Больны любовью (ЛП) - Дункан Дейдра - Страница 36

— Подожди... Ты что, в укороченных хирургических штанах?

Лицо Ашера напрягается.

— У меня ноги потеют.

— Но... — я показываю на его ботинки, — ты надел их с ковбойскими сапогами.

Он бросает на меня взгляд, и наконец в голосе появляется привычная ирония.

— Я не позволю тебе стыдить меня за ковбойские сапоги.

Мой смех затихает, когда доктор Чен начинает утренние объявления. Он напоминает, что скоро пройдут собеседования с новыми резидентами, и в этом году участвовать должны все, даже те, кто работает ночами. Я внутренне стону и обмениваюсь с Алешей страдальческими взглядами.

— Они правда думают, что мы превращаемся в роботов, как только становимся ординаторами? — шепчет она.

Я быстро прикидываю в уме.

— Сорок два часа подряд. Как это вообще пережить?

Она пожимает плечами.

— Метамфетамин?

Через час нам, ночным, разрешают уйти, и мы с Алешей пулей вылетаем на парковку. Чмокнув её в щёку, я уезжаю домой, врубив на полную Тейлор Свифт.

Вечером Джулиан на пересменке выглядит особенно усталым.

В тесной ординаторской я тихонько стукаю его коленом.

— Что случилось?

Он пожимает плечами.

— Нараян. Ей вечно всё не так. — Он трет лицо ладонями. — Ещё мой медик — полный идиот. Перепутала дырки, когда я дал ей потренироваться на осмотре шейки. Последствия были... забавные.

Я заливаюсь смехом.

— Перепутала дырки?

— Да, — с нажимом говорит он. — И ещё у меня была пациентка с множественным расстройством личности, которая шесть раз за день приходила в приёмный покой с одними и теми же жалобами, потому что её личности друг с другом не разговаривают. Я шесть раз давал ей одни и те же рекомендации.

— Бедняжка.

Он чуть улыбается.

— Честно? Я бы не против увидеть её снова. Лёгкий случай.

Я смеюсь. Этот парень — лучший.

— А ещё сегодня одна пациентка уверяла, что у неё есть мутация демаглобин, из-за которой ребёнок родится другой расы.

— Нет!

Он улыбается шире.

— И всё это при её парне, который той же расы, что и она.

Я хлопаю его по колену.

— У тебя был насыщенный день.

— Ммм. Зато роды у девятнадцатой палаты прошли мило. Тебе понравится эта пациентка. Правда, я устроил себе «эффект Грейс» — весь в крови.

— Ха-ха. — Я улыбаюсь, когда он встаёт. — Хорошей ночи.

Он мягко касается моего подбородка костяшкой пальца — быстрый, почти ласковый жест, от которого внутри всё плавится.

— Спокойной ночи, Грейс. Звони, если понадобится помощь.

Он так делает каждую ночь. Одно и то же лёгкое касание, которое остаётся со мной надолго. Он уходит, ухмыляясь, как будто прекрасно знает, что творит со мной. Тепло от его прикосновения гаснет ещё несколько минут, а я просто смотрю в пустую стену.

Ну что ж.

Ладно.

Признаю.

Это не просто фантазия. И не случайная симпатия.

Я по уши втрескалась в Джулиана Сантини.

И, похоже, он это знает.

* * *

Через три недели ночные смены окончательно добивают меня. Мой циркадный ритм настолько сбился, что даже когда появляется возможность поспать, я просто не могу. Каждую ночь я жую печенье Oreo в полночь и готовлю кесадильи в два ночи. В тихие минуты сворачиваюсь клубочком на койке в ординаторской и смотрю Рассказ служанки — не лучший выбор для работы на акушерстве.

Единственное светлое пятно в моих днях — это утренние и вечерние пересменки с Джулианом. Я мечтаю, чтобы они длились дольше. Разные графики лишь подтвердили, что я тянусь к его присутствию как к наркотику.

Я скучаю по нему.

Скучает ли он по мне?

Пересменка в день собеседований проходит в клинике ординаторов. Я передаю ему список, и мы вместе просматриваем пациентов, прежде чем его уводят в кабинет доктора ДеБейки на интервью.

Меня ставят в кабинет доктора Чена вместе с Лекси, ординатором третьего года. Мы быстро пробегаем глазами расписание: у нас сегодня двенадцать собеседований. После ночной смены под гнётом Эколза мой огромный кофе из Starbucks никак не скрывает тёмные круги под глазами и не избавляет от бесконечных зевков.

