебрежению на ее лице, увиденное ее не впечатлило. Усмехнувшись, она что-то сказала, и все за столом рассмеялись.

Мой вечер был испорчен. Самое неприятное, что уйти я не могла, так как мы праздновали день рождения одной из подруг. Я еле продержалась до конца.

Зато теперь все снова хорошо. Я на работе и больше никогда не увижу Тимура Агоева.

Полное спокойствие и умиротворение.

– Игорек, хорошие мальчики не говорят плохие слова.

– Мой папа говорит, что жизнь – дерьмо.

– А моя бабушка сказала, что мой папа трахарь. Это плохое слово? – задумчиво спрашивает Оленька Васильева.

Вот и конец спокойствию.

К счастью, Оленька не выговаривает «р», поэтому мне удается разобраться с этой темой без последствий.

Я очень люблю малышей, а вот их родители… Зачастую с ними труднее, чем с детьми. Даже не знаю, кому позвонить с жалобой, Олиному папе-трахарю или болтливой бабушке.

В комнату заглядывает заведующая. Судя по тому, как она округляет глаза, происходит что-то важное.

– Здравствуйте, дети! – говорит она неестественно радостным тоном и пропускает вперед посетительницу.

– Здравствуйте, Лариса Вилли-влири-яновна! – Дети старательно произносят свои версии «Валериановна».

– К нам пришла важная гостья. Как мы приветствуем гостей?

– Добро пожаловать! – улыбаются дети.

«Ногой под зад», – мысленно отвечаю я, глядя на стоящую в дверях Жанну. Что же она сегодня без манто? На улице всего плюс двадцать, замерзнет.

В нашем элитном детском саду такие «важные» посетители бывают нередко, но тут дело нечисто. Мне даже немного тревожно, что Жанна так быстро и с такой легкостью меня нашла.

– Василиса Михайловна, наша гостья ищет детский сад для племянницы, – говорит мне заведующая.

– И для моих будущих детей, – перебивает Жанна, глядя на меня с намеком.

– Ах да, я слышала… вернее, читала, что вы собираетесь замуж. Поздравляю от души! Я так за вас рада… – лебезит заведующая.

– Добро пожаловать. – Стараюсь сохранять вежливый тон.

Пока заведующая фонтанирует фразами из рекламного буклета, мы с Жанной смотрим друг на друга. На моем лице ничего не выражающая улыбка, а на ее – смесь неприязни и превосходства.

– Василиса Михайловна, расскажите нам, чем вы сейчас занимаетесь, – просит заведующая.

– Мы учим алфавит.

Показываю детям следующую карточку. Как назло, на ней буква «С». Дети выдают дружное «с-с-с-с», потом предлагают слова.

– Солнце!

– Сумка!

– Соска!

Прикусываю губу, чтобы не засмеяться.

Игорек Смирнов открывает рот, готовясь предложить очередное слово, но я решаю больше не рисковать. Повеселились и достаточно.

– Вы большие молодцы! – говорю с искренней улыбкой.

Жанна поджимает губы, потом поворачивается к заведующей.

– Я бы хотела задать несколько вопросов Василисе Михайловне. Наедине.

– Ты залетела?

Для первого вопроса это неожиданно и довольно-таки грубо.

– Я не понимаю…

– Почему Тимура заставили на тебе жениться? Ты залетела?

– У нас нет детей.

Жанна пожимает плечами.

– Мог случиться выкидыш… Прости! – Морщит нос, осознав свою вопиющую бестактность.

– Беременности не было, но остальные вопросы тебе лучше задать Тимуру.

Жанна вдруг понимает, как жалко выглядит, допрашивая меня о женихе, поэтому небрежно поводит плечом.