Больны любовью (ЛП) - Дункан Дейдра - Страница 46

Как я могу расслабиться, когда в голове тысяча сценариев, как всё испортить?

Рэйвен зевает и гладит живот.

— Я готова ко сну. Увидимся на следующей неделе.

Кай помогает ей подняться. Она машет нам на прощание.

Алеша улыбается, глядя на закрытую дверь.

— Она такая милая будущая мама.

— Двое детей младше пяти лет во время ординатуры. — Кай передёргивается. — Нет уж, спасибо.

Все, кроме меня, смеются.

— Грейси?

Я вздрагиваю и встречаю взгляд Кая. Он переводит взгляд на Джулиана, потом снова на меня.

Он приподнимает бровь.

— Ты в порядке? Сегодня ты совсем тихая.

— Что? Конечно. Просто устала.

Не особо убедившись, Кай встаёт, чтобы налить нам ещё выпить. Телефон снова вибрирует.

Джулиан: Хочешь, помогу расслабиться?

Джулиан: Я бы сейчас опустился между твоих ног.

Джулиан: Хочешь, чтобы наши друзья увидели это, Грейс?

Джулиан: Ты этого хочешь?

Меня обжигает жаром изнутри. Он всё так же смотрит в другую сторону, спорит с Алешей, как уговорить доктора Скарлетт провести нас в зал для старших врачей ради бесплатного мороженого. А я горю, сидя рядом с ним.

Кай ставит передо мной стакан, я протягиваю руку и беру его. Откидываюсь назад — и чувствую, как Джулиан стал ближе. Настолько, что каждое моё движение касается его тела, и кожа словно становится магнитом, притянутым только к нему.

Его переписка давно никого не удивляет. Джулиан постоянно кому-то пишет — сёстрам, Максвеллу, нам. Никто не обращает внимания, только мой экран снова вспыхивает.

Джулиан: Как думаешь, я смогу заставить тебя кричать?

Джулиан: Или ты всегда кусаешься, когда кончаешь?

Джулиан: Наверное, я бы к этому привык.

Джулиан: Если позволишь.

Джулиан: Позволишь мне, Грейс?

Моё тело решает, что мы занимаемся спортом. Иначе как объяснить этот пульс и пот?

— Алеша, поехали вместе на Uber? — спрашивает Кай. — Моя машина уже здесь.

— А? А, да, конечно. — Алеша встаёт.

Я следую за ними, игнорируя лёгкое прикосновение пальцев по задней стороне бедра. Джулиан следует за мной, как хищник.

— Спокойной ночи, Джулиан, — Кай бросает ему долгий взгляд, который я не понимаю, а потом смотрит на меня. — Хорошей ночи, Грейси. — Целует в щёку.

Алеша берёт сумку и открывает дверь.

— Ты тоже уходишь?

Лёгкий рывок за ткань на пояснице не даёт мне двинуться.

— Мне нужно забрать вещи из кухни. Идите без меня.

Алеша кивает и прощается. Дверь закрывается, и рука на моём платье тянет сильнее. Я послушно делаю шаг назад, и его запах обволакивает меня.

Кроме двух пальцев, сжимающих моё платье, он меня не касается, но его дыхание касается моего лица, когда он шепчет мне в ухо.

— Ответ всё ещё да?

Слова «ледяная королева» и «не холодная» спорят у меня в голове, но когда его нос скользит по моему уху, я сдаюсь.

Я люблю этого мужчину. Даже если у меня не получится, он меня не унизит.

Наверное.

— Да.

Январь, Год 2

Я потерян.

Опускаясь на колени, я медленно провожу руками по её гладким бёдрам. Я думал, что её запах сводит с ума, но прикосновение её кожи — это зависимость, от которой я никогда не избавлюсь. Я буду жаждать этого всю жизнь.

Холодная?

Как можно держать в объятиях эту женщину и назвать её холодной? Её неуверенность — не холод. Её стремление доставить удовольствие — не холод.

Она — сбивчивый комок нервов с боязнью не справиться, но за последние месяцы я научился успокаивать её бури. Синяк на моём плече, туда, где она вонзила зубы, чтобы заглушить крик, — доказательство того, что я наконец пробрался внутрь неё.

Я стою на коленях перед ней, пока она сидит на краю моей кровати, в одном только кружевном бюстгальтере и трусиках, тихо подталкивая меня вперёд. Я целую её колено, двигаясь медленно, на случай если она захочет меня остановить.

