Полезный третий лишний - Романова Галина Владимировна - Страница 9

Никого похожего на Ингу майор Ольхова не видела. Может, смена была не ее. Может, вообще уехала. Сиди не сиди, не спросив, не узнаешь.

– Привет. Майор Ольхова, – представилась она первой нарядной девушке на улице. – Есть вопросы.

– Ну, начинается! – закатила та невозможно ярко накрашенные глаза. – Я уже говорила, что не видела, кто его машину поцарапал. Чего сразу ко мне вопросы?

– Плевать мне на машину! – разозлилась Клава.

Разозлилась сразу на все. И на бестолковую бесполезную езду по городу. И на шоколадный батончик с орехами, один из кусочков которого забрался под коронку и страшно раздражал. И на эспрессо, намешанный из чего – непонятно. Из желудка поднимались волны изжоги, и надо было срочно мчать в аптеку, покупать заветный порошок. Если опоздать, серьезного приступа не избежать.

– Мне Инга нужна, Иванеева. Знаешь ее?

Клава сунула под нос девице с радужным макияжем фото чаепития за столом хозяйки дома, где девушки снимали комнату.

– Ингу знаю, – успокоилась сразу девушка. – Но ее сейчас нет. Не ее смена. Отсыпается.

– Где отсыпается?

Язык заныл от сотой попытки вывернуть орешек из-под коронки.

– На съемной квартире. Мы вместе снимаем. Я, Инга и еще две девочки. Так дешевле, – пояснила она, сделавшись приветливой и словоохотливой.

– А Наташу знаешь? – Клава сместила фокус на лицо Наташи Ягушевой. – Она из ваших?

Густо замазанный тональным кремом лоб девушки пошел морщинками. Она долго всматривалась, наконец отрицательно мотнула головой.

– Видела их как-то вместе. Но давно, по зиме еще. Она точно не с нами. Где работает и кем – не знаю. Но не из наших.

На парковку перед отелем въехал большой грузовик. И девушка сразу оживилась:

– Извините, но мне работать надо. Адрес записывайте. Инга точно спит там. Звоните дольше.

Странно, но Инга открыла почти сразу. И следов недавнего сна на ее лице не наблюдалось. Лицо ее было заплаканным. Это Клава определила без труда: глаза припухшие, ресницы мокрые, нос сопливый.

– Вы из полиции? – не поздоровавшись, сразу спросила она.

– Из нее. – Ольхова показала ей удостоверение.

– Мне наша бывшая хозяйка позвонила. Сказала, что вы про Наташу спрашивали.

– И вы сразу расплакались? – прищурилась Клава. – Почему? Так я войду?

– Входите, – нехотя посторонилась от двери Инга. – И расплакалась я не сразу. А после того, как ваши местные новости в Сети прочитала. Про труп девушки, найденный в подвале Наташиной бабки.

– Ага…

Клава посмотрела себе под ноги. Обувь девушек стояла ровными рядками. Пол казался чисто вымытым. И она нехотя потянула с пяток растоптанные лоферы.

– Идемте в кухню. В комнате девочки спят, – проговорила Инга и, повернувшись к ней спиной, пошла по узкому коридору.

Кухня была просторной, чистой. Все на своих местах. Плитка отмытая. Столы тоже. Имелась даже кофемашина. Но, помня об изжоге, Клава от предложенного кофе отказалась.

– Когда вы видели Наташу в последний раз? – начала она с вопроса, устроившись на самом большом стуле в кухне с включенным диктофоном.

Ей нужен был отчет для нового начальника. Тот строг в этом вопросе.

– В последний раз… – Она задумалась, принявшись накручивать длинную прядь русых волос себе на пальчик. – За день до того, как она внезапно съехала. Я пришла домой утром после работы.

Клава фыркнула. Инга не обиделась, лишь плечами пожала.

– Каждому свое, – прокомментировала кратко.

– Хорошо. Вы явились утром, а Наташа?

– А она вещи собирает. А должна была быть в библиотеке.

– А что бы она там делала? – вытаращилась на нее Клава.

– Она там работала. Библиотекарем. Она не захотела со мной вместе. Ну, вы понимаете?..

– Да, – кивнула Клава. – То есть Наташа не вела асоциальный образ жизни? Работала в библиотеке?

– Совершенно верно. Она была… Не то чтобы сильно правильной, но грязи не хотела. И поэтому на все мои предложения заработать, хотя бы разово, отказывалась.

– Вы застали Наташу за сборами. Когда это было?

– В начале весны. Сразу после Восьмого марта. Она ждала от кого-то подарка. И не дождалась. И сильно расстроилась. И наговорила мне гадостей.

– Каких гадостей?

– Что из-за моего образа жизни и на ней клеймо. И что мать ее достает. Просит вернуться. Матери-то она наврала, что за границей работает. И писала ей все время сообщения.

– Почему она ей не звонила?

– Потому что мать не отвечала на ее звонки. Она и на сообщения не отвечала. Там сложно все было. Мать не простила, что Наташа бросила академию. И перестала с ней общаться. А Наташка будто переживала. И писала ей.

– Но врала же в сообщениях? Врала.

– Ничего она не врала. Писала кратко: все хорошо, жива и здорова. И все. А она и была жива и здорова.

– Как думаете, зачем в день смерти она поехала к своей бабушке? Она же редко с ней общалась. Та говорила, что в последний раз видела ее с вами.

– Да, приезжали прошлым летом. И даже не к ней ездили, а мимо проезжали, решили завернуть.

– А куда ездили?

И вот тут Инга запнулась. Придумать ответ, ее устраивающий, не успела. А врать несуразицу не стала. Просто замолчала, и все.

– Инга… – тяжело глянула на девушку Клава. – Наташи нет. Ее убили. Кто-то сломал ей шею и зарыл в куче угля в бабкином подвале. Это… Это как, по-вашему? Нормально? Наташа была достойна такой кончины?

– Нет, – тихо произнесла девушка и заплакала.

Клава достала из кармана штанов мятую упаковку носовых платков. Швырнула ее на стол. Инга тут же надорвала полиэтилен и вытащила пару платков, принявшись вытирать глаза и сморкаться.

– Знаете, почему Наташка бросила академию?

– Нет.

– Вовсе не потому, что ей не нравилась выбранная профессия. Все ей нравилось до поры, до случая. Просто она… Она влюбилась. Да так сильно, что с ума сходила. Приехала на каникулы сюда из Москвы, встретила мужчину. И влюбилась так, что не захотела никуда уезжать. Бросила учебу. Переехала сюда. Сначала жила где-то, не знаю… Потом мы с ней в баре познакомились, возникло взаимопонимание. Решили вместе снимать комнату.

– Вы были знакомы с ее мужчиной?

– Нет. В том-то и дело, что нет! – уставилась Инга на Клаву со странной обидой. – Она его скрывала ото всех. И от меня. И от девочек в библиотеке, с которыми работала. Я их как-то мимоходом пыталась вывести на откровенность. Нет. Никто не знал, кто это. Честно? Когда мы с ней поехали прошлым летом «кататься», так она назвала нашу поездку, то мы ведь никуда так и не завернули. Кроме ее бабки, конечно. Просто колесили по райцентрам. Но она точно кого-то высматривала.

– Следила?

– Возможно.

– В ее привычках ничего не поменялось? Может, деньги появились? Наряды новые?

– Намекаете, что он платил ей за отношения? – усмехнулась Инга. – Как профессионал, отвечу: нет. У Наташи не было лишних денег. И не лишних особо тоже не было. Какая зарплата у библиотекаря!

– Так зачем она поехала к бабушке в начале марта?

– Я не знаю. Она могла туда и не ездить вовсе, – рассуждала Инга. – Могла быть где угодно. А туда ее потом отвезли уже мертвой. Господи, помилуй!..

– Надо искать ее любовника, товарищ майор, – докладывала Клава на обратной дороге Новикову, потому что тот снова позвонил и потребовал информации. – Что-то не то в этих странных отношениях.

– Почему? – отозвался рассеянно подполковник.

– Почему она его скрывала ото всех? Он же не беглый преступник, нет? Не урод?

– Он мог быть женатым человеком, – предположил Новиков.

– Я вас умоляю, товарищ подполковник! – невесело рассмеялась Клава. – Кого сейчас это останавливает? Чтобы молодая девчонка имела с кем-то связь и никому не проболталась? При этом она была в него очень влюблена. Даже учебу бросила ради него. Отношениям минимум два года было на момент ее гибели. Так предположила ее подруга. И чтобы за два года они нигде не засветились? Никогда никто их не видел? Не верю! Надо искать.