Кошачье заклинание или Друг перелётных воробьёв - Георгиев Сергей Георгиевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/33
• Следующая

— Я не геолог, я моряк, — охотно ответил Бубенцов. — Баклажаны или, я извиняюсь, даже патиссоны разводить как будто пока не собираюсь… Все это… — Бубенцов широким жестом показал на забитые мешками верхние полки. — Это у меня гарпунная пушка. В разобранном виде, конечно…

— Ах! — испуганно всплеснула руками женщина. Она толкнула мужа в бок. — Пушка! Вася, ты слышал, что они сказали! Пушка!

— Ну да, — мягко улыбнулся моряк. — Везу вот племяшу в подарок…

— Хорошее дело, — стараясь замять возникшую неловкость, заговорил попутчик Василий. — А сколько же ему, извините, годиков, вашему, так сказать, племяннику?

— Почему «так сказать»? — пустился в разъяснения Иван Алексеевич Бубенцов. — Племянник, он племянник и есть, Виктор! В переводе с латинского языка Победитель значит. Девять лет ему, десять вот скоро!

— Я вижу, вы совершенно не разбираетесь в педагогике! — горько вздохнула женщина и, отвернувшись от Ивана Алексеевича, стала смотреть в окно. За пыльным стеклом мелькали очаровательные подмосковные пейзажи.

— Зато я хорошо разбираюсь в китах и навигации! — успокоил ее Бубенцов.

Попутчик Василий, не чувствуя поддержки жены, вздохнул. Покачал головой и продолжил разговор.

— Китов как будто перестали варварски истреблять, взяли наконец под защиту закона? — осторожно заметил он.

— Вот я что и говорю! Давно пора было! — одобрительно пробасил отважный моряк. — Я и подумал: чего добру пропадать?! Флот китобойный на приколе! «Тюльке», это старая калоша такая, пушчонка теперь ни к чему! Племяш же мой, глядишь, в хорошее дело ее приспособит!

— А если не китов промышлять, а скажем, просто по рыболовной части? — предположил Василий. — Скажем, на нашу плотвичку или уклейку такая снасть пойдет?

— Это ж какой глаз-алмаз иметь надо… — задумался моряк. — Снайперский! Хотя если недельку потренироваться как следует…

— И все-таки я бы на вашем месте еще не один раз подумала, прежде чем отдавать племяннику такую игрушку! — деревянным голосом, не поворачиваясь от окна, произнесла женщина. — Я бы подумала, а не рановато ли ребенку иметь собственную гарпунную пушку?

— Конечно, рано! — легко согласился моряк. — Так и я ж не сегодня вечером ему пушку дарить собираюсь! Поезд до Шутихинска ползет трое суток! Витек как раз успеет подрасти к этому времени!

Автор, ваш покорный слуга, закончил чтение первой маленькой главки своей повести, обвел робким вопрошающим взглядом присутствующих.

— Вот! Вот точно так все и было! — хрястнул богатырским кулаком по столу моряк Иван Алексеевич Бубенцов. — Сажусь я, стало быть, в поезд… В Москве, на Ярославском вокзале… С пушечкой… А там!…

— Да при чем здесь это?! Было, не было! — словно лимон целиком проглотил, сморщился волшебник Валерий Иванович. — Мало ли кто и куда у нас ездит?! Разве так начиналась история?!

— Дядя, ведь ты подъехал только к самой развязке! — выпалили в один голос Витька с Павлом.

— Начинать всегда надо с самого начала, — куда-то в угол бранчливо продолжал старый волшебник. — А еще лучше — с главного! Что-то я давно никого ни во что не превращал…

— Понял, Валерий Иванович! — быстро согласился я, чтобы не накалять обстановку.

На плоской крыше самого высокого в микрорайоне шестнадцатиэтажного дома-свечки, лениво поглядывая по сторонам, сидел большой пушистый серый кот. С виду обыкновенный, каких много, сам себя кот называл Валерием Ивановичем Кирилловым.

С головокружительной высоты люди выглядели чуть больше муравьев и передвигались тоже как насекомые, неторопливо и деловито. С трех сторон шестнадцатиэтажную «свечку» обступили старые дома, кирпичные, с палисадниками под окнами и удобными скамейками возле подъездов.

