На золотом крыльце 4 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 35

Не являясь аристократическим кланом, купцы Ремезовы были семьей сильной, уважаемой, старой. Родословную вели аж от Семена Ульяновича Ремезова — архитектора, строителя, исследователя и картографа Сибири. Денег у них хватало: многие и многие километры караванных троп было исхожено этими неутомимыми торговцами, много диковинок, ингредиентов и трофеев везли их фургоны. Отсутствие природной магии они компенсировали артефактами, алхимией и оружием, ну, и фамильной страстью к фортификации. Так что отстроили они поселение заново, еще масштабнее и красивее, чем при Оссолинских.

В книге Поликлиникова я видал фотографии Северо-Енисейского острога: солидная стена из деревянных плах, угловые башни, сложенные так же из бревен, крыши каких-то невероятных теремов, как в иллюстрациях к старым сказкам… Мне очень хотелось попасть туда и посмотреть на эту красоту вживую.

И вода… Да, с одной стороны затопление прииска принесло немало беды и разорило золотодобытчиков, а с другой стороны — Афанасий отпаивал Пафнутия Палыча, он же Борода, он же — паромщик, он же — говно собачье, никаким не зельем регенерации, а именно североенисейской водичкой! Каждое Бабье Лето источник, который образовался на месте обрушенного прииска, выдавал вместо обычной-привычной воды то, что вполне можно было назвать Живой водой.

Откуда информация? Дочка Архипа проболталась Эльке. А та ей за это выдала страшный секрет косметических магических практик для цивильных, из того самого дамского раздела. Ну, чтоб прическа — волосок к волоску, чтоб щечки румянились, чтоб губки алели, и чтоб эпиляция. Эпиляция — она вообще на вес золота, как я понял. Местные девчонки, хоть и посреди Хтони живут, а тоже как бы в этом плане ого-го, хотят быть на одной волне с городскими. Не головней же обсмаливать! В общем, эта самая Дуня, то есть — Евдокия Архиповна — все сдала. И про фляжку дядькину, и про источник чудесного снадобья. А еще рассказала, что для североенисейцев это, с одной стороны, большая удача, а с другой — проблема, потому как запасти обычной воды на пять сотен населения — та еще задачка, учитывая что из ближайшей реки Удерей пить нельзя. Особенно тяжко приходится, если Бабье Лето затягивается…

— Ночевать придется здесь, — я ткнул пальцем в крохотный островок на реке Каменка. — Здесь Оазис, но он совсем небольшой и популярностью не пользуется. Называется — Островок. У Поликлиникова написано, что перейти реку можно вброд, на коне, не замочив ног всадника. Нужно там ночевать. Сто восемьдесят километров от Гремучего до Северо-Енисейска, даже Биба и Боба не выдержат, если мы их за раз погоним… Лучше разделим путь на два отрезка, так мулы справятся.

Я кривил душой: в первую очередь не выдержал бы я. Сказать честно — от езды у меня болела задница, и если бы не микродозы эликсиров по вечерам — стер бы я себе бедра. Биба и Боба как раз скотинки терпеливые, им остановки нужны только для того, чтобы сожрать всю растительность вокруг. Сто километров в день для них — вполне нормальная история, два перехода по пятьдесят километров со скоростью десять-двенадцать километров в час, почему бы и нет?

— Значит — заночуем. Я теперь совершенно спокойна за наш сон, — Эля погладила котика, который обосновался у нее на плече. — Дорогами поедем или напрямик? Видишь, тут и тут — тропы через лес, экономия времени…

— Лучше — дорогами. Опять же, речушек там много, а где дороги — там мостки навели. Конечно — наезженные тракты тоже могут быть опасными, но… Я предпочту столкнуться с разумными противниками, чем с тварями. Как вспомню того лешего из сна… Бр-р-р-р-р!

Нет, если говорить начистоту, то, сняв колечко, я мог бы закидать того древолюда валунами и сгнившими деревьями, которые при помощи Эли можно было бы превратить в гигантские копья с заостренными наконечниками, например. Но вот так, с негаторами, связанные по рукам и ногам… А вдруг — мамонты или какие другие, неизвестные науке звери? Нет, артефактные патроны «Розочка» — это, конечно, моща, но…

— Ладно. Идем дорогами, ночуем на Островке, — согласилась Эля. — В конце концов, мы можем все скорректировать по ходу. Н-н-н-но, Боба! Н-н-но!