Лекси трогает меня за плечо.

— Держишься?

— Моя душа сейчас спит где-то в астрале.

Она смеётся.

— Скоро всё закончится.

Я краем глаза смотрю на телефон. Осталось шестнадцать часов…

Доктор Чен устраивается за столом, а мы с Лекси подтаскиваем стулья. Между кандидатами жуем конфеты из его ящика, пока он с умилением на нас смотрит.

Первые три кандидата сливаются в одно лицо: все женщины, все в чёрных деловых костюмах, все отвечают, что хотели бы уметь летать.

Кто вообще хочет летать? Люди, включайте голову. Там холодно, там насекомые, и все смогут заглядывать вам под платье. Нет уж.

Я бы выбрала телепортацию. Никаких пробок, никакого досмотра в аэропортах. Можно за секунду оказаться на Бора-Бора. И спать до последнего.

Четвёртый кандидат — парень, заявляет, что хотел бы быть невидимым. Мужчина-гинеколог, который хочет быть невидимым. Прекрасно. Просто жуть.

Пятый — высокий парень с самодовольной улыбкой, явно уверенный, что место ему уже обеспечено.

Лекси сбивает его с толку.

— Если бы ты был ИППП, каким бы ты был?

Он на мгновение зависает, потом снова улыбается.

— ВИЧ.

Мы втроём замираем.

— ВИЧ? — я поднимаю руку в немом вопросе. — Почему?

Он пожимает плечами.

— Ну, его сейчас практически можно вылечить.

Лекси холодно смотрит на него.

— В отличие от хламидиоза, который вообще-то реально лечится.

Шестая кандидатка — маленькая, но с очень уверенным взглядом. Чен засыпает её вопросами по медицине, и она отвечает без единой заминки.

Наконец, он спрашивает.

— Какое самое распространённое ЗППП?

Она ухмыляется и скрещивает руки.

— Беременность.

Лекси хохочет.

— Вот её я бы взяла прямо сейчас.

Седьмой кандидат заходит, дрожа как осиновый лист. Мы с Лекси обмениваемся взглядами.

— Присаживайтесь, — дружелюбно говорит Чен.

Она садится на краешек стула, глаза испуганные.

Мы представляемся и начинаем с базовых вопросов: имя, город, медицинская школа, любимые предметы. Она отвечает односложно и коротко, и Чен в растерянности смотрит на меня.

Я включаю максимум обаяния.

— Если бы у вас была суперспособность, что бы вы выбрали?

Её руки нервно ёрзают на коленях.

— Суперспособность?

— Ну, телепортация там, чтение мыслей, что угодно.

— Я не понимаю, о чём вы.

— Вы не... — мои плечи опускаются. Ну как ещё яснее объяснить?

Чен берёт инициативу.

— Хорошо, опишите, пожалуйста, процесс естественных родов.

Девушка замирает, и на глаза наворачиваются слёзы.

— Эм...

Ох, бедняжка...

Даже я на собеседовании так не тупила.

— Ладно, давайте покажем, как бы вы принимали роды, — Чен достаёт с полки плюшевую игрушку — лягушонка TCU Horned Frog — и подносит к её лицу. — Вот, держите. Куда вы положите руки?

Она поднимает ладони вперёд, будто лягушка собирается её укусить. Слёзы начинают катиться по щекам. Я боковым зрением замечаю, как Лекси украдкой делает фото этой сцены.

Чен терпеливо спрашивает.

— А что вы сейчас защищаете руками?

Промолчать нельзя: перинеум.

— Клитор? — шёпотом выдыхает она.

Чен прочищает горло.

— Ладно. А в процессе родов что вы пытаетесь защитить?

Перинеум.

Девушка уже рыдает.

— Клитор?

Чен еле сдерживает смех.

— Хорошо. Ну да, в каком-то смысле и его тоже. Но в первую очередь вы защищаете... — он показывает жестами, как прикрывают промежность.

Главное — не сказать снова «клитор».

Но она шепчет:

— Клитор...

Сбоку Лекси тихо щёлкает камеру, и я не выдерживаю. Я не должна смеяться. Это плохо. Это жестоко. Но это медицина. Не выдерживаешь — не для тебя эта кухня.

Я слишком устала, чтобы ломать эту систему сегодня. Смех поднимается из глубины живота и, как бы я ни старалась его сдержать, вырывается наружу. Сначала тихий хрюк, потом серия нелепых всхлипов, я закрываю рот рукой.