— Ладно, с полчаса у меня в запасе есть, — сладко зевнув, начал вслух размышлять кот Валерий Иванович. — Все продумано до мелочей… Прозвенит звонок с уроков, потом он будет долго одеваться… Еще минут пять им идти от школы до дома… Если не завернет в парк… Ну, отсюда, сверху, я все хорошо увижу! В парке даже лучше! Спокойнее… И места для разбега больше… А пока… вздремнуть что ли?…

Валерий Иванович зажмурил глаза и почти сразу услышал шум маленьких крыльев.

Стая воробьев спикировала на крышу, всего птиц было, кажется, с десяток. Они суетливо толкались и чирикали возле задних лап Валерия Ивановича; нескольким не хватило места, и воробьи разместились на перильцах.

— Тс-с, тише, тише, чирик-чик! — прокричал главный из воробьев. — Чик-чирк, тс-с! Он спит и, должно быть, видит прекрасный кошачий сон, не разбудите же его!

— Я не сплю, — лениво отозвался Валерий Иванович, не открывая глаз. — Я просто мечтаю…

— Он мечтает, чир-чирк, он мечтает! — заволновались воробьи. — А мы-то, мы, глупые, своими пустяками мешаем ему!

— Вы нисколько мне не мешаете, — зевнул и потянулся всем телом Валерий Иванович. Затем он чуть повернулся, подставляя солнышку мягкое брюхо. — Знаете ли вы, милейшие, какая главная черта моего характера?

— Он бесконечно добр! Он мудр! Он великодушен! Он умеет летать! — наперебой заверещали воробьи, почему-то обозначая Валерия Ивановича только местоимением третьего лица в единственном числе. — Он прекрасен душой и сердцем! Он беспримерно красив!

— Я ленив, друзья, именно это — мое главное достоинство… — прекратил бессмысленный галдеж серый кот. — Будьте так любезны, перелетите немного в сторону, я пошевелю хвостом!

Воробьи не успели выполнить просьбы. Потому что из слухового окошка на крышу вылез рыжий и облезлый кот Барсик.

Стая воробьев, обнаружив второго кота, не взлетели с громким испуганным чириканьем, а наоборот, только плотнее сгрудилась вокруг Валерия Ивановича.

Барсик неодобрительно оглядел всю компанию и громко фыркнул, так, что Валерий Иванович сразу открыл глаза.

— А, многоуважаемый Барс Васильевич, бон жур! — приветливо по-французски поздоровался серый кот с рыжим. — Погодка-то какая!

Барсик ничего не ответил, он стал тщательно обнюхивать телевизионную антенну, показав тем самым, что техника его интересует гораздо больше, чем вот такие… такие… как Валерий Иванович!

— Да, я дружу с воробьями! — с вызовом произнес тогда Валерий Иванович. — И буду дружить, не вижу в этом ничего такого особенного!

— Мяу, — с большим сомнением в голосе отозвался Барс Васильевич.

— Или, может быть, подеремся? — предложил вдруг Валерий Иванович. — Для одного из нас драчка закончится весьма плачевно!

— Конечно, конечно, чик-чирк! — наперебой загалдели воробьи. — Драка, драка, обязательно драка! Ледовое побоище!

— В другой раз обязательно… Сегодня настроение не то… — дрогнул наконец облезлый Барсик.

Он отступил назад, к слуховому окошку. Но это был очень храбрый кот, он не мог удрать просто так!

— Вторую программу плохо принимает, весь подъезд жалуется! И девятую так себе! — кивнул он на антенну и для убедительности потерся об нее спиной. — Вот сейчас пойдем поглядим, отремонтировалась или нет…

— А воробьем немного побыть не хочешь? — задумчиво спросил Барса Валерий Иванович, кося глазом на птичью стаю. — Они вот все воробьи, им нравится…

— Или напряжение в сети прыгает? — дико заорал в ответ рыжий кот и, как цирковой лев в обруч, сиганул в слуховое окошко.

Зоркий кошачий глаз Валерия Ивановича еще во время разговора отметил, как из дверей школы № 23 после уроков стали выходить ученики.

Затем на крыльце школы мальчишка. К нему, счастливо виляя хвостом, бросился огромный мохнатый пес, возникнув невесть откуда.

Кот Валерий Иванович весь напрягся, лень и меланхолия разом отлетели прочь. Торопливо простившись с воробьями, он добавил что-то на первый взгляд очень непонятное и странное:

— На вашем месте я был бы уже в Австралии… Чтобы к вечеру вернуться обратно.

— В Австралию! В Австралию!!! — воробьи с шумом поднялись в воздух.

• Предыдущая
• 2/33
• Следующая