Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни - Шеперд Ричард - Страница 69

Первым из этой печальной пары закатили мужа. На его теле не было никаких следов травм или борьбы. Между тем его внешний вид натолкнул меня на мысль о том, что он умер от переохлаждения. Цвет кожи в некоторых местах — на бедрах, локтях, коленях и кистях рук — изменился до характерного коричнево-красного. Подобное мне доводилось видеть только при переохлаждении.

— Там было чертовски холодно, — согласились полицейские. — Очень холодно для мая.

Один из них достал свой блокнот.

— Криминалист сказал, что, судя по его измерениям, температура во всем доме за день нигде не поднималась выше 13 градусов. — Он пролистал несколько страниц. — Он… э-м-м… спросил, хотите ли вы получить эти результаты в виде цветных линий на графике или… просто таблицу, док?

Все понимали, что меня дразнят.

— На графике, пожалуйста, — сказал я чисто из вредности.

— Еще, док, вы хотели бы график в градусах Фаренгейта или Цельсия?

Старший инспектор положил подтруниванию конец:

— Почему они просто не включили отопление? Они же небедные?

— Не забывайте, что наверху еще были открыты окна, — напомнил я им.

Помощник коронера покачал головой.

— Ладно, было холодно, но мы же не за полярным кругом. Вы же не хотите сказать, что он пошел с утра за покупками, вернулся, переступил порог и умер от холода?

На самом деле, для того чтобы получить переохлаждение, за полярный круг ехать не надо. Это может удивить, но от него можно умереть у себя дома, если ты старый или не можешь двигаться: десять градусов Цельсия могут быть смертельными, особенно при наличии ветра, сквозняка или сырости. Между тем помощник коронера был прав: обстоятельства смерти мистера Мейсон-Гранта не до конца объясняли, как он мог умереть от переохлаждения. Было очевидно, что он только что вернулся домой из магазина, только вот дальше входной двери так и не ушел, по какой-то причине упав в обморок.

В ходе внутреннего осмотра особых проблем со здоровьем изначально обнаружено не было. Услышав о раке мочевого пузыря, я ожидал увидеть почерневшие и покрытые пузырями легкие заядлого курильщика, потому что это один из распространенных среди них видов рака. Его дыхательная система, однако, оказалась в порядке.

Его сердце было в хорошей форме, а в артериях оказалось на удивление мало атеросклеротических отложений. Даже слишком мало для мужчины его возраста, настолько, что у меня закрались подозрения. Рак порой словно издевается над нами, очищая сердечно-сосудистую систему — своего главного соперника по смертельной игре. У меня возникли сомнения по поводу того, действительно ли его рак мочевого пузыря удалось победить.

Первым делом я осмотрел брюшную полость, где обнаружил характерные признаки переохлаждения в виде крошечных черных пятен, которыми была усеяна слизистая желудка, словно ее забрызгали черной краской. При низких температурах кровь сгущается, скапливаясь в капиллярах многих органов. В слизистой желудка высокий уровень обмена веществ, и, поскольку она постоянно подвержена сильному кислотному воздействию, ее клетки постоянно отмирают и должны быть заменены новыми. Когда необходимое для этого процесса кровоснабжение замедляется или останавливается, новых клеток начинает не хватать, и слизистая покрывается характерными пятнами.

Осматривая желудок, я старался не отвлекаться на расположенную по соседству печень, хоть и не переставал о ней думать. Большая, разноцветная. Краем глаза я уловил нечто чужеродное — птенца кукушки в гнезде лесной завирушки[54]. Закончив с желудком, я больше не мог ее игнорировать и взял в руки.

— Что это? — спросил самый молодой детектив.

— Похоже на лунные кратеры! — воскликнул помощник коронера, повидавший немало печеней.

— Полагаю, это цирроз? — предположил его коллега. — Это водка сделала с ним такое?

Я покачал головой:

— Нет, думаю, водка была для жены. В печени полно вторичных опухолей. Метастазы.

Они были разбросаны по всей печени, порой так близко, что сглаживали границы друг друга, словно надутые воздушные шары в коробке. Они все были яркого цвета — красные, желтые, белые, а то и всех трех цветов вперемешку, — образуя необычный пестрый рисунок, словно смотришь в калейдоскоп. Я взвесил печень: весы показали 3000 граммов — почти в два раза больше нормы.

Интересно, знал ли мистер Мейсон-Грант, что его рак мочевого пузыря дал метастазы в печень? Как вскоре сообщил мне его врач, он еще не был в курсе. Ему явно сильно нездоровилось: недавно он ходил на прием к своему терапевту, который направил его на томографию. Снимок показал все эти опухоли в его печени, но мистер Мейсон-Грант так и не успел прийти на повторный прием, чтобы узнать результаты, поэтому ничего не знал.

— Может ли рак вот так убить на месте, если распространится на печень? — спросил один из детективов.

Я объяснил:

— Когда он доходит до этой стадии, внутренние химические процессы в организме уже полностью нарушены. Этот рак настолько запущенный, что, вероятно, организм просто не выдержал.

— Так какова же ваша версия, док? — спросил помощник коронера.

— В этой семье явно принято закрывать глаза на проблемы, делая вид, будто все нормально, даже когда это вовсе не так. Мистер Мейсон-Грант каждое утро ходил в магазин, но в тот день ему, видимо, стало совсем плохо. Только вот он из того поколения, что, стиснув зубы, всегда следует установленному распорядку. Даже когда этого совершенно не хочется. Наверное, он подумал, что после прогулки ему станет легче, в то время как в действительности ему становилось все хуже.

Один из детективов сказал:

— Да, мы разговаривали с хозяином магазина, и ему показалось, что мистеру Мейсону-Гранту нездоровится. Потому что он толком ничего не сказал, хотя обычно весьма дружелюбен.

— Любопытно, что у него нет желтухи, — отметил я. — Весьма необычно в этих обстоятельствах, но так бывает. Как бы то ни было, когда он вернулся домой, ему стало совсем паршиво: нам всем знакомо это чувство, когда больше всего на свете хочется добраться до дома и прилечь.

Полицейские закивали.

— Он добрался до входной двери и прислонил трость к стене, пока ее открывал, но так и не взял ее в руки снова. Он закрыл дверь за собой, поставил сумку с покупками и позволил себе рухнуть на пол, а после не мог пошевелиться. Возможно, ему этого не хотелось. Или же он и вовсе потерял сознание. Он просто лежал там, пока холод не охватил весь организм. Холод убил его раньше, чем печень, хотя вполне возможно, что они сыграли вничью.

— Так сколько он там пролежал, пока не умер? — спросил молодой детектив.

— Наверное, не больше часа, — ответил я.

— А вы точно уверены… — начал один из детективов.

Ответ на это всегда отрицательный: я никогда ни в чем не могу быть точно уверен, потому что знаю — порой случаются самые невероятные вещи.

— А вы точно уверены, что на него никто не напал, когда он открыл дверь?

Я сказал:

— Такое было бы возможно, но на это ничего не указывает. В смысле, ни синяков, ни травмы головы…

— Просто сыновья поднимают бучу… Они говорят, что раз оба родителя умерли одновременно, наверняка в дом кто-то вломился.

— И что, по их мнению, забрали?

— Сегодня они пойдут в дом, чтобы проверить.

Уверен, что больше никто в случившемся замешан не был, но могу понять, почему сыновьям одновременная смерть родителей показалась подозрительной.

— А как там его мочевой пузырь? — спросил младший детектив. — Рак, должно быть, вернулся и туда?

— Не обязательно, — ответил я.

Пристально изучив мочевой пузырь мистера Мейсона-Гранта, я сообщил, что следы рака — по крайней мере, если судить невооруженным взглядом, — на нем отсутствуют.