Пожалуйста, не останавливай.

Её пальцы скользят в мои волосы, ногти царапают шею, пока не добираются до воротника моей рубашки и не стягивают её через голову. Она бросает её на пол, а я возвращаю руки к её телу, скользя ладонями мимо бёдер, талии, рёбер. Я подтягиваю её ближе к краю кровати, и её ноги обхватывают меня. В её взгляде — жажда. Нижняя губа прикушена, ореховые глаза потемнели от желания.

Мои пальцы скользят к застёжке бюстгальтера, и он падает на постель, а она бросает его рядом с рубашкой. Она не прикрывает себя. Вместо этого хватает меня за лицо, целует жадно, без остатка, сбивая все мысли, отправляя их в самые тёмные уголки сознания.

Мои руки не могут остановиться, они блуждают по её телу, сжимают, притягивают её ближе, и она отвечает мне тем же. Её тонкие пальцы скользят по моей груди, потом опускаются ниже, расстёгивая мои штаны и облегчая то мучительное напряжение, что сковывало меня всё это время.

Я должен довести её до вершины. Если она сейчас тронет меня, я не выдержу. Мои пальцы поддевают тонкое кружево, скрывающее её от меня, и она послушно приподнимается, позволяя мне снять их с её ног. Я бросаю их куда-то в угол комнаты.

Мы встречаемся глазами.

— Всё ещё думаешь, что ты холодная? — спрашиваю я.

Она кусает губу.

— Я боюсь, что ты так подумаешь.

Как? Как я могу считать её холодной, когда держу её в объятиях? Пусть мир рухнет, пусть моря поглотят сушу, пусть наступит вечная зима и бесконечная тьма — я всё равно буду чувствовать её тепло.

— Ты горячая, как чёртова Сахара, Грейс. — Я лёгким нажимом укладываю её на спину. — Я никогда не подумаю, что ты холодная. — Прикусываю её внутреннюю сторону бедра, вызывая сладкий стон. — Чёрт, я люблю тебя.

У неё не остаётся шанса ответить, её слова тонут в моём языке и резком вдохе, что застревает в её груди. Остаток ночи — это размытая мозаика из горячей кожи, смятых поцелуев и новых способов свести её с ума от удовольствия.

Как я и ожидал, первый раз — это быстрая вспышка сбывшихся желаний, но во второй и третий я успеваю довести её до стонов и тихих рычаний, до того, как она прижимает меня к себе, словно моё тело — благословение, которое она не хочет отпускать.

Почти три утра, когда реальность пробирается в этот сонный рай.

Я сказал ей, что люблю её.

Я даже самому себе в этом не признавался. Я никогда не говорил этого никому.

Она спит у меня на груди, её пальцы сплетены с моими, а я смотрю в тёмный потолок.

Она...

Она так и не сказала этого в ответ.

Февраль, Год 2

Следующие несколько недель сливаются в хаотичный водоворот смеха и секса, бессонных ночей и смен в больнице. Мы проводим вместе каждую свободную минуту.

Я болен этой любовью, а она...

Она всё ещё не сказала это.

Я клялся себе, что не буду давить на неё. Что буду следовать её ритму. Не попрошу большего, чем она готова дать. Но, чёрт побери, как же это трудно. Она всё ещё держит дистанцию, осторожная, насторожённая, отстаёт от меня на шаг в этой игре чувств с самого начала.

Подсознание пыталось меня уберечь. Оно знало, что именно она способна меня сломать. Месяцами пыталось удержать меня на мелководье.

Будь осторожен с ней, Джулиан. Она настоящая.

А я наплевал на все предупреждения и прыгнул с головой в самое глубокое место. Как теперь спросить, плывёт ли она рядом, не выглядя при этом отчаянным идиотом? Как не оказать на неё давление?

Когда это я стал тем, кто держится слишком крепко?

В начале февраля я сжимаю в потных ладонях распечатку с результатами CREOG.

— Ваш балл значительно упал по сравнению с прошлым годом, доктор Сантини.

Сидя в кресле напротив стола доктора Чена, я молча смотрю на него. Открытые жалюзи его углового кабинета обрамляют вид на больницу. Рядом с табличкой с его именем стоит плюшевая игрушка TCU Horned Frog. За ними — куча разбросанных бумаг и большой пакет с конфетами, занимают почти всё свободное место на столе.