Мулы ходкой рысью устремились вперед по лесной дороге, девушка горячила своего ушастого скакуна, ветер трепал ее кудри, Кантемирова смеялась… Я гнал за ней. В конце концов — мы вместе, мы — внутри самого настоящего приключения, и у нас есть пулемет!

* * *

Проблемы начались на семнадцатом километре, после одинокого столба с обшарпанной табличкой, на которой значилось: «Осторожно, листовики!» Я понятия не имел, кто такие листовики, но пулемет на всякий случай приготовил. Да, стрелять из РПТ с седла — идиотская идея, но лучше, чем ничего!

Здесь белой стеной стоял заболоченный березняк. Дорога на небольшой насыпи и обочина были усеяны павшей прелой листвой. Кое-где ветер согнал ее в настоящие кучи. Предупреждение от неизвестных заботливых первопроходцев было более, чем доходчивым…

— Эля… — начал я, и девушка поняла меня с полуслова, перевесив дробовик на грудь и поменяв магазин.

Мелкая дробь здесь могла быть гораздо эффективнее картечи. Сам же я полез в седельные сумки и вынул фальшфейеры — универсальная штука, на многие случаи жизни. Листовик — значит, листья. Листья — горят, фальшфейер тоже горит… Логично? Более, чем! В некоторых случаях простое средство — самое верное, и никакие файерболы не нужны.

— Гр-р-р-рау!!! — куча листьев метнулась с обочины, обнажив внушительных размеров пасть.

— ДАХ-ДАХ-ДАХ! — Эля была начеку, утиная дробь из ствола «Маргача» смела тварь в сторону, мул заплясал под всадницей, но быстро успокоился: химерические скотинки отличались завидным самообладанием.

— А ну-ка, погоди, — я, прищурившись, осматривал дорогу впереди. — У нас тут березы растут, верно?

— Ага, — раскрасневшаяся Кантемирова кивнула, выжидающе глядя на меня. — И чего?

— А куча, которую ты только что подстрелила — кленовая!

— Ой! — удивилась девушка и почесала нос ладошкой. — Действительно. А вон — дубовая… А вон вообще — лопухи, что ли? Ой, Миха, а там — пальмовые листья!

— Дичь, да? — ухмыльнулся я. — Тупая хтонь. Давай, прикрой меня. Ща-а-ас мы им!

Я спрыгнул на землю, сунул руку в седельную сумку и распихал по карманам разгрузки фальшфейеры — с избытком, и зашагал вперед, сжимая один из файеров в правой ладони. В левой руке у меня был дюссак: этот клинок кого угодно до печенок проберет! Пара широких шагов, рывок зубами за кольцо…

— Тьфу, зараза! Неудобно! — я ругнулся, потому что это только в кино классно, зубами кольца дергать, а по факту — неприятно до оскомины!

В итоге изловчился и подцепил кончиком гарды дюссака. Дернул, дождался, пока разгорится и — н-н-н-на!

— Пш-ш-ш-ш-ш! — фальшфейер, крутясь, упал на кучу дубовых листьев, которые тут же вспыхнули.

— А-а-а-а-а-ауч! — возопил листовик и, разгораясь все сильнее, рванул огромными прыжками меж берез, в сторону болота.

— Ага! — обрадовался я. — И магии не надо!

Остальные кучки прикидывались ветошью, делая вид, что пальмовые листья в Сибири или, скажем, зеленые лопухи в декабре — это нечто само собой разумеющееся. Ну, и получали разноцветные огоньки в подарок: кому-то красный, кому-то желтый, кому-то — синий. Нервы (если они есть у тварей) не выдержали у лаврового листовика — он, разинув пасть, ринулся ко мне — и в пасть я ему зеленый фальшфейер и забросил.

— Ес-с-с-с! — сказал я, и согнул руку в локте. — В яблочко!

— Ы-ы-ы-ы-ыш-ш-ш-ш!!! — полыхая огнем из пасти и дымя из всех щелей, листовик умчался прочь,.

— Пижон, — скорчила рожицу Эля. — Выпендрежник!

— Не, ну а почему нет? — с невинным видом развел руками я. — Если бы у меня за спиной не дежурила прекрасная амазонка с дробовиком, я бы и пробовать не стал! А теперь зато мы сами знаем и всем скажем: лучшее средство против листовиков — армейские сигнальный фальшфейер, по десять денег за штуку. Дешево и сердито. И горит прикольно!