Больны любовью (ЛП) - Дункан Дейдра - Страница 25

После операции она смотрит на меня испытующе.

— Вам нужно подтянуть навыки, доктор Роуз.

— Да, доктор Нараян.

— В ординаторской есть просроченные нити для тренировки. Советую начать с них.

В конце смены я передаю дела второкурснице Эллин Питерсон, которая будет дежурить ночью. Ариста почти не слушает мой отчёт и уходит, даже не попрощавшись.

Я не слишком хорошо знаю Эллин, но она тепло улыбается, когда Ариста уходит.

Она складывает распечатанный мной список и прячет в карман.

— Винсент — тяжёлая школа. Думай об этом как об упражнении на выносливость. Здесь всех ординаторов считают расходным материалом. Особенно женщин.

Я выдавливаю усталую улыбку.

— Хотела бы я заставить их почувствовать себя так же.

Она горько усмехается.

— Не советую. Очень быстро поймёшь, что если начать относиться к людям так, как они к тебе, — она внимательно смотрит мне в глаза, — они почему-то ужасно обижаются.

Июль, Год 2

Июль в Техасе — это ад.

Я вырос у залива и знаю, что такое жара. Но, по-моему, Техас соревнуется с солнцем — кто быстрее растопит местных жителей. И, похоже, они оба побеждают.

Паршивый кондиционер в моей квартире не справляется, так что единственное спасение — это бассейн во дворе. Натягиваю плавки и спускаюсь вниз. Примерно миллион человек догадались сделать то же самое. Бассейн забит под завязку, но он большой. Я бреду к лежакам, чтобы бросить там полотенце и футболку, когда вдруг кто-то окликает меня по имени. Поворачиваю голову и в ту же секунду меня накрывает волна жары, куда сильнее техасского зноя.

Я спотыкаюсь о лежак.

— Чего…

Грейс подскакивает с него. На ней ярко-бирюзовый бикини с мелкими белыми ромашками. Там больше верёвочек, чем ткани, и никакие несуразные пятна или сыпь не спасают ситуацию.

Её тело словно создано для греха. Хотя я гинеколог и прекрасно знаю, что любые тела созданы для размножения и всего такого. Но Грейс… Она будто результат того, что кто-то залил песочные часы музыкой Арианы Гранде. Прямо конкуренция с моими фантазиями о Гал Гадот.

А теперь ещё и представляю её в костюме Чудо-женщины. Просто прекрасно.

— Что? — Она опускает взгляд, словно не понимает, в чём провинилась.

— Ты… цветочки.

— Что?

Я не глядя машу рукой в сторону её купальника.

— Ты… купаешься?

Она улыбается.

— Это мой единственный выходной за ближайшие три недели. Я собиралась провести его с банкой сидра, плавясь под солнцем, пока кожа не начнёт пузыриться.

Я сглатываю ком в горле и уставляюсь куда-то в район её линии роста волос.

— Звучит… разумно.

— Ты не ушибся?

— Что?

Она кивает на мою ногу. Ах да, я ведь ударился пальцем, когда споткнулся.

Она прищуривается, а я неожиданно для себя начинаю смеяться. Не знаю почему. Просто не могу остановиться.

Никогда ещё я не был таким нелепым. Жалкий похотливый тип, сведённый с ума какими-то белыми ромашками.

И потрясающей грудью.

И собственными фантазиями.

Бросаю полотенце на её лежак, бормочу что-то про жару и срываю с себя футболку. Прыгаю в бассейн и остаюсь под водой, пока желание не отпускает, а лёгкие не начинают кричать о помощи. Выныриваю — вроде пришёл в себя.

Ухватившись за край бассейна, украдкой смотрю на неё.

Она сидит на краю лежака, склонив голову набок, и с любопытством наблюдает за мной.

— Это я сейчас наблюдала солнечный удар?

Я улыбаюсь.

— Что-то вроде того.

Пот скапливается у неё на лбу и в ложбинке между грудями, но, в отличие от меня, она получает от этого удовольствие.

Босыми ногами она подходит ближе и садится на край, опуская ступни в воду рядом со мной.

— Великий Джулиан Сантини, Золотой мальчик, правда потерял дар речи при виде девушки в бикини?

Я опускаю лоб на сцепленные на краю бассейна руки.

— Отказываюсь давать показания. Хотя… ты видела вообще это бикини?

Она смеётся.

— Начинаю верить, что Милый Джулиан всё-таки существует.

Я щипаю её за палец под водой, она вскрикивает и отдёргивает ногу, но я хватаю её за обе лодыжки.

Она предупреждающе смотрит на меня.

— Джулиан, не смей.

Улыбка становится шире, я тяну её к себе.

— Что? Бояшься расплавиться?

Она визжит, скользит по краю, опираясь на мои плечи.

Её глаза расширяются.

— Нет…

Я ныряю, посмеиваясь про себя, и она летит в воду следом. Брызги разлетаются во все стороны, вокруг меня плывут пузырьки воздуха и касаются её ноги, когда она всплывает.

Я снова выныриваю, уже смеясь в голос.

Она отталкивает меня рукой и вытирает воду с глаз.

— Это жестокое наказание за преступление, которого я не совершала.

— Уверен, если хорошенько покопаешься, найдёшь за что.

Она плескает в меня водой.

— Этого ты хотел, Джулиан? Теперь счастлив? — закатывает глаза и, опуская голос до нарочито соблазнительного, говорит: — Ты весь меня намочил.

Сарказм, конечно. Но моё тело всё равно откликается и становится только хуже, когда она, медленно вылезая из бассейна, стряхивает капли с гладкой кожи, с изгибов бёдер. Она возвращается на край бассейна, теперь уже мокрая с ног до головы.

Я — идиот.

Она стряхивает капли на меня.

— Ну вот, Милый Джулиан продержался целых тридцать секунд. Теперь, когда выпустил пар, могу я поговорить с нормальным Джулианом?

— Да. Я снова в строю.

Она довольно кивает.

— Говорят, ты хорошо справляешься в гинекологии.

Я подтягиваюсь и сажусь рядом, опуская ноги в воду.

— Говорят, да?

— Чен сказал, что впечатлён.

Впечатлён… для выпускника DО, наверное. Недавно я слышал, как кто-то в больнице пошутил, что MD — это Coca-Cola, а DO — дешевая подделка. Врачи-ноунеймы, которые не потянули настоящие буквы.

Я лишь пожимаю плечами, хотя на самом деле этот комплимент мог бы хоть немного приглушить внутренний голос, твердящий, что я недостаточно хорош. Я всегда был ловким руками. Даже будучи студентом, быстро схватывал хирургические приёмы и анатомию. Мне это давалось легко, так что особой гордости я не испытываю.

Если бы ещё знал, как учиться, не отвлекаясь на тысячу других вещей…

— Не вздумай просто пожимать плечами, — Грейс толкает меня плечом.

— А что ты хочешь услышать? «Да, я крут, режу людей и зашиваю их обратно».

Она морщит нос с веснушками.

— Это, между прочим, большая часть нашей работы.

— Да, но в остальном я полное днище.

Она смотрит на воду, где дети играют в догонялки и случайно брызгают на нас.

— А я как раз в остальном хороша.

Она и правда хороша. На занятиях всегда знает правильный ответ. Сдаёт документы вовремя. Инстинкты у неё острые. Она бы никогда не растерялась при отмене антикоагулянтов.

У Грейс Роуз такой ум, что из каждой её фразы словно капает мудрость. Она может организовать процесс так, как мне даже не снилось.

Я киваю.

— Знаю.

— Но никому нет дела, потому что все считают, что я здесь не заслуженно.

— Это не так…

— Так и есть.

Я сжимаю губы, сдерживая дежурные утешения, которые ей не помогут. Вместо этого говорю:

— Иногда мне тоже кажется, что они думают так обо мне.

Она похлопывает меня по руке.

— Из-за того, что ты DО?

Я неопределённо киваю, не желая вслух это признавать. Комплексы — они такие.

— Ну, хоть у тебя есть хирургия. А я в ней полный ноль. Слишком уж это всё тонко. Поэтому я думала…

Я упираюсь локтями в колени и смотрю на её профиль.

— О чём думала?

— Может, нам стоит работать вместе. Я помогу тебе с теорией, а ты мне — с хирургией.

Мозг зависает. Она хочет, чтобы я учил её оперировать?

— Почему бы тебе не попросить об этом кого-то из врачей или старших ординаторов? Я на том же уровне, что и ты.

Она отворачивается, пряча выражение